– Ну да, – сказал Лэфэм, ухмыльнувшись. – Поэтому я и прошу тебя пойти с нами! Не хочешь потренироваться перед боями?

Айя удивилась, что эти ребята пришли к ней. В пути они только оскорбляли её, и она отвечала тем же. Хотя на самом деле стремилась со всеми подружиться.

– Конечно, хочу! – произнесла Сарэтис.

– Эй, ты что повелась на эту паршивую ухмылку и сальную грудь? – отозвалась Калэйя, подходя к ним.

– Малышка, а ты испугалась, что тебе не достанется? Потом и с тобой потренируемся… Айя, пойдём.

Он потянул Сарэтис к коридору.

Но Айе не понравился его тон, она застыла. Калэйя засмеялась.

– Рэм? – назвала Лэфэма странным именем Калэйя. – А ты меня забыл? Забыл, как хотел со мною «позабавиться» в таверне «Ночи Саанэпа»? Наверно, я слишком сильно приложилась кувшином по твоей бестолковой голове?

Улыбка стёрлась с лица Лэфэма. А Калэйя продолжила:

– Я вот думаю, что ты тут делаешь? Ты не можешь быть кандидатом. Ты же в клане Л…ез…

Тонкий меч Лэфэма вошёл Калэйе в ярёмную впадину, заставив захлебнуться своею же кровью.

Айя смогла только сдавленно вскрикнуть и сделала шаг назад, ужас, как холодная змея обвил сердце.

Лэфэм потянул меч на себя, и Калэйя отчаянно зажала рукой рану на шее. Пульсирующий алый фонтан было не остановить.

– Лэфэм… Зачем… – Сарэтис чувствовала, как её душит паника.

– Она много болтала.

Лэфэм сделал шаг в сторону Айи.

Сарэтис отступила вглубь комнаты. Она не могла оторвать глаз от Калэйи, та упала на колени, затем рухнула лицом в пол. Её кровь толчками заливала грязные доски, смешиваясь с песком.

Две девушки вскочили с нар и обнажили мечи.

Стук сердца барабанной дробью ударил в виски. У Айи даже меча не было, она так глупо потеряла его в реке по пути в Риар Дайядор.

– Не подходите! – закричала одна из девушек и выступила вперёд, заслоняя безоружную Сарэтис.

Вэс убил эту девушку, сбив с ног и обезглавив алебардой. Голова укатилась под нары. В происходящее едва верилось.

– Вы… вы.. почему? – изо рта Айи судорожно вылетали неразборчивые слова.

Вторая девушка попыталась сбежать, но Лэфэм поднял один из кинжалов Калэйи и броском вонзил его в шею беглянке.

Сарэтис осталась одна против убийц.

Страх сковывал, не давал пошевелиться. Айя видела, как Вэс достал из поясной сумки обугленный наконечник копья. Подошёл ближе. Прокрутил оружие в руке. И ударил её этим ланцем в живот.

Айя едва успела отпрянуть, схватила книгу, выставила перед собой. Холодная сталь проткнула страницы и вонзилась кончиком между пястными костями. В глазах потемнело от боли, она услышала в мутном сознании переливчатый шёпот, слов которого не могла разобрать, взор заполнился неясным мороком, будто от разгорающегося костра.

В этой мути Сарэтис почувствовала удар, от которого упала, наконечник копья вылетел из руки, ударившись об пол. Новый всплеск боли почему-то сделал её взор яснее.

– Добивай её, – крикнул Лэфэм.

Над головой взметнулась алебарда.

Айя отвернулась не в силах смотреть в глаза смерти. Всё не должно было кончится так. Взгляд упал на наконечник копья, лежавший рядом. Золотые прожилки на кроваво-угольном ланце оборачивались змеями, которые будто впитывали её кровь и сползались к центру ланца, сливаясь в узор в виде солнца. Шёпот усилился, а затем мгновенно стих. И смерть.

Смерть так и не пришла. Вместо этого раздался жуткий лязг, и Айя увидела Парда Сэмтиса.

Он мечом остановил алебарду Вэса в одной ладони от еë лица.

Айя так и лежала на полу, страх сменился облегчением, напряжённые мышцы расслабились и, проваливаясь в беспамятство, она смотрела на обугленный наконечник копья, на котором исчезала кровь, а золотое солнце затмевал символ дракона.

«Как красиво. Должно быть, так выглядит Реликвия Риар Дайядора», – мелькнуло в спутанном сознании, остальные мысли затопил трескучий гул, идущий сразу отовсюду.

До начала эпохи Лунного Древа Империей Этват правил не Совет Лоэтраков, а Золотой род Орисов. Император, отмеченный дланью Энга'арта, вёл Этват по пути славы и процветания.

– «О бескрайних землях Хотартэйи», том 2, Ипюр Шоробис

Земли Хэтаран, Горы Имаш, рудник Карапоэ

На северо-западном побережье материка Хотартэйя, в лучах утреннего солнца ослепительной белизной сверкал снежный покров горных вершин Имаш. Небо искрилось лазурью. Ручейки кристально чистой ледяной воды начинались где-то под толстым слоем снега, и спускались по склонам извилистыми путями, то и дело прячась среди камней. Тропы, пролегавшие когда-то по ущельям, заросли кривоствольными кедрами и терновником.

Люди старались обходить поднебесье Имаш стороной, считая его местом обитания неупокоенных душ минувшего. Вечность раскинула над этим местом свои ледяные сети. Ничто не тревожило рудник Карапоэ уже сотни лет.

Вестником перемен стал камень, сорвавшийся с уступа. Эхом ответил ему гул в недрах гор. Гул не желал утихать, становился громоподобным, словно духи прогневались на безупречную белизну вершины Карапоэ и решили сорвать с неё ледяной покров.

Тишина обернулась грохотом лавины. Поток бурной снежной реки помчался по склону, перемалывая деревья и скалы. Ревущая масса несла гибель всему, что стояло на её пути.

Безумство стихии угасло, когда ледяные глыбы обрушились к подножью пика, разлетевшись осколками по удивительно ровной и чистой скалистой площадке.

Жизнь будто забыла об этом уголке в сердце гор Имаш. Звери держались подальше. Лишайники и травы не желали расти в тени стены, закрывающей вход в старый рудник. Ничто не менялось здесь сотни лет с тех пор, как последний наследник императорской власти из рода Орисов приказал замуровать вход в катакомбы.

Тонкая струйка ветерка проникла в каменные лабиринты рудника сквозь трещину, образовавшуюся в кладке. Гул, разбудивший древние горы, не хотел оставлять этого места, гуляя по узким тоннелям, отражаясь от гладких стен и высокого свода центрального зала.

Тьма сменилась ослепительной вспышкой света, озарившей тысячу изваяний, напоминающих человеческие фигуры. Статуи словно впитывали этот свет и наполняли просторный зал собственным алым сиянием.

Каменные истуканы застыли в боевых позах. Сжимали в руках оружие так, словно наносили удар невидимым противникам.

Постепенно гул стихал. Сияние угасало. Казалось, что чудо, обещанное всеми этими катаклизмами, так и не случится. Загадкой останутся вибрации, разбудившие гору Карапоэ. Свет, озаривший погребённые в старом руднике человеческие фигуры, не явит истинного предназначения.

Первым погас воин, прикованный к дальней стене зала массивными железными цепями. Его лицо, не скрытое капюшоном и маской, как у большинства других изваяний, было настолько хорошо вырезано, что казалось почти живым. Пара широких коротких мечей мирно покоилась в ножнах на его поясе. Прямая спина, проницательный взгляд, орлиный нос, приподнятый подбородок выдавали в нём фигуру волевую и самоуверенную. На шее воина было высечено клеймо в виде дракона, заключённого в корону пронзённого мечом солнца. От каменной статуи веяло неудержимой мощью, и неизвестный скульптор счёл необходимым цепями сковать гордеца, как самое опасное из всех своих творений.

В полной тишине раздался сухой хруст, словно кто-то давил скорлупу орехов. Кристально чистый воздух наполнился запахом пыли и ржавчины. Мелкие трещины разбегались по шее и лицу гордого воина. Окаменевшая пыль кусками отваливалась от одежд. Громко звякнула цепь. Её проржавевшие насквозь звенья посыпались на каменный пол.

Воитель из золотого рода Эрдаисов – генерал Чёрных Драконов, пошатнулся, оперся рукой о стену и шумно вдохнул раскалённый воздух. Из гортани вырвался жуткий звериный рык, разнёсся по катакомбам, отражаясь многократным эхом. Как по сигналу, освобождаясь от оков вечности, начали оживать сотни других изваяний.