– Спасибо!

И разбежались. Уверена, что моё недоумение отчётливо отразилось на лице. Поскольку Фил осторожно рыкнул на меня:

– И чего ты замерла, как статуя? Нас ждёт Лайма и ужин!

– Что это вообще было?

– Ничего из ряда вон выходящего. Человеческие дети часто ведут себя именно так. Не каждый день на улице своего города встретишь столь любопытную и экстравагантную особу. Да ещё бестолковую и покладистую.

Его слова меня больно укололи, и я с обидой прошипела:

–Тогда тебе стоит помалкивать, сомневаюсь, что люди привыкли к говорящим котам. Порвут на сувениры, – я незаметно стёрла выступающие на глазах слёзы.

– Я не хотел тебя обидеть, – прошептал он через мгновение. – Тебе нужно уметь постоять за себя, а не стоять столбом. Извини, если мои слова ранили.

Это ещё очень мягко сказано. Я насупилась и задрала подборок повыше. Не было ни малейшего желания сейчас обсуждать мою некомпетентность относительно общения со сверстниками и людьми в целом. Когда ты отличаешься, то невольно становишься центром насмешек и злых розыгрышей. Мои одноклассники были крайне жестоки, хоть и не подозревали об отце Собирателе и полукровности. А если бы знали? Меня передёрнуло при воспоминании о школе и непростом времени. Сколько себя помню, всегда была чужой. Дети интуитивно чувствуют тех, кто не такой, как они. Как будто спинным мозгом чуют грязную кровь…

– Прекрати, – беззлобно прошептал Фил, выглядывая из сумки.

Мои глаза обжигали слёзы, и сердце тревожно колотилось, точно помня каждое слово, брошенное в меня, как камень. Я прислонилась к стене, полностью спрятав лицо под капюшоном, не в силах остановить боль, вырвавшуюся наружу.

– Вил, – тихо позвал он. – Я рядом, ты не одна.

Я одна, потому что даже мой единственный друг не чурается бросить в меня острое слово. Хотя знает не понаслышке о жестокосердии людей. У Звёздников нет собственных грёз, но порой к нам приходят чужие сновидения.

Однажды я видела сон, в котором был бездомный кот и шестеро мальчишек. Они смеялись, поочерёдно пиная его, как футбольный мяч. Выдирали клочьями шерсть и продолжали веселиться, пока на крики несчастного животного не пришёл ещё один мальчик. В тот момент хулиганы поджигали коту лапы и наслаждались его болью. А у седьмого, как и у меня, замирало от ужаса сердце, и нестерпимо подкашивались ноги. Но он не отступил и, сжав крохотные кулачки, набросился на них…

Никогда не забуду, как проснулась посреди ночи в слезах и побежала с воплями к отцу. Он взял меня на руки и внимательно выслушал, а затем, погладив по голове, произнёс:

– Постарайся вспомнить отчётливо место, где всё это происходило.

Я не стала задавать вопросы и просто перечислила всё, что смогла вспомнить. Потом отец ушёл и вернулся только под вечер вместе с еле живым котом на руках. Мы его выходили и назвали Философом. И с тех пор у меня был самый лучший друг, разделяющий со мной все тревоги и горести.

Как я узнала позже, сон пришёл ко мне от седьмого мальчика, не побоявшегося заступиться за кота. Однако это было последнее, что он видел, будучи в коме.

Моего подбородка коснулась пушистая голова Фила, и тихое урчание вернуло меня в уютное время, когда мама была ещё жива, а отец был рядом. Слёзы продолжали сдавливать горло, бессовестно напоминая об утратах. Уже никогда ничего не будет, как раньше. Но у меня есть Фил, большего и желать глупо. Я прижалась к нему и расслышала шёпот:

– Я с тобой, пусть и не всегда согласен с твоими сумасшедшими идеями. И ворчу чересчур часто. И характер у меня далёк от идеала. Но я рядом с тобой. И буду стараться не касаться больных тем.

– Спасибо, – я утёрла слёзы и добавила: – И ты прости меня.

Мимо нас спешили туристы и обычные прохожие, временами оглядываясь и недовольно фыркая. Но, как никогда, мне было плевать.

***

Невысокие и дивные домики с красными черепичными крышами толпились на улице Вокечю и смотрели на зелёную аллею, ускользающую змейкой вглубь чу́дного города Вильнюс. Уютные магазины располагались на первых этажах четырёхэтажных зданий, похожих на сказочные творения какого-нибудь волшебника. Если бы я не знала, что этот мир предпочитает использовать руки и молотки, то, ей-звёзды, в первую бы очередь решила: они определённо врут и прячут колдовские книги под одеждой.

Без магии невероятно создать такую удивительную атмосферу! Во всяком случае, мне неведомо, как это возможно…

Немного пройдя по улице, обращая внимание на пушистые деревца с сочной зелёной листвой, я заприметила книжный магазин. Его прямоугольная изумрудная витрина выгодно выделялась на фоне серой тротуарной плитки и серо-голубого фасада дома. В глаза бросились стопки книг, аккуратно сложенные и повёрнутые чуть бочком, словно зазывая войти. Я не посмела отказаться от столь радушного приглашения.

Дверь легко поддалась, и над головой зазвенел колокольчик, его мелодия порадовала слух. Помню, как с мамой покупали такой же в нашу шоколадную лавку. Она мне тогда сказала, что музыка – это волшебство, переведённое на язык вселенной, который понятен всем без исключения.

Я невольно улыбнулась, внутри магазина царил покой и небольшой хаос, создающий непередаваемую атмосферу. Казалось, мы вошли в чей-то дом и невольно очутились посреди новой вселенной. Необъятной и чертовски привлекательной. Солнечные лучи пронзали панорамное окно и беззастенчиво падали на многочисленные стеллажи и книжные полки. В углу примостились несколько мягких кресел, а чуть в сторонке от них возвышались косые полки, доверху заполненные книгами. Я была готова воскликнуть: ага, всё-таки магией вы балуетесь! А потом разглядела небольшие, почти прозрачные перегородки по краям и мой азарт заметно утих. Люди не пользуются волшебством, но умело находят его в простых вещах.

За прилавком никого не было, как и во всём магазине. Я воспользовалась случаем и прошла вглубь загадочной вселенной, щупая полки и корешки, вдыхая аромат старины и пыли, солнца, поразительных миров и, если не ошибаюсь, тонкой нотки бельгийского шоколада. И чем дальше я проникала в святая святых, тем отчётливее ощущался запах. Можно сказать, он вёл меня через таинственный лес судеб и приключений, вечной борьбы добра и зла, а также историй, погружающих с головой в тысячи разных жизней.

Поразительная атмосфера увлекала меня без остатка. И будь моя воля, то я бы осталась здесь навсегда. Просто потому, что книги никогда не обидят и не бросят дурных слов в глаза. Им всё равно, какой у меня цвет волос. И к какому сословию я принадлежу. Всё это остаётся за порогом этого невиданного, ни с чем несравнимого мира. Фил ощутил моё возвышенное настроение и начал украдкой мурлыкать, наполняя уютный и такой домашний книжный магазин теплом доброго сердца и вкусом звёзд. Странное сравнение пришло на ум, но уверена, что так и было.

– Я могу вам чем-то помочь? – спросила меня Лайма, выныривая из подсобного помещения и быстро пережёвывая кусочек шоколада.

Она внимательно осмотрела меня и когда из сумки показалась голова Фила, ахнула, прижав ладонь ко рту. После минутной паузы прошептав:

– Всё-таки мне это не приснилось.

– Разумеется, нет, – проворчал в своей обворожительной форме Фил. – Не все чудеса происходят во снах, юная мечтательница.

«Если хочешь исполнить заветную мечту,

Просто добавь её в свой сон».

Янтарный дождь, проникающий сквозь панорамную витрину, постепенно угасал, уступая первенство тёплому свету ламп. Я сидела в кресле и наблюдала, как раскрасневшееся солнце скрывалось за черепичными крышами домов и как улица оживает в загадочном полумраке наступающей ночи. На темнеющем небе рождались звёзды, с кошачьим любопытством рассматривая перевоплощающийся мир. Люди засыпают, Собиратели просыпаются. Все, кроме одной, незаметно клюющей носом и непрестанно ломающей голову о всякой ерунде. Правда, эта ерунда могла стоить по минимуму три жизни. Нехилая засада, как ни крути.