Подавляю улыбку, тоже мне доктор. Подойдя, осторожно спускает полотенце до поясницы. Ощущаю прохладный крем, стекающий на лопатки. Закатываю глаза: ну кто так делает-то? Наконец, решив, что выдавил достаточно, начинает осторожно размазывать вязкую жидкость по ребрам и боку. Его рука от обилия крема спокойно плавает по спине. Да она и до утра так не впитается. Но я упорно продолжаю молчать. Пусть трет, сам напросился.

— Ты напряжена. Расслабься, — просит тихо, ведя ладонью вдоль позвоночника.

Господи! Как будто это так легко сделать.

Прикрываю глаза и стараюсь расслабить напряженные мышцы спины и шеи. Рука мужчины плавно съезжает на поясницу, заставляя меня еще больше напрячься. Удостоверившись, что он просто втирает лекарство в гематому, расслабляюсь. Вскоре, видимо, он тоже понимает, что переборщил с количеством крема, и начинает гладить всю спину, втирая согревающее снадобье. После тяжелого морально и физически дня я обмякаю, позволяя себе утратить бдительность, и наслаждаюсь своего рода массажем.

По спине разливается приятное тепло, горячая ладонь медленно движется от шеи до копчика, плавно скользит по напряженным мышцам спины. Прикрываю веки и непроизвольно громко выдыхаю, когда мужские пальцы слегка нажимают в основании шеи. Его рука тотчас замирает, но затем, повторив такое же движение и, по всей видимости, удостоверившись, что стон вызван явно не дискомфортом, уверенно ползет ниже. Неохотно выплываю из неги и поворачиваю голову, сталкиваясь с ним взглядом. Когда Макар успел оказаться так близко? Продолжая вести ладонью по спине и не отрывая взгляда от моего лица, скользит рукой под полотенце и проводит пару раз по попе, слегка сжимая здоровую сторону.

Убаюканная, мягкими поглаживаниями, не сразу понимаю, что всё происходящее стремительно выходит за рамки моего контроля. Хотя кого я обманываю? По-моему я вообще не в состоянии, что-либо контролировать, находясь рядом с ним.

Тем временем уверенно длинные пальцы скользят ниже и как бы невзначай задевают лоно. По телу проходит разряд тока. Свожу бедра, зажимая руку Макара. В горле резко пересыхает, дышать получается короткими рваными вдохами, внизу живота скручивается тугая спираль, так как пальцы, на секунду замерев, вновь оглаживают чувствительное место.

— Ты… — вырывается как-то хрипло.

То, что происходит дальше, похоже на безумие. Его руки, губы, язык везде. Ерзаю, пытаясь прекратить своеволие мужчины. Пальцы продолжают уверенно натирать клитор по кругу, немного надавливая. А сам Макар с жадностью вглядывается в мое лицо, ловя каждый тихий вздох. Отыскав взглядом его глаза и заглянув в них, срываюсь и лечу в самое жерло вулкана. Его настойчивые губы приникают к моим, и это сложно назвать поцелуем. Макар меня испивает, поглощает, затягивая всё глубже в трясину порочной страсти. С моих губ срывается глухой стон. Воспользовавшись этим, его язык проникает глубже, нежно скользя у меня во рту. Вторая рука оглаживает грудь. Наконец, оторвавшись от моего рта, Макар наклоняется ниже и накрывает губами тугую горошину. Внизу живота порхают сотни бабочек с острыми, словно бритва, крыльями.

На краю сознания еще бьются отрезвляющие мысли, настойчиво стучат о том, что нужно прекратить это сладкое безумие. Но стоит Макару ускорить движения над чувствительным местечком, я теряю способность ясно мыслить. Тело охватывает сладостная агония. Я уже не замечаю, что немного развожу бедра и сама подаюсь навстречу, беспорядочно вожу руками по крепким плечам, то ли пытаясь притянуть ближе, то ли оттолкнуть. Обхватив его голову ладонью, до боли сжимаю короткие волосы на затылке. Со сводящим с ума рыком дикого животного Макар отрывается от груди и прижимается губами к моему раскрытому в немом стоне рту, ускоряя движение пальцев. Непослушное тело сковывает на несколько секунд, а затем я взрываюсь, протяжно застонав. Разлетаюсь на тысячи маленьких частиц, мелко подрагивая всем телом.

Прихожу в себя долго и нехотя. Сквозь марево чувствую руку мужчины, успокаивающе поглаживающую по волосам. Макар лежит рядом на боку, на краю кровати, подпирая голову рукой, и с благоговейным трепетом в карих глазах скользит по мне взглядом. Затем наклоняется и целует, нежно оглаживая щеку. Вот этот контраст сметающего всё живое на своем пути напора и щемящей нежности, сквозящей во взгляде, что-то надламывает внутри.

Не от того, что я только что испытала, возможно, самый оглушительный оргазм в жизни. А от его нежных рук, от его взгляда в самый сокровенный момент, от того, что нежность и Макар вообще не сочетаются у меня в голове. И немножечко от того, что я, все-таки наивная, бестолковая дура, теряю способность ясно мыслить рядом с ним.

— Оль? Как думаешь, ты сможешь когда-нибудь простить меня за то, что я сделал? — неожиданно звучит вопрос.

Замираю в растерянности, не зная, что ответить. Неужели ему столь необходимо мое прощение?

— Я не прошу многого. Всего лишь капельку доверия.

Приподнявшись на локте, заглядывает открыто в глаза, нежно водя пальцем по скуле, на которой совсем недавно был уродливый синяк.

— Разреши показать тебе, что я не такой плохой. Разреши загладить вину и попытаться сделать тебя счастливой. Со мной это впервые, может, я не смогу всё сделать правильно, но буду очень стараться.

— Я… Я правда не знаю, Макар. Ты перевернул мою жизнь с ног на голову. Всё происходит слишком быстро. Понимаешь?

— Понимаю и никуда не тороплю. Всё будет так, как ты захочешь. Только позволь быть ближе к тебе. Не отталкивай.

Хмыкаю, недоверчиво.

— Ты ведь сдержишь слово и отпустишь меня, если я захочу уйти?

Пальцы, перебирающие мои волосы, замирают, неуловимо меняется взгляд.

— Давай мы обсудим это позже.

Садится на кровати и, спустив ноги, поднимается. Проходит в ванную и через мгновение возвращается с бандажом в руках. За это время успеваю натянуть трусики и практически надеть ночную рубашку. Прикоснувшись к плечу и не сводя с меня взгляда, медленно тянет рубашку вверх. Затем помогает надеть бандаж и поправляет одежду, наклоняется и невесомо прикасается губами к плечу.

— Спокойной ночи, и не забудь принять новое лекарство.

Отстраняется и тихой поступью выходит из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Сажусь на край кровати, оторопело глядя на дверь за которой скрылся Макар. Поднимаю руку и провожу пяльцами по припухшим от поцелуев губам.

Это было… невероятно.

Заваливаюсь на спину и лежу бездумно глядя в потолок.

И как я могла так влипнуть?

Макар

Ставлю размашистую подпись на последнем листе документа и закрываю папку. Смотрю на настенные часы: время близится к восьми вечера. Устал, конечно, как собака, но сегодня крайне продуктивный день. С утра встретился с людьми из следственного комитета и уладил все вопросы. Затем съездил на встречу с потенциальным покупателем шахт. Заехал в автосалон полюбоваться на только привезенные новенькие спорткары и с удовольствием заметил там представителей местной богемы, оформлявших покупки на новенькие и баснословно дорогие машины. Дела шли как по маслу.

Кроме развития наших с Олей отношений.

После той ночи она пять дней практически не выходила из своей комнаты. В мое отсутствие еще могла спуститься на кухню и весело пощебетать с Зинаидой или прогуливаться по территории. Но стоило мне переступить порог дома, Оля сразу сбегала и закрывалась у себя.

Вначале я думал, что малышка просто отдыхает и много спит, восстанавливается. Но как-то приехал домой раньше, чем обычно, и застал ее в гостиной в компании одного из охранников — с поистине детским восторгом играющей в приставку на большой плазме. Сказать, что я тогда впал в некий ступор, ничего не сказать. Оля столь увлеченно вглядывалась в экран, мило закусив нижнюю губку от стремления победить, что, в отличие от Михаила, не сразу обнаружила мое присутствие.

Тараторила тогда, увидев мой недовольный взгляд, направленный на Мишу, что он не виноват. Видите ли, Оле было невыносимо скучно, вот и упросила мужчину в свободное от дежурства время составить ей компанию. Предложил ей доиграть со мной — тактично отшила, сославшись на усталость.