Вчетверо сложенный пергамент хранился во внутреннем кармане камзола Имарда. Он достал документ.

На бумаге филигранным почерком было выведено распоряжение обличить каждого причастного к торговле морокухом в Омакпайе с соответствующими разрешениями, а также приказом к содействию всех законопослушных граждан. В завершении красовалась печать Главы градозащитников Омакпайи и его подпись.

Сотник Волис принял документ, внимательно изучил.

– Городская казна возместит ущерб, нанесённый… – начал Имард.

– А когда вы в последний раз отчитывались о задании Главе Софэну? – перебил Волис.

– Сегодня, около полудня.

– Сегодня около полудня Глава был убит.

– Убит?! – одновременно произнесли Шамрисы.

– Обезглавлен.

Волис покосился на боевые серпы, венчающие гору оружия Шамрисов.

– На допрос их! Попытаются сбежать – казнить на месте, – приказал он.

Два чадящих факела, закреплённых на стене у входа в допросную, не давали достаточно тепла, чтобы обогреть помещение, а солнечный свет сюда не проникал. Узкие щели оконных проёмов у самого потолка небольшой комнаты выходили во внутренний двор Омакпайской крепости и почти полностью заросли вьюном.

Имард потёр запястья. Тяжёлые кандалы, которые на охотников нацепили градозащитники, натирали кожу.

– Это убийцы Главы Батиса, – ледяным тоном обратился сотник Волис к палачу. – Добудь мне их признание, Вогэн.

Смуглый, черноволосый мужчина утвердительно кивнул и, не произнося ни слова, направился к Рэде. Мочка уха палача была разорвана и слегка кровоточила, будто из неё недавно вырвали серьгу. Видимо, кто-то из узников решился на сопротивление. Вряд ли его смерть была быстрой…

Грубо ощупывая Рэду, палач добыл запрятанный в складках одежды нож, вытащил из причёски все шпильки.

Имарда обыскивал подмастерье – мрачный коренастый юнец. Итогом обыска оказался небольшой метательный нож, который отправился на тумбу в углу. Там же было свалено остальное оружие охотников.

Слухи о местном палаче распространялись далеко за пределы города. Вогэна называли «Омакпайский Душитель». На допросах он подводил узников к границе между жизнью и смертью. Придушивал и отпускал в последний момент. Так могло продолжаться часами, пока заключённый не соглашался сотрудничать. Если это не помогало, Душитель переходил к более кровавым методам.

– Господа градозащитники могут быть свободны, – произнёс Омакпайский Душитель, поправляя кожаный передник, сплошь покрытый бурыми пятнами разной степени свежести.

Градозащитники ретировались, оставив узников на палача и угрюмого подмастерья.

Имард просчитывал шансы на побег. Действовать нужно прямо сейчас. Пока их не разделили, отправив по разным клеткам или на дыбы. В комнате остались только палач и молодой подмастерье. И куча оружия.

Охотник пытался поймать взгляд племянницы. Но та была до странного апатична. Смотрела в пол. Даже не думала дерзить или сопротивляться лапам палача, жадно шарящим по её телу в поисках спрятанного оружия.

Возможно ли вытащить племянницу в таком состоянии? Имард не был уверен.

– Этого – запереть. – Вогэн кивнул на Имарда. Подмастерье грубо толкнул к клетке.

Племянница так и не взглянула в сторону Имарда. Драгоценное время было упущено.

В клетке было невозможно ни выпрямиться в полный рост, ни нормально сесть, вытянув ноги. В народе её называли «птичник», так как она смахивала на квадратные клетки для певчих птиц и размером была немногим больше. Толстые цепи крепились к проушинам на верхних углах клетки. Палач мог подвесить её над полом, и, например, развести огонь под узником, медленно сжигая заживо.

Имард с трудом оттеснил мысли о пытках в дальний угол сознания. Он обязан исправить всё раньше, чем племянница пострадает от безжалостных лап палача.

– С кого начнём? – прервал гнетущую тишину подмастерье, разглядывая Рэду.

– Следи, – немногословно приказал Вогэн, кивая на Имарда.

Палач коснулся браслета на своём запястье, и в следующее мгновение тот распустился в тонкую веревку. Молниеносным движением Омакпайский душитель накинул её на шею Рэде. Кандалы звякнули, она схватилась веревку, пытаясь ослабить давление. Вогэн потянул её к выходу.

– Вы, скоты, только слабых девчонок мучить можете?! – крикнул Имард, рванув прутья решётки:

– Не трогай её, тварь! Иначе я тебя лично зарублю! На куски порву! Скотина! Ублюдок! Оставь её!

– Всё в порядке, – одними губами произнесла Рэда. Дверь захлопнулась за ней и Омакпайским душителем. От бессилия Имард ударил кулаками по решётке, обещая, что отплатит за каждый волос, упавший с головы племянницы.

Империя Этват, предгорье Дайяринн, город-крепость Томаран

~ Тара Нарис ~

Мерное потрескивание огня в небольших жаровнях, расставленных уступах по периметру винтовой лестницы восточной башни Томаранского замка, сопровождало подъём Тары и Ши на верхний этаж.

Нарис сожалела, что уже успела сдать военную форму. Она была несравненно удобней платья. В форме Тара чувствовала себя частью чего-то важного. Защитницей Этвата. Находилась среди тех, кому можно доверить жизнь. Ши, шедший по левую руку от Тары, являлся именно таким человеком. Тэпат6, обучавшийся у Парда Сэмтиса. Его первый выпускник, решивший не становиться омпатом7, а вручить жизнь служению в рядах защитников страны.

Тара оглянулась на Ши, тот слишком быстро убрал левую руку за спину. Но Нарис успела заметить пропитанную алым повязку на запястье. Когда Тара встретила тэпата в торговом квартале, этой повязки ещё не было, а после – видимо он старался спрятать рану.

– Что за дела у тебя были? – спросили Нарис.

– Ничего стоящего вашего внимания, – замялся Ши и сменил тему. – Скажите, а когда состоится знаменательное событие?

– На первый день пекуна, – улыбнулась Тара. Мысль об обручении неизменно делала её счастливей. Оставалось чуть больше луны.

– Так скоро? Но ведь вы ещё не объявляли?

– Хочу, чтобы Актама успела до Паломничества.

– Да, потом ей до самых Испытаний будет не выбраться.

– Мы решили, что это будет скромная церемония для своих. У меня не много близких. А окружение моего жениха вряд ли захочет прийти полным составом…

– Понимаю… Многие против вашего союза? – спросил тэпат.

– Всем не угодишь. – Тара остановилась и повернулась к другу. – Ши, моих родителей больше нет… Я хочу, чтобы ты сопровождал меня к будущему мужу на церемонии. Сделаешь это для меня?

– Это огромная честь! – не смог сдержать радости Ши, полез в поясную сумку и достал небольшой свёрток из чёрной бархатной ткани.

– Я хотел бы… У меня есть подарок к обручению.

Тэпат протянул свёрток. Тара развернула и ошарашенно уставилась на содержимое. Огни жаровен играли в красно-золотых гранях обода. Того самого – «Слёзы феникса».

– Это же… Ши! Кого ты убил ради него?

– Нет… Что вы… – смутился тэпат, пряча раненую руку за спину.

– Тхаитран!8 – Тара крепко обняла Ши. От него пахло дымом, потом и кровью. Тара отстранилась. – Ты ранен. Расскажешь, что произошло?

– Служебные дела.

– Разве ты не взял отгул?

– Кажется, я не умею отдыхать, – пожал плечами тэпат. – Не забивайте голову.

Тара опустила взгляд, почувствовав укол обиды. Она не успела привыкнуть, что служебные дела Ши теперь её не касаются.

Короткий коридор серых гранитных стен, украшенный гербами Этвата, Дайяринна и Томарана, вёл к единственной двери, которую охраняли две стражницы. Вдоль стен тянулся ряд массивных стульев, для ожидающих аудиенции к Командующему Дайяринна. Сегодня здесь неожиданно пусто.