Он в очередной раз огляделся, словно спрашивая у людей с фотографий: «Почему я этого не сделал тогда? Ну, почему? Какие обстоятельства помешали? Какой злой рок?» Ему показалось, его «собеседники» пожимают плечами и разводят руками. Ну, что уж теперь поделать, мол.

Музыка звучала. Не очень качественно, но в этом и был тот самый кайф, составляющая волшебства. Так почти мистически звучит джаз и рок-н-ролл со старых виниловых пластинок, так звучат, вгоняя в транс, голоса бардов с бобинных магнитофонов. И эта кассета тоже рождала свой неповторимый звук. С магнитной ленты исходило раскодированное послание его разуму и транслировалось аудиоволнами через дрожащие мембраны динамиков.

Музыка… Как же описать её? Нет, было совершенно очевидно, что определить стиль, распознать состав используемых инструментов, идентифицировать самих исполнителей просто невозможно. Более того, если попытаться приравнять звучание к какому-то конкретному имени, какой-то конкретной группе, это будет, во-первых, явный обман: Игорь не слышал ранее ничего подобного, а во-вторых, попытками найти аналог можно уничтожить уникальность этой музыки, её чары. Нет, называть и сравнивать было нельзя. Даже определить географическую привязку мелодии не представлялось возможным, из колонок доносились то тягучие элементы жаркого востока, то напор русского симфонического оркестра, то что-то готическое, родом из католических храмов Центральной Европы. Вдруг среди множества музыкальных инструментов брала соло испанская гитара, а флейта через миг уводила в фантазиях на альпийские пастбища, чтобы через какое-то время передать эстафету африканским барабанам, появлявшимся на заднем плане. В этой музыке словно отражался весь мир.

Кто же мог дать ему сию не поддающуюся описанию музыку? Кто предоставил ему шанс пройти посвящение в таинственный круг людей, знающих что-то такое, что неведомо остальным? Можно прикинуть несколько кандидатур, но… Только не сейчас! Сейчас – пить эту мелодию, тонуть в разбуженном океане любви и жизни. Наслаждаться!

Душа Игоря затрепетала, грудь заполнило ощущение счастья. Мысли споткнулись на очередном изумительном проигрыше и затаились. Остались чувства и эмоции.

Ветер ворвался в открытую балконную дверь, обнял его за плечи, пробежался по фотографиям, словно говоря, что фотографии… это тоже было не зря. Солнечный луч заскользил по комнате, утешая человека, чей путь к обретению смысла был долог и сложен. Небо в окне улыбнулось изогнутым облачком на пронзительной синеве.

Игорь почувствовал себя нырнувшим в нирвану, и из глаз его потекли слёзы радости и облегчения.

Он не помнил, сколько звучала кассета. Время потеряло смысл на этот период. Что-то случилось, по его представлению, и с пространством – Игорь чувствовал, что музыка… Она не просто звучит и затихает, она течёт словно река мимо него и исчезает где-то за окном, выплёскиваясь на стены соседних домов, скользя по проводам, растворяясь в прозрачном сентябрьском воздухе.

Когда последние заблудившиеся аккорды покинули его квартиру, Игорь скинул покрывало вместе с разбросанными фотками, забрался на кровать, свернулся калачиком и уснул на долгие двенадцать часов. Сон его был крепким, и во сне он… менялся.

Игорь уже и не помнил, когда просыпался так легко. Может быть, в юности. Может быть, в периоды сильной влюблённости, когда новый день означал встречу с Ней. В первый день отпуска или накануне праздников… возможно. Но никогда Игорь не просыпался с такой лёгкостью, бодростью и энтузиазмом в шесть утра.

Беспристрастно оглядев окружающий его бардак, он потратил пятнадцать минут на водные процедуры, затем вскипятил чайник и сделал гренки.

Солнце всходило над крышами домов его города, а он стоял на балконе, немного ёжась от свежей утренней прохлады, и пил ароматный кофе. Пил кофе и хрустел гренкой.

Он не мог понять, что именно, но что-то изменилось. В нём или, может, в окружающем мире. А может, и там и там. Утро казалось чистым и пронзительным, город – живым и ярким. Сентябрь улыбался ему. Игорю представился его лик – спокойный, проникновенный, всезнающий. В этом образе сплелось очень много маленьких картинок, штрихов, бликов, выплывших из неизвестных тайников сознания.

Сентябрь…

Его сентябрь выглядел как мужчина без возраста в потёртой джинсе, заношенных кроссовках и лёгкой стильной шляпе, сдвинутой на бок. Испанская бородка с пробивающейся сединой, морщинки у глаз, почти достающие до плеч волосы. Мистер Сентябрь подмигнул отражением солнца в стёклах соседнего дома, усмехнулся порывом ветра и ушёл лёгкой походкой в сторону вечного индейского лета.

Игорь рассмеялся и отсалютовал ему кружкой кофе.

Разгоралась заря, начинался новый день. День, не похожий на предыдущие, день, начинающий новую эпоху.

И ещё это был последний день бабьего лета.

Энергия переполняла Игоря, и он задорно взялся за уборку. Начал с разбросанных везде фотографий, которые аккуратно уложил в две коробки, потом прошёлся по квартире, собирая обнажившийся во время вчерашних поисков старый хлам, достойный отправиться на свалку. Придерживаясь девиза: «Этому не место в новой жизни», он приготовил к выбросу в прихожей три огромных мешка.

После этого пришёл черёд хлама, ещё способного пригодиться. С ним возни было больше, но и с этим занятием Игорь расправлялся чуть ли не танцуя.

В какой-то момент он оказался рядом с магнитофоном. Игорь всмотрелся сквозь мутную крышку кассетоприёмника – почему-то подумалось, что кассета за ночь вполне могла исчезнуть. Но обошлось без волшбы. Колдовской артефакт был на месте. Рука сама потянулась нажать на перемотку и попробовать запустить мистическую мелодию ещё раз, но внутри кассетника раздался хлопок, запахло горелым. Игорь расхохотался в голос, выдернул вилку магнитофона из розетки, протёр его от пыли и поставил в нишу под сервантом. Как музейный экспонат. Как напоминание.

В следующую минуту первый раз зазвонил телефон.

На том конце провода был Сашка, друг, один из немногих, с кем в последнее время пересекался Игорь. Да, именно пересекался, трудно было назвать это по-другому. Мимолётные встречи, быстрое сетевое общение, в которые превратилась крепкая некогда дружба.

– Ну, что, кореш, с прошедшим тебя! Как, отошёл от празднований? Голова не болит?

– Да какие там празднования! Дома просидел весь отпуск. Никто и не вспомнил. И ты, кстати, тоже.

– Извини, очень сильно закрутился. Машину новую купил. Представляешь, внедорожник! В кредит. Не вечно же со старым хламом по мастерским скитаться… Но я искуплю…

– Покатаешь?

– Не вопрос! Приглашаю на пикник в лес. На следующие выходные.

– Лады.

Спустя час, прервав танго Игоря с пылесосом, с другого конца континента позвонил Славик Березнов, которого он не слышал года три. Он стыдился и извинялся, так как в июле приезжал в город отдыхать с семьёй, но до Игоря так и не добрался.

– Ну, понимаешь, так получилось… Семья… Ну, ты ещё поймёшь…

Слова про семью немного кольнули Игоря, он поворчал для проформы, но не злился на товарища совершенно.

– Теперь всё будет иначе, веришь? В следующий раз обязательно встретимся.

Игорь почему-то… неизвестно почему… ему поверил.

– Ну, смотри, ловлю на слове… Да, ты пообещал… Ага… Ладно, не трать свои миллионы на международку… Ещё раз спасибо, Славик… Молодец, что позвонил… Пока, пока…

Уборка в квартире перемежалась звонками. Вначале Игорь удивлялся каждому из них, по-детски радовался и по несколько минут после прощания осмысливал диалоги, потом… начал задумываться…

Мастер-авторемонтник Пал Палыч, к которому Игорь частенько заглядывал со своей машиной, сообщил, что у них нежданно образовалось окно в заказах, и если Игорь не передумал сделать обработку антикором, то случай самый что ни на есть удобный… Игорь сказал, что прикинет финансы и сообщит о своём решении завтра.