– Что? – удивленно промолвил Аскольд.

Не поняв, что происходит, он добрался до двери и потянул за ручку. Но дверь и вправду была заперта.

– И как это понимать? Что вообще тут происходит?

В попытках войти в свой же дом он начал кричать и стучать в дверь, требуя, чтобы его впустили в дом. И через мгновение за дверью послышался знакомый голос.

– Господин Аскольд, прошу меня простить, но я не вольна отпирать Вам дверь. Уж извините, пожалуйста.

Услышав эти слова, Аскольд понял, что это была мисс Хадсон экономка, которая была его кормилицей ещё с тех пор, когда совсем крохой он потерял маму.

– О, мисс Хадсон, это вы? Не говорите так, и откройте мне дверь.

– Господин, я же Вам сказала, что не могу открыть.

– Это еще почему? – раздражённо, спросил Аскольд.

– По приказу госпожи Жанетт, Вам не дозволено войти в дом, пока Вы повинны. А если я ослушаюсь её и впущу Вас в дом, то нас обоих будет ждать наказание, и при том вы получите то же наказание, что выпадет и мне, но в более жестком виде, даже еще и в десятикратном размере. А допустить такое, увы, я никак не могу. Так что, не серчайте. Покуда Вы не искупите свою вину, перед госпожой, в дом пустить не могу.

– Вот как. Но я даже не понимаю, на что она вообще злится.

– Я точно не уверена… Но в тот день, перед вашим уходом на охоту, госпожа очень радовалась и даже впервые попросила меня выбрать для неё роскошное платье для вечера. Говорила, что сегодня будет памятная дата. Но вы видимо не только забыли, что это был особенный и важный день, но и уехали от неё на несколько дней, на охоту. Естественно, она расстроилась. И как женщина, я её очень понимаю.

– Несколько дней назад, когда я ушел на охоту?

– Видать Вы сами должны знать, что это был за день. Ведь он был для неё особенным, поскольку, госпожа назвала его памятной датой.

Аскольд ломал голову, пытаясь понять, что же это был за день такой. И вдруг его словно осенило, после чего, он спросил:

– Скажи, а куда ушла Жанетт?

– Не знаю специально ли, но она сказала, что и видеть вас не хочет, но при этом упомянула, что будет в оранжерее.

Аскольд, улыбнувшись спросил еще раз:

– А что делает Эвилин? С ней всё хорошо?

– Да, с госпожой всё хорошо. Сейчас правда она спит, видать умаялась бедняжка. Она по Вам очень сильно скучала и несколько дней старалась, готовя для Вас подарок.

– Ути, моё солнышко. Соскучилась значит по папочке, – сказал Аскольд, обрадовавшись услышанному – Спасибо, как всегда, выручила, обожаю тебя, Нана, – и отправился обходить особняк.

А мисс Хадсон, стоя за дверью, услышав его слова, раздражённо пробубнила себе под нос.

– Ну вот опять он назвал меня Наной, сколько раз я ему говорила, не называть меня так! – Но потом, меланхолично улыбнувшись вспоминала. – И всё-таки, это приятно, что он иногда забывается и относиться ко мне, как к матери. Ведь он стал звать меня этим именем, поскольку его отец, запрещал называть прислугу мамой, но он не растерялся и взамен слову, «мама» стал называть, меня Наной. Видать, с тех пор, это имя стало для меня вторым и будет со мной до самого конца. Надеюсь, у моего мальчика, всё же получится помириться с госпожой.

***

Взобравшись на балкон оранжереи, Аскольд увидел за стеклянной стеной свою жену, лежащую на подвесной скамье и сосредоточенно читавшую небольшую книжку. И хоть прошло совсем немного времени, но она уже успела распустить причёску и сменить наряд на более свободное и легкое синее платье. Окружённая сотнями цветов, она лежала, раскачивая босую ногу и поглаживала кончиками пальцев травку.

Подойдя к двери, ведущей к выходу на балкон, он опустился на одно колено, и как всегда, своим спокойным, но в тоже время ласковым голосом, позвал её:

– Миледи, не удостоите ли Вы чести уделить минутку внимания вашему скромному воздыхателю?

Похожим образом он обращался к ней в день их знакомства. Хоть этот день и не был первым днём их встречи, но этот день был первым днем, когда он впервые заговорил с ней, и познакомился.

Услышав голос мужа, она увидела, что он стоял за стеклянной дверью, склонив перед ней одно колено. От увиденного она просияла. Но будучи в образе обиженной на него, Жаннет не стала сразу открывать ему дверь, а лишь мило улыбнулась в ответ и отложила свою книжку в знак того, что он смог привлечь её внимание.

Тем временем Аскольд, взяв из кармана свой подарок и пряча его в ладони, поднёс его к губам и, прикрывая пальцами обеих рук, слегка дунул в него. И вдруг Жанетт услышала весьма приятный звук и по мере того, как Аскольд продолжал дуть, этот звук начал превращаться в некую красивую мелодию.

Жанетт наслаждалась этой мелодией до тех пор, пока Аскольд не перестал играть. После небольшого своеобразного концерта он, глядя на неё, всё же медленно начал приоткрывать свой подарок. Жанетт с толикой любопытства наблюдала, как его пальцы раскрывались все больше и больше. В конце концов, она узрела, что посреди его ладоней лежал небольшой кулон-свисток синего цвета, с вырезанными на нём узорами. По форме и структуре он был похож на соединение двух капель воды, которые, слившись вместе, образовывали форму сердца. А из середины сердцевины, струясь, возвышались две трубочки с щелью, расходившиеся по краям, одна из которых была тонкой, а другая более толстой, в котором была закреплена сплетённая веревка голубоватого цвета.

Аскольд, одаривая жену улыбкой, промолвил:

– Это мой небольшой подарок для тебя.

Встав с кресла, Жанетт босиком прошлась по зеленой травке и, подойдя к двери, не спеша открыв её, сказала:

– Так уж и быть, можешь зайти.

Обрадовавшись, он, встал с колен и, подойдя к жене, крепко обняв её, сказал:

– Дорогая, я вернулся! Боже, ты не представляешь, как же я соскучился по тебе.

Но слова были лишними, поскольку даже по простому объятию Жанетт поняла то, как сильно он скучал по ней. Просто радуясь тому, что он рядом с ней, она, обняв его в ответ, сказала:

– Я тоже… Прости, что заперла дверь… Но ты это заслужил.

– Да. – одаривая жену тёплой улыбкой, ответил Аскольд.

Стоя в обнимку с ним Жанетт растрогалась, слегка опустив голову и уткнувшись в его одежду спрятала, своё лицо и сквозь захлестнувшие её сильные порывы эмоций, тихо произнесла:

– Дурак, я же так готовилась к этому дню, а ты… Даже не вспомнил о нашем дне. А ведь я в тот день даже впервые попросила совета у мисс Хадсон, что мне предпринять, чтобы выглядеть для тебя хорошо. Специально принарядилась, желая обрадовать тебя. Но ты ушёл, даже не зайдя в дом. А когда я выбежала наружу, ты лишь помахал рукой в знак прощания и умчался вдаль.

– Не спорю. Я виноват, – как всегда спокойно, ответил ей Аскольд, медленно поглаживая ее по волосам. – Прости, что пропустил столь важный день.

Затем нежно поцеловав Жанетт в лобик, Аскольд отступил на полшага и, собрав в кончиках пальцев слёзы с заплаканных глаз жены, сказал:

– Прости что ушёл в тот день. Хотел бы я всё исправить, но я не могу повернуть время вспять… Однако, как бы банально это не звучало, могу лишь сказать, что все эти дни, я то и дело думал о тебе. И этот подарок тому доказательство, – приподняв руку, он показал ей синий кулон-свисток в форме сердца, который он держал за веревочку.

Взяв Жанетт за руку, он опустил свой подарок в раскрытую ладонь и, одаривая её своей искренней улыбкой, тихо сказал:

– Это мои чувства к тебе.

Переполненная чувствами, Жанетт посмотрела на него заплаканными глазами и, пытаясь вдохнуть немного воздуха, всё же решила отблагодарить его за подарок. Схватившись за воротник мундира мужа, она, притянув его к себе, встав на цыпочки, поцеловала его в губы.

– Спасибо, – тихо молвила, с нежностью глядя в его глаза.

– Ну, дом остается на тебе, – сказал Аскольд мисс Хадсон, выходя из особняка.

– Желаю вам хорошо провести время, – ответила мисс Хадсон и затем закрыла за собой дверь.