– Тут прохладно. Так что отнеси меня обратно в нашу постель.

Взяв жену на руки, Аскольд сжал её в своих объятиях и отнёс её в дом. Уложив её на кровать, он, нежно целуя её шею, плавно перешёл от поцелуев к ласкам. Окутанный вожделенным чувством любви этой ночью, он возлёг со своей женой.

На следующий день Аскольд проснулся в весьма приподнятом настроении после незабываемой красочной ночи. Оглядевшись, он увидел жену, сидящую возле зеркала, расчёсывающую прядь своих красных волос. Она тихо, вполголоса, напевала весьма знакомую красивую мелодию.

– Доброе утро, дорогая! – поприветствовал он жену.

Не вставая с кровати, он присел и потянулся, разминая тело после бурной ночи.

– Доброе, – ответила она.

Продолжая прихорашиваться, она нанесла на губы тонкий слой смеси из красной охры и ценных масел. Заметив весьма довольное выражение лица своего мужа, глядя на него через отражение в зеркале, она, одарив его своей улыбкой, ненавязчиво спросила:

– Ну и как ты выспался?

Слегка наклонив голову и глядя на неё исподлобья, Аскольд изобразил весьма смущённую, но довольную улыбку. Затем упёршись на левую руку, он откинулся назад, согнул правое колено и приставив к ней локоть, провел ладонью от лба до макушки, растрепав себе волосы, и произнёс:

– Ты не представляешь, насколько хорошо я выспался.

– Даже так?! – озорно улыбнувшись ответила Жанетт, и добавила. – Хочешь, повторим?

– Было бы неплохо. Хотя, думаю, сейчас не стоит баловаться. Всё-таки у нас гости.

– Гости? – удивлённо переспросила она.

– Ну да. Вчера, когда ты внезапно потеряла сознание, Октиан помог тебе, и в знак благодарности я пригласил его погостить на несколько дней. Да и Эвилин была этому рада.

– Я теряла сознание? Вот почему проснувшись вчера я почувствовала, что что-то не так, будто что-то случилось. – озадаченно ответила она.

Аскольд посмотрел на Жанетт. Она выглядела весьма расстроенной и подавленной, но… Присматриваясь к жене, он отметил, что выражение её лица было несколько наигранным и даже не естественным, и он сразу понял, что она притворяется, будто ничего не помнит. Но даже поняв это, в душе Аскольд обрадовался такому исходу. Поскольку он понял, что она потихоньку, мало по малу, начала меняться. Ведь в начале их отношений она была к нему столь холодна, что принимала в штыки почти каждое его слово. Но сейчас она, стала куда более покладистой.

«А ведь раньше, когда ты что-то утаивала от меня, ты была куда более искусной, поскольку хорошо контролировала свои чувства, что я даже не понимал, врёшь ты или нет. А что же сейчас? Твои глаза уже более не способны утаить что-то от меня и сразу выдают твои истинные чувства. Хоть ты и пытаешься сдерживать их, но у тебя не получается подавлять их как следует. На словах одно, но твой взгляд, жесты и мимика выражают совсем другое. И всё же, даже в такой ситуации, ты так мило выглядишь, пытаясь побороть свои эмоции… Неужели за эти годы твоё ледяное сердце наконец-то растаяло? Ведь ещё вчера ты злилась на то, что я не вспомнил день нашего знакомства. Хотелось бы знать, когда этот день успел стать для тебя памятной датой? Раньше мы никогда не отмечали его. Ты ведь сама говорила, что никогда не влюбишься в меня и что наш брак является фарсом для отвода глаз. И что же я вижу теперь? Эта ложь начала сильно терзать твоё неприступное сердце. Неужели это свершилось? И я наконец-таки стал кем-то особенным для тебя, что ты начала испытывать чувство вины».

Смотря на неё, Аскольд понимал, что даже если ей пришлось солгать ему, глядя в глаза, то на то была веская причина. Не вдаваясь в подробности, Аскольд сказал:

– Да, ты потеряла сознание. Но всё обошлось. Октиан подлечил тебя. Так что всё позади, тебе не о чем волноваться, дорогая.

Жанетт улыбнувшись сказала.

– Вот как. Ну раз всё обошлось, то ладно, – и сразу же отвела свой взгляд.

Отойдя от зеркала, Жанетт направилась к огромному шкафу. «Почему я отвела глаза? Я что, боюсь? Нет это не страх, а скорее стыд. И всему виной его ласковый взгляд, смотрящий на меня с нежностью и любовью… Неужели я более не смогу утаить что-то от него, глядя ему в глаза? Нет, хватит. А ну-ка соберись, перестань мямлить. Просто аккуратно смени тему разговора и всё наладится».

Собравшись с мыслями, Жанетт, достав из шкафа очередной неброский наряд, заявила:

– Думаю, я надену вот это. Хоть оно и простое, но в нём легче двигаться, самое то, чтобы встречать гостей.

Аскольд, молча и с улыбкой, наблюдал за тем, как она переодевается. А когда она старательно начала перевязывать узкий, короткий жилет с украшенными вышивками, Аскольд спросил:

– А почему ты не попросишь мисс Хадсон помочь тебе одеться?

– Ой, да ладно тебе. Она уже стара, не бегать же ей каждый раз за мной, когда я хочу переодеться. Я и сама могу с этим справиться. – возмущенно ответила Жанетт.

– Ну как знаешь. Хотел, как лучше.

Встав с кровати и быстро одевшись, Аскольд посмотрел на жену, а та в свою очередь, тоже закончив одеваться, обитала в своем мысленном отдельном мирке, рассматривая подаренный им ранее кулон-свисток. Приставив ушко к губам, она слегка подула в него, но ранее звучавший приятный звук не донёсся до её ушей, и женщина резко вздрогнула. А когда она обернулась, на её большие и блестящие глаза начали наворачиваться слёзы.

– Дорогой, прости меня пожалуйста. Кажется, я его сломала.

Её взгляд был точно как у ребенка, который, натворив что-то, первым же шёл жаловаться. Глядя на неё с насмешливой улыбкой, Аскольд сказал:

– Попробуй подуть в другое ушко.

Она сделала это, и сразу же услышала, тот самый приятный звук. Удивившись, Жанетт произнесла:

– Ой, заработал! А что с другим ушком, оно сломано? Почему оно не издаёт никакого звука?

– Ну, на самом деле оно издает звук, однако, он нам не слышен.

– То есть? – удивленно, спросила Жанетт.

– Его могут услышать лишь животные, поскольку у них более чуткий и острый слух. Ведь это отпугивает их. А вот другая сторона служит для того, чтобы привлечь к себе пару. Этот кулон-свисток я сделал, изучив строение гортани Ноннов и теперь он может издавать те же звуки, что и Нонны.

– Что? А разве Нонны не мифические животные?

– Да, так и есть. Но, по сути, это всего лишь преувеличение. Ведь на самом деле они всего лишь парные пушные зверьки, которые стараются избегать людей. Однако жизнь у самки намного короче, чем у самца. Вырастив своё потомство, она постепенно начинает угасать и впоследствии умирает. Но что самое удивительное, это то, что этот зверёк, даже утратив свою пару, не покидает безжизненное тело своей спутницы. Когда самка умирает, то самец начинает строить вокруг неё этакую гробницу из камней и глины. А после завершения своего сооружения он утрачивает всякий смысл своего существования и перестает прятаться, даже не хочет отпугивать от себя хищников. Сидя возле этой гробницы, он ждёт, пока кто-то или что-то отберет у него жизнь. Вот так я его и нашёл сидящего возле гробницы своей спутницы. Весьма печальные создания, правда? Поэтому, после того как я изучил строение его гортани, я вернул его тело обратно и похоронил возле той самой гробницы, рядом с той, кого он по-своему, но любил.

– Вот оно что, – раздосадовано ответила Жанетт, но подув еще разок в свисток и услышав, как красиво звучит мелодия, она улыбнувшись сказала. – Печальные…? Знаешь, мне кажется, они прекрасные создания. Ты так не находишь?

Смотря в изумрудные глаза жены, Аскольд заметил некий блеск и сразу же согласился.

– И правда, ты абсолютно права. Они и на самом деле прекрасны.

– Кстати, Жанетт. Видишь в нём есть маленькие отверстия, это я их вырезал. Если зажать их пальцами и попытаться сыграть что-нибудь, то мелодия вполне может измениться. Прямо, как у флейты. Но тональность звучания зависит от интенсивности поступления в него воздуха.

– Вот как, спасибо, что объяснил. Как-нибудь попробую сыграть. А сейчас, думаю, пора встречать гостей.