Я открываю инвентарь. Нет, ни один предмет не подходит. Тогда нажимаю на монетку сбоку. В поле ввода по умолчанию стоит «1» – столько и оставляю. Нажимаю ок – в руке появляется монета номиналом в один кредит. Делаю так раз десять – у меня уже горсть монет.
Попасть бы…
Несколькими меткими бросками я попадаю в головы другим, не обращающим на меня внимания псам. Теперь и они переключаются на меня.
– Это я спёр вашу коробку! – кричу я. – Ну, давайте! Пацаны, а вы – бегом!
Псы бросаются в мою сторону, я делаю ещё один шаг назад и, потеряв равновесие, падаю с крыши. Мозг, конечно же, воспринимает это падение как настоящее, и я испытываю что-то вроде слоумо: время замедляется, а лай и рычание собак тонут в оглушительном стуке моего собственного сердца. Кажется, что я падаю вечность. Вот и проверим, можно ли умереть от страха при падении в виртуальности. Или, как сказал, Марс… в общем, вы поняли.
Я хватаюсь за ступеньку пожарной лестницы. В реальности это ничем хорошим бы не кончилось, но в виртуальности, слава Богу, кости не ломаются и мышцы не рвутся. Я остаюсь висеть на ступеньке, в то время как мимо меня один за другим падают боты. Им это падение не пережить. Всё-таки туповатые они, эти псины. Я собираю силы в кулак, подтягиваюсь и поднимаюсь обратно на крышу: парни не стали ломиться за скриптом, а остановились и наблюдали за моим падением.
– Вадим! – обеспокоенно говорит Лёня. – Ты как?
– Нормально, как же ещё? Собаки наши, походу, всё.
Я бросаю взгляд туда, где зарезал бота – мало ли, он ожил, или новые уже подоспели. Нет, тишина. Даже тело питбуля уже успело исчезнуть. Смотрю вниз – стая лежит неподвижно.
– Ну точно, сдохли, – говорю я сквозь одышку. – Но хорошо, что всё обошлось. Погнали вниз.
Когда я уронил бомбу, она упала на землю – к счастью, мои опасения оказались напрасными, и ничего не случилось. Спустившись, я достаю из кармана свой магнитик и прикладываю к скрипту. Через секунду магнит издаёт характерный писк: скрипт скопировался мне в инвентарь.
– Нахрена тебе копия этой дряни? – спрашивает Серёга.
– Происходит странная фигня, – отвечаю я. – Надо быть готовым ко всему. И пригодиться может что угодно.
Алиса и Артур спокойно ждут нас и о чём-то разговаривают. Первой меня замечает Алиса.
– Вадим! Как успехи? – спрашивает она.
– На нас напала стая собак. Чуть не покромсали.
– Боже! – Алиса обнимает меня.
– Да ничего страшного. Это же виртуальность. Пришлось бы вам нас подождать, пока мы от своих точек респауна доехали бы.
– Собаки, говоришь? – задумчиво произносит Артур и забирает бомбу из моих рук. – Значит, эта штука остановила всех, кроме животных?
– Возможно, – отвечаю я. – Или всех неписей, кроме конкретно тех собак.
Артур ставит бомбу на асфальт и приподнимает динамитные шашки. От них к ящику тянутся провода.
– Интересно. По всей видимости…
Артур достаёт нож и перерезает их. В следующий миг город оживает.
– Получилось! – радостно выкрикивает Алиса.
– Как-то всё просто, – говорит Кристина. – Зачем в скрипте делать такую уязвимость?
Артур берёт в руки скрипт, и тот исчезает: значит, убрал его к себе в инвентарь.
– Не знаю. Поизучаю на досуге код. Вадим, спасибо. И твоим друзьям тоже спасибо. Вы оказали неоценимую помощь. Могу я связаться с вами, если что-то ещё всплывёт?
– Я… я не знаю даже. Думаю, что…
– Давай телефон, запишу тебе свой номер. Просто на всякий случай.
– Ну… ладно, – я даю учёному свой телефон. Он что-то пишет и отдаёт его мне обратно.
– Набери мне.
Я смотрю на свежесозданный контакт: «Артур Авдеев». Нажимаю на кнопку вызова. У Артура звонит телефон.
– Ага, запишу тебя. Ну всё. До скорых встреч, ребята.
– А как же Амальгама? – спрашиваю я.
– Думаю, сейчас мы её здесь не найдём. Я напишу, когда что-то выясню.
На этих словах Артур исчезает, а вместе с тем утихает и звонок. Ох, не нравится мне это всё. Сейчас совсем не до приключений. Мы только успели выдохнуть, как дерьмо стало валиться с новой силой, и в этот раз – непосредственно на наши головы.
С другой стороны, если Артур выяснит что-то полезное, это станет поводом обратиться в охрану. Уж они наверняка смогут что-то сделать… да?
Я поворачиваюсь к Алисе.
– Слушай, прости, не очень хорошо получилось…
– Нет, нет, – перебивает меня она. – Всё нормально, Вадим.
– Ну что, пойдём ещё потанцуем?
– Знаешь, – она на миг задумывается. – Мне надо домой.
Ну вот, ещё одну девчонку упустил.
– Давай ты и мой номер тоже запишешь, – она хитро улыбается.
Я невольно улыбаюсь в ответ.
Константин
– Вадим, кстати, в какой-то клуб пошёл, – я с аппетитом жую очередную тефтелину. Господи, как же вкусно. Готов есть эту Сонину стряпню вечно.
– Он хороший мальчик, не беспокойся за него, – отвечает Соня.
– Да по ушам надавать ему надо было. Жаль, не успел среагировать. Сбежал – только пятки сверкали. Вот вечно ты его выгораживаешь! Пацану шестнадцать лет. Какие, к едрене фене, клубы? Был нормальным, прилежным парнем, а теперь, видите ли, бунтарский дух в нём, блин, проснулся! Кто бы мог подумать!
– Я всегда думаю о благополучии нашей семьи, – отвечает Соня, не отлипая от телевизора.
– Да, я тоже, – ковыряю вилкой пюре.
– Я тоже тебя люблю, – невпопад отвечает Соня и улыбается.
По телевизору голограмма Геннадия Виолова, прекрасного актёра нашей молодости, кружит на коньках по льду телестудии. Играет чарующая музыка, и Геннадий, надо сказать, для своих пятидесяти шести лет очень неплохо держится. Но это повтор старой передачи, я помню, как мы с Соней смотрели этот выпуск. И помню, что размышлял примерно о том же: о былом кинематографе, о возрасте актёра… Сколько ему сейчас, получается?
Нисколько. Скорее всего, он погиб во время конца света. Сладкий самообман растворяется, и у меня начинает дёргаться глаз.
Я не дома. Я в виртуальной реальности.
Квартира эта, наверное, тоже сгорела. Как и Виолов.
Хроническая депрессия – так сказал психиатр. Ещё он говорил про какое-то обсессивно-компульсивное расстройство, но это всё чушь собачья. Навыдумывали болезней, чтобы деньги из людей тянуть. Никаких расстройств я не ощущаю и не ощущал, а вот депрессия – самое реальное, что есть в моей жизни в последнее время.
Я кладу вилку и нож. Осматриваю свою квартиру ещё раз. Ту, в которую я вложил кучу денег. Которую получил от завода, но ради благоустройства которой залез в кредиты. Ту, которой больше нет. Место и человек, которые были смыслом жизни наравне с карьерой, давно исчезли.
О карьере теперь тоже можно забыть.
И вот, я хожу по кругу снова и снова, предаваясь самообману, ведь только здесь мне становится легче.
Я опускаю голову и тяжело вздыхаю.
– И какой бунтарский дух, о чём я? Вот же осёл. Вадим ведь прав.
– Правда у каждого своя.
Я бросаю взгляд на бота, который так старательно изображает мою покойную жену. Меня поедает боль, прошлое впивается своими жуткими когтями в грудь и пронзает сердце, аж всё сдавливает внутри.
– Вадим сделал тебя очень точно, – говорю я. – Ты всегда была вот такой демократичной, не то, что я, категоричный кретин. Правда у каждого своя, да. Но истина – она одна. И Вадим прав. Я слишком цепляюсь за прошлое. Так и с ума сойти недалеко. Ты не моя жена. Лишь цифровое воспоминание. Пойду я… как там говорит Вадим? «В реальности потусуюсь»?
– Наш сын – тот ещё тусовщик.
– Н-да-а, – утвердительно протягиваю я. – Пока, Соня.
– Пока, Костя.
«Отключение».
Иллюзорный мир растворяется. Я снова в своей каюте. Вадим всё лежит в кресле, подключенный к виртуальной реальности, а в иллюминаторе всё ещё виднеется Земля. Ещё полгода назад полная жизни, но теперь ставшая одним бесконечным пепелищем. И сейчас я куда ближе к своему будущему дому, чем к прошлому.