— Тебя дома тоже ждут познавательные приключения за очень острый язычок, — шепчу на ушко, с упоением глядя как взволнованно проводит языком по сочным губам.

Толкаюсь бедрами сильнее, чтобы хорошо прочувствовала: сегодня точно не отвертится. Потому что я уже твердо понял: по-другому мы разве что к старости, наконец, переспим.

Ольга

Запихнув меня на заднее сиденье машины, громко хлопает дверью. Господи, он злой как черт. Ну, вот зачем я в него плюнула? Сейчас я очень жалею об этом вопиющем поступке.

Садится за руль, и машина срывается с места так резко, что меня вжимает в сиденье. Тянется рукой к зеркалу заднего вида и опускает его, чтобы видеть меня, потому что я полулежу, связанная.

Сердце бьется с запредельной скоростью, мужской взгляд и многообещающая ухмылка явно указывают на то, что меня ждет, стоит доехать до дома.

Когда Макар сказал, что та девушка находится в полиции, я думала, потеряю сознание от облегчения. А потом от страха, потому что оценила, чем он упирался мне в зад, и как врач с уверенностью заявляю: в меня эта штуковина не влезет.

Еще и наговорила кучу всего. А что я должна была подумать, увидев ту же комнату, где меня избивали? Толпу мужиков и сжавшуюся молодую женщину у стены? Еще и про охоту такие страшные вещи говорил. То, что ту женщину вывели, я видела и про полицию что-то слышала, прячась в кустах у соседнего дома.

Кидаю взгляд на Макара, который, сосредоточившись на дороге, уверенно ведет машину. Может, стоит извиниться за свои слова и плевок? Но тут он вновь переводит взгляд на меня, замечает, что я на него смотрю, и улыбается.

Страшно так, ласково, многообещающе. Свожу ноги, потому что внутри всё сжимается, а внизу живота начинают порхать сотни бабочек. Может, договориться с ним? Постараться достучаться до здравого смысла?

— Плюс неделя! — выкрикиваю, прочистив горло. Мой голос в тишине салона звучит как-то надрывно и пискляво.

Макар лишь вопросительно приподнимает бровь.

— Я останусь еще на неделю, если ты… м-м-м… не будешь приставать ко мне.

Его лицо озаряет широкая улыбка, в данной ситуации больше напоминающая оскал.

— Не катит, маленькая. За то, что ты сегодня учудила, грех тебя не трахнуть как следует.

Сглатываю, пытаясь смочить пересохшее горло. Лихорадочно придумываю отмазки. Не знаю, почему я боюсь близости с ним. Точнее, знаю, но живот всё равно сводит судорогой, а в голове мелькает образ его рук на моей обнаженной коже… Стону еле слышно и прикрываю глаза. Это ведь и насилием-то не будет считаться, потому что у меня уже в трусиках мокро. Ну, дура!

— Мне еще нельзя! Постельный режим, помнишь?

— Так мы на постели и будем, малышка, — явно забавляясь, со снисходительной усмешкой парирует Макар.

— У меня болит всё тело, — давлю на жалость.

— Мы осторожненько, — заверяет вкрадчиво.

— Макар! Я не готова! Ты ведь не собираешься меня насиловать?

— Собираюсь, — не моргнув, уверенно кивает.

— Ты обещал не торопиться!

— Я постараюсь быть максимально медленным, если тебя это утешит.

Господи! Уму непостижимо!

Я на полном серьезе торгуюсь с ним о предстоящем сексе. А в том, что он будет, я уже почти не сомневаюсь. Мужской взгляд, который я то и дело ловлю в зеркале заднего вида, прямое тому доказательство. А у самой в груди сердечко-то колотится взволнованно…

Макар кажется максимально расслабленным. Смотрю на сильную смуглую шею, на лицо. На четко очерченных скулах легкая небритость. Окидываю взглядом крупную мужскую фигуру. Тонкая ткань белоснежной рубашки облепила мощные плечи, рукава небрежно закатаны. Крупная ладонь с длинными пальцами расслабленно лежит на руле. Красивый. Опасный. Дико сексуальный. От него веет этой животной сексуальностью настолько, что даже воздух в машине кажется наэлектризованным до предела. Глубоко вдыхаю, впитывая в себя аромат сандала с терпкими нотками цитруса. Даже его запах кажется мне не то что родным, а каким-то правильным, что ли. До боли знакомым и вкусным.

Прикрываю глаза, стараясь смириться с мыслью, что, кажется, пропала. Машина плавно тормозит, двигатель затихает. Я лежу и умоляю вселенную вправить мой расплавившийся мозг на место. Открываю глаза и вижу, что Макар, упершись руками о сиденья, с легкой ироничной усмешкой на губах наблюдает за мной.

— Чего притихла? В лесу ты была столь красноречива и дерзка. Струсила, что ли?

Вот очень хочется ответить что-то гадкое. Но я лишь прикусываю язык и демонстративно отворачиваюсь. Хмыкает весело. Так и не дождавшись ответа, выходит из машины и хлопает дверью. Я остаюсь, наконец, одна, но ненадолго. Задняя дверь открывается, и меня тянут за ноги к краю сиденья. Придерживая голову, Макар вытаскивает меня, перекидывает через плечо и несет в дом. Как стыдно-то, представляю, что обо мне подумают глазеющие на нашу парочку охранники.

Поднимается на второй этаж и заносит в свою спальню. Осторожно опускает меня на ноги — так, что я скольжу по нему, обхватывает лицо ладонями, вглядываясь в глаза. Его запах, горячее тело, нежные руки пугающе пьянят. Прикрываю на миг веки, избегая бесстыжего, всё понимающего взгляда. Но даже с закрытыми глазами ощущаю его каждой наэлектризованной до предела клеточкой.

Меня трясет, кончики пальцев покалывает от потребности коснуться его кожи, зарыться руками в короткие жесткие волосы, прильнуть к сильному телу. Я словно проснувшийся вулкан с кипящей в жерле раскаленной лавой, что вот-вот прорвется на свободу.

Крепкие руки уверенно разворачивают меня спиной. Пара мгновений — и запястья свободны. Замираю, не решаясь обернуться. Все звуки меркнут, и лишь прерывистое тяжелое дыхание за спиной имеет сейчас значение. Вздрагиваю, когда на плечи опускаются мужские руки, а ставшую слишком чувствительной кожу шеи опаляет прикосновение губ.

— Тш-ш… Ты чего дрожишь так? — шепчет хрипло.

Не могу ничего с собой поделать. От звука его голоса становится только хуже. Тело покрывается мурашками, дыхание спирает, кажется, каждая клеточка организма бьется в агонии от необходимости… Вот только чего именно? Меня пугает мое состояние. Раньше я никогда не испытывала ничего подобного. Что это? Последствия пережитого стресса? Или мощнейший выброс адреналина лишь высвободил то, чего я сама давно жажду? Настойчивые руки мягко понукают обернуться. Лишь на короткий миг я медлю. Потому что знаю: там, за спиной, меня ждет мое падение.

Наши взгляды встречаются. В лунном свете волевое лицо Макара кажется суровым, но от того не менее пугающе красивым. Я вижу, как крепко сжаты его челюсти, ощущаю едва заметную дрожь горячих ладоней на своих плечах. Тяжелым, припечатывающим взглядом он скользит по моему лицу. Затем замирает и недоверчиво смотрит на меня. Я четко улавливаю момент, когда Макар находит ответ на свой вопрос и в его глазах мелькают всполохи безумия.

В следующий миг меня сносит волной. Совсем не мягкий удар спины о закрытую дверь выбивает весь воздух из легких. Но я уже не обращаю внимания на такие мелочи. Срываюсь и лечу в самое пекло.

Макар везде. Его так много, что становится трудно дышать. Твердые губы целуют жадно, я бы даже сказала — алчно. Сильные руки сжимают крепко, словно боятся, что я испарюсь.

Дрожа, обхватываю напряженную шею и наконец, зарываюсь пальцами в волосы, притягивая Макара к себе еще ближе. Он отстраняется, и я слышу, как резко вжикает молния моей кофты. Затем в томительной тишине раздается оглушающий треск рвущейся ткани. Нетерпеливые мужские руки одним слитным движением дергают за уже разорванную футболку, превращая ее в лоскуты, и отбрасывают куда-то за спину. Еще миг — и вот мои ноги обвиты вокруг мужского торса. Обнаженная кожа груди покрывается мурашками, и я громко стону, стоит сверхчувствительным соскам коснуться тонкого хлопка рубашки. Мужские губы ловят мой стон, и меня вновь уносит в водоворот безумия. Хаотично вожу руками по напряженным плечам, спине, впиваюсь пальцами в могучую шею. Мне мало. Хочу почувствовать аромат его кожи, ощутить ее вкус. Нетерпеливо цепляюсь пальцами в ворот рубашки в жалкой попытке непослушными пальцами нащупать пуговицы. Макар отстраняется, прижимает меня бедрами к стене и резко дергает полы рубашки в стороны. Треск отлетающих пуговиц — и вот мои ладони распластаны на широкой груди. Ощущаю под пальцами, как колотится его сердце и рвано вздымается грудь. Смотрю на свои бледные руки на смуглой коже, и меня накрывает волной дурманящего жара. Она молниеносно проносится по телу, проникает под кожу и концентрируется в низу живота туго закрученной спиралью. Веду руками выше, по плечам и шее. Касаюсь колючих скул, словно завороженная, глажу пальцем его полураскрытые губы.