– И почему же?

– Дядюшка Влад тоже не может его видеть. Потому что Эго находится за гранью.

– Как это? Объясни, пожалуйста.

– Ну-у. Я вижу дядю Влада в сером и тусклом мире, а Эго в более тёмном и мрачном мире. Поэтому, даже когда Эго рядом, дядя Влад не замечает его. А Эго переходит из одного мира в другой так, как будто для него нет никакой преграды.

«Он может беспрепятственно переходить через миры? О Боги» – Аскольд запаниковал как никогда. Ухватившись за голову и растрепав волосы, он крепко об этом задумался.

– Ах да, папочка, Эго вчера говорил, что нарочно покажет тебе себя, чтобы ты смог его увидеть. А также, он говорил, что если он сам не захочет, чтобы его увидели, то его никто не видит и не увидит.

– Что? – удивленно спросил Аскольд, – что ты только что сказала? – переспросил Аскольд, глядя на дочь весьма удивленно.

– Но знаешь, папочка, хоть Эго и кажется жутким, и страшным, но однажды он спас меня.

– …

– Когда тебя не было, мама сильно заболела и не могла со мной поиграть, а Мисс Хадсон сказала, что присмотрит за мной. Но она не видела и не слышала то жуткое чудовище, что приближалось ко мне. И когда чудовище прошло сквозь мисс Хадсон и приблизилось ко мне, Эго схватил его и утащив в свой мир, разорвав его на части. Я тогда жутко испугалась.

– Вот как. Так эта тварь и впрямь сущность, что обитает за гранью, – раздосадовано пробубнил себе под нос Аскольд. Затем вскользь подумал. – «И как же мне защитить свою семью от этой напасти? Может, обратиться к Великой Матери? Нет, она отреклась от меня. И как быть?».

Аскольд почти вновь погряз в своих мыслях, тут он услышал.

– Мне кажется, что Эго боится меня больше, чем я его. Ведь он всегда держится от меня в стороне и не приближается ко мне, так, как будто он боится подойти. И он не подпускает ко мне других чудовищ. Но я его всё равно ненавижу. Из-за него у мамы постоянно нет на меня времени. Ведь когда он приходит, у мамы начинает болеть голова. И тогда она сразу идёт в свою комнату и начинает разговаривать с зеркалом, а иногда даже кричит. А однажды, я увидела, что по ту сторону зеркала находится он – «Эго».

– И что же он говорит маме? – нахмурился отец.

– Я не знаю. Он шепчет ей, очень тихо и быстро.

Не сумев прийти к чему-то одному из продуманных им вариантов для защиты от неизвестного существа, Аскольд пришел к единственному решению: посоветоваться с названным братом. И пока отложить эту проблему, до тех пор, пока Влад не придумает что-нибудь. Ведь сейчас ему нужно было оградить дочь от потустороннего.

Но в одном он был твёрдо уверен. «Ни в коем случае, не проявлять страх, коим питается большинство тёмных существ» – подумал Аскольд, решив, что Эго не был исключением.

– Солнышко, а ты знаешь, папа привёл с собой волшебника. И сегодня он придёт к нам погостить аж на несколько дней. Я попрошу его, чтобы он дал тебе волшебный амулет и, если тебе будет страшно, то амулет защитит тебя.

– К нам приедет волшебник? – обрадовалась Эвилин.

– Да. И он ждет не дождется, чтобы показать тебе волшебную сказку.

– Ух ты. Хочу сказку о лошадках.

Эвилин начала кружиться в танце, иногда подпрыгивая от радости. А Аскольд, незаметно от дочери свернув рисунок, запихнул его в карман, чтобы она больше не вспомнила о плохом.

– Ну теперь твоя очередь закрыть глазки и протянуть руки. У меня для тебя тоже есть подарок.

Эвилин сразу же закрыла глаза и протянула руку.

Достав из маленькой сумки за пазухой игрушку, вырезанную из красного дерева, он вручил её дочери и сказал:

– Всё. Можешь открыть глазки и посмотреть.

Открыв глаза и увидев игрушечную лошадь, Эвилин прямо-таки завизжала от восторга и напрочь забыла обо всём. Радуясь подарку, она побежала к своей кукле Виоле и, усадив её на лошадь, сказала:

– Папа, папа смотри. Теперь у Виолы тоже есть лошадка.

Видя радостную улыбку дочери, Аскольд слегка успокоился. Для него её радость была равноценна счастью.

– Ну а теперь пора бы тебе и поспать.

– А ты расскажешь мне сказку?

– Ну разве что одну.

– Хорошо.

Чуть позднее Аскольд дочитывал конец сказки о легендарном рыцаре света, защитившем мир от темных сил.

– … И тогда Шрайк обернулся драконом света. Это был величайший дракон, которого еще не видывал мир. И был настолько огромен, что возвышался выше крепости, а его крылья затмевали сами небеса. Его глаза сияли словно солнце, олицетворяя его искренние порывы чувств защитить этот мир. И глядя в лицо своим недругам, он изрыгнул из пасти белым пламенем и прогнал всю тьму из этого мира. И с тех пор он стал нашим защитником, мы нарекли его – «Хранителем мира».

Закончив рассказывать сказку, он обернулся и посмотрел на дочь, но она, свернувшись калачиком, уже сопела на его руке. Медленно и аккуратно убрав руку, чтобы не разбудить её, он встал с кровати и, укрыв её одеялом, на цыпочках вышел из комнаты.

Потягиваясь и разминая затекшие плечи, Аскольд вошел в свою комнату и заметил, что его жены уже не было в постели. Заволновавшись, он небрежно бросил мундир возле рабочего стола, вышел из спальни на балкон и почти сразу застал весьма увлекательный момент. Жанетт в легком синем платье, на фоне огромной луны, стояла облокотившись на перила и смотрела куда-то вдаль. В этот миг она, будучи окутанная сиянием луны, выглядела просто бесподобно, что Аскольду даже показалось, будто перед ним, снизошедши на землю, стояла лунная принцесса.

Заметив чье-то присутствие Жанетт, обернувшись, слегка сузив взгляд, заметила очарованного мужа.

– А, это ты, дорогой.

– Ну как ты, милая? Как себя чувствуешь?

– Со мной всё хорошо. А что? Что-то случилось?

Подумав, что она ничего не помнит, Аскольд решил, что пока не стоит её расспрашивать о случившемся, и промолчал. Не желая отвечать на её вопрос, Аскольд, увиливая плавно, сменил тему разговора.

– Да так. Ничего особенного. Кстати, любовь моя. Сейчас ты так обворожительно выглядишь. Просто услада для моих глаз.

– С чего это ты вдруг? – удивилась Жанетт, но затем, скромно улыбнувшись, поблагодарила – Но спасибо на добром слове, мне весьма приятно.

Глядя на мужа, Жанетт приподняла волосы в одной руке и, сделав это, попросила. – Ты не мог бы мне помочь? Развяжи, пожалуйста, кулон, а то мне самой будет трудновато.

– Конечно. – сказал он не раздумывая.

Подойдя поближе, Аскольд почувствовал, как приятно она пахнет. Это был некий парфюм, от которого, его мысли слегка потекли не в ту сторону. Глядя на то, как Жанетт, обнажив свою тонкую шейку стояла перед ним такая обворожительная и беззащитная, Аскольду так и хотелось приобнять её и нежно укусить за шею. Но всё же он подумал: «Сейчас не до этого, она наверняка устала после трудного дня, ведь ей пришлось не легко». С трудом, кое-как сдержавшись, он снял с неё кулон и тяжело выдохнул: «Какой же соблазн, а как хочется приобнять её и пуститься во все тяжкие…»

Обернувшись, Жанетт посмотрела на Аскольда и по его глазам сразу поняла, что он едва сдерживается. Заметив это, ей захотелось его подразнить. Приложив руку к груди мужа, она медленно начала расстёгивать пуговки на его жилете, потом провела ладонью под рубашкой и, рисуя указательным пальцем вокруг его торса, взглянула на него игриво и спросила:

– Ой, а что же твоему сердечку так не спокойно? – а затем и вовсе сменив тон голоса на более возбуждающий, прошептала ему на ушко. – Аж трепещет!

От её взгляда и слов у Аскольда мурашки побежали по телу.

– А не ты ли в этом виновата? – возмущённо ответил он вопросом на вопрос, собирая остатки воли в кулак

– Ну, да. – коварно улыбнувшись, ответила та, и как ни в чём не бывало, начала укладывать волосы.

Глубоко вздохнув и выдохнув, Аскольд, кое-как собравшись с духом сказал:

– Ну раз ты настаиваешь… – он решительно развязал свой галстук и, отбросив его в сторону, прижал Жанетт к себе.

Слегка наклонив голову, она посмотрела мужу в глаза и тихо сказала: