– Сразу бы так, – произнёс он вместо слов благодарности и принялся за еду.

Я вознамерилась вернуться в лежащее положение и не двигаться до заката. Успела сделать несколько шагов, как из лавки раздался крик бабушки:

–Вилалия! Немедленно спустись!

Закатив глаза и мысленно пожелав всем провалиться в чёрную дыру, я спустилась в лавку. Ибо любое промедление могло несказанно усложнить мне жизнь. Впрочем, куда уж хуже? Но судьба умеет удивлять, поэтому рисковать совершенно не хотелось.

Бабушка стояла за прилавком, отбивая пальцами незнакомый мне ритм, и с явным раздражением разглядывала мой ночной улов. Её гнев был вполне объясним. За целую ночь я смогла собрать лишь шесть снов, из которых при должной сноровке можно было выудить мечты людей.

– Почему так мало?! – тон её голоса опасно повысился, по моей коже прошлись мурашки. – Спишь ты там, что ли?!

Я покачала головой.

– Тогда почему за целую ночь только шесть сновидений? Неужели ты совсем бестолковая и не способна понять, что магия звёзд на грани? – она ловким движением сбросила сумку на пол и добавила: – Вилалия, сколько мне тебе ещё повторять простые истины, чтобы они хоть как-то отложились в твоей пустой голове?! – её взгляд прошёлся по мне, и куртка зашипела, задымила, обжигая голую кожу рук. Я мужественно смотрела ей в глаза, стараясь не моргать. – Нам нужны любые сновидения, где есть хоть какие-нибудь мечты! Разве я много прошу?

– Да, бабуш-ка-аа, – промямлила я заикаясь. – Люди мечтают о всякой ерунде, которую нельзя осуществить.

– Например? – она придвинулась ко мне и практически впилась взглядом.

– Папа говорил, что мы не можем исполнять желания, связанные с риском для жизни людей…

– Папа! – взвизгнула бабушка, ударив со всей силы по прилавку. Баночки с шоколадными бабочками звякнули, едва не упав на пол. – Не смей при мне упоминать этого проходимца! Будь моя воля, то давно бы сожгла заживо! Жаль, что Ашлил попросила меня сохранить ему жизнь…

Мои глаза опасно наполнились слезами при упоминании матери. Прошло уже пять лет, как её не стало. А отца бабушка прогнала практически сразу, считая его виновником во всех грехах, как смертных, так и звёздных.

Эмоции полностью захлестнули меня, и горькие слёзы покатились по щекам. Я ощутила, как по спине прошёлся холодок, и мои фиолетовые волосы окрасились в кармин. Бабушка снова ударила по прилавку и банки с бабочками с отчаянным звоном рухнули на пол. И мига не прошло, как шоколадные крылья ожили и захлопали, разнося по лавке соблазнительные ароматы апельсина, южных дождей и грёз. Чудесный букет для любого мечтателя. Однако бабушка сдвинула брови, и бабочки вспыхнули. Шафрановый дым на мгновение скрыл меня от её вездесущего взгляда, но я не воспользовалась дарованным шансом для побега.

Всё равно поймает и будет ещё хуже. К чему растягивать агонию ужаса?

Когда дымка начала рассеиваться, я заметила Фила, сидящего на нижней ступеньке позади прилавка. Он смотрел на меня одновременно с мольбой и укором, точно говоря: усмири гнев, пока буря не началась. Но он не знал, что шторм уже навис надо мной. Бабушка была в ярости и едва сдерживалась, чтобы не сжечь меня на месте, как бабочек.

– Ещё раз увижу это и обрею тебя налысо, – пророкотала она, а затем схватила меня за волосы и хорошенько встряхнула, прошипев: – Твой отец только жалкий Собиратель и не ведает ничего в тонком ремесле Звёздников. Он всего лишь звёздная пыль на моём пороге.

К своему стыду я не решилась заступиться за честь отца. Хоть и могла напомнить «любимой бабуле», что тоже являюсь Собирателем по его линии, пусть и наполовину. Ни к чему было пробуждать в ней дьявола. Я для неё была истинным проклятием, в чьей крови сочетались две силы: Собирателя и Звёздника. Уму непостижимо, как она до сих пор не испепелила меня.

За моей спиной звякнул колокольчик, извещая нас о новом мечтателе. Бабушка стремительнее кометы оценила ситуацию, нацепила на лицо лучезарную улыбку и тихо рыкнула:

– Прочь с моих глаз.

Впрочем, это было лишнее. Я бы и так скрылась из поля её зрения. Дважды попадать под горячую руку – плохая, упади звезда, примета. Поэтому натянув капюшон и скукожившись в три погибели, я стремглав поднялась по лестнице и укрылась в своей комнате вместе с Филом. Наблюдать за «добродушной» хозяйкой волшебной лавки сил никаких не было. Бабушка великая актриса и способна бросить пыль в глаза даже самому прозорливому сновидцу. Странно, что она по-прежнему использует магию во благо. С таким характером впору быть ведьмой, о которой будут слагать животрепещущие легенды.

Хотя я могу лишь догадываться, что творится в её душе. И вообще, есть ли у неё душа? Этого мне знать, не дано.

– Не расстраивайся, – прошептал Фил, упёршись лбом в моё плечо. – Я уверен, что она не со зла так строга с тобой.

– Ещё скажи, что она желает мне добра, – фыркнула я, сбросив один ботинок на пол. – И за волосы меня дёргает лишь потому, что я не умею контролировать свои эмоции, – скинула второй ботинок и, скрестив ноги, добавила: – И, разумеется, от большой и чистой любви заставляет скрывать моё происхождение и способности. И совершенно не стесняется их использовать.

– Согласись, что если бы круг Сириус узнал о тебе…, – он многозначительно замолчал, уверенный, что и так сказал слишком много.

Впрочем, так оно и было. Небезызвестный круг ярый противник смешанных союзов. По их мнению, Собиратели – это существа низшего звена, а Звёздники – это элита, короли и королевы среди всех живых и мёртвых.

Бабушка потомственная Звёздница, одна из величайших чародеек всей Лиетты – фиолетовой звезды и член круга избранных. Держу комету за хвост, она из собственной выгоды сохраняет моё происхождение втайне и уверяет всех, что я чистокровная наследница.

Ага, как же. Вечное напоминание о глупости собственной дочери и проклятие, как постоянно утверждает она.

Я вздохнула и с опаской посмотрела в зеркало. Мои волосы от рождения имели необычный пурпурный оттенок для Звёздников, что немало озадачивало членов круга Сириус. Плюс ко всему, когда меня переполняют эмоции, они окрашиваются во все цвета радуги и иногда становятся разноцветными. Благо бабушке было невыгодно говорить им правду, и поэтому она придумала прекрасную легенду о том, как малышка Вил, однажды слопала не одну коробку волшебного шоколада. И, как ни странно, это объяснение приняли с распростёртыми объятиями.

И сейчас мои волосы сохраняли оттенок пламени, как дань праведному гневу, всё ещё переполняющему меня до краёв. Я постаралась сосредоточенно сделать несколько долгих вдохов и быстрых выдохов. Когда-то давно меня этой технике научил отец, и иногда она помогала. Правда, в школе никакая чудодейственная практика не спасала, как и после разговора с «любимой бабушкой». Пламенные волосы взметнулись вверх, как если бы у меня была шерсть и резко встала дыбом. Неудивительно, что сверстники прозвали меня – Радужный дождь. Спасибо, что не буря. Хотя за это стоит поблагодарить фамилию Рэйн.

Уверена, что в данный момент кличка «Радужная буря» прижилась бы в одно мгновение.

Фил с укором посмотрел на меня и тихо произнёс:

– Прекрати злиться, а то опять накликаешь на себя её гнев.

Я поджала губы и едва не фыркнула. Разумеется, он прав и ни к чему пререкаться. Бабушка терпеть не может мои волосы и неуправляемые способности. Мне жизненно необходимо взять под контроль свою силу.

Ступени на лестнице скрипнули, прервав мысли, я притаилась, натянув капюшон практически на лоб. Через секунду дверная ручка повернулась и на пороге появилась бабушка. Зловещая и великолепная в одной конфете. Её взгляд прошёлся по моей голове и устремился к глазам, предательски испуганным. Явно это не к добру. Ещё один бесконечно долгий миг она рассматривала меня, как будто решала – убить сразу, или помучить. О помиловании речи не шло, я не настолько наивна.

– Однажды ты поймёшь, что я желаю тебе только добра, – вдруг произнесла она холодно и при этом мягко. Ну, надо же, какая честь. С чего бы это? – Вилалия, мне нужно будет уйти ненадолго. И пока меня не будет, приведи лавку в надлежащий вид. Сегодня у нас будет гостья.