– Что ты там всё время пишешь? – сестра, намеренно проигнорировав вопрос, махнула головой на сумку. – Надеюсь, это не очередные бесполезные зарисовки стадиона?

– Не твоё дело, – огрызнулся Яник.

– Значит, ты мне не покажешь?

– С чего бы?

– Ну и ладно, – если брат и задел её чувства, Евгеника это никак не показала. – Не больно-то и хотелось. Для тебя же лучше, если это что-то настолько значимое, что ты пренебрёг мероприятием открытия. Сам знаешь, отец по головке не погладит, если ты будешь тратить время впустую. Ему стоило больших усилий и средств, чтобы устроить этот турнир в честь твоего шестнадцатилетия.

– Я его об этом не просил.

В глазах Евгеники вспыхнул гнев. Она перегнулась через пустое кресло и, схватив брата за ворот церемониальной куртки, яростно потянула на себя.

– Ты – неблагодарный ублюдок! – выдохнула она ему в лицо. – Единственным ребёнком генерала Андроника должна была быть я. Ты не достоин благородной фамилии Эйц. Ты и твоя треклятая мамаша…

– Тебе всё равно никогда не стать равной мне, – Яник до боли сдавил кисть сводной сестры, заставив её разжать пальцы. Не смотря на усилия сохранить каменное выражение лица, внутри клокотала буря. – Для этого тебе как минимум нужно было родиться мужчиной.

– Ненавижу тебя, – прошипела Евгеника сквозь зубы, откидываясь на спинку кресла.

– Ну, хоть в чём-то наши взгляды совпадают.

Если Евгеника и хотела оставить последнее слово за собой, то вой трубы и волна криков заглушили её попытки. Чтобы окончательно избавиться от навязчивого общества сестры, Яник обратил взор на арену. Местный амфитеатр, как называли его арканианцы, несколько отличался от турнирных и бойцовских ям, к каким привыкли дагорианцы. Деревянные трибуны в три ряда, главное ложа с мягкими бархатными креслами, откуда открывался вид практически на всю территорию стадиона. На арену вели металлические ворота с одной стороны и дверь с другой. Даже песок здесь был светло-желтый, вместо красного.

Спарринг между тремя парами бойцов закончился, единственный победитель под восторженный гул зрителей покинул стадион. Поверженных тут же утащили за руки. На арену вышел следующий воин. Облачённый в доспехи и шлем и вооружённый лишь мечом, он повернулся к ложу и поднял голову. Взгляд его задержался на Евгенике.

– Стефаник? – Яник опешил. Он никак не ожидал увидеть своего инструктора по фехтованию в качестве бойца на арене.

– А вот теперь начнётся самое интересное, – язвительный тон сестры не остался без внимания.

– Почему?..

– Это мой подарок тебе на День рождения, братишка. Наслаждайся зрелищем. Ах, кажется, он был твоим любимчиком? Какая жалость, – вот только в её голосе не было ни капли сочувствия. Она явно наслаждалась сложившейся ситуацией.

Яник не мог отвести от неё глаз, но Евгеника уже отвернулась. Она стиснула пальцами подлокотники и чуть подалась вперёд. Губы растянулись в злобной ухмылке.

– Неужели ты думал, что это сойдёт тебе с рук? – вслух сказала она. – Да как ты посмел так поступить со мной? Предатель. Это послужит тебе уроком, Стефаник Райц.

– Предатель? Стефаник? – Яник никак не мог поверить словам. – Ты в своём уме? Он ведь твой будущий супруг.

Евгеника метнула на брата убийственный взгляд, от которого тот невольно вжался в кресло.

– Как смеешь ты так говорить? Он разорвал помолвку со мной. И ради кого? Безродной, никому не известной простолюдинки? Стефаник Райц опозорил меня.

– И за это ты приговорила его?

– Я оказала ему честь, – Евгеника небрежно пожала плечами. – Быть растерзанным ящером – участь любого предателя, а принять смерть в бою, разве это не благородно?

– С ящером?

Железные ворота заскрежетали и с металлическим лязгом ползли вверх, подтверждая догадку Яника. Стефаник отвернулся, готовясь к встрече с чудовищным соперником.

– Как тебе удалось уговорить отца?

– Мне не пришлось этого делать, – безразлично ответила сестра. – Я лишь немного подтолкнула его к действию. Намекнула, как решить проблему. Поступок Стефаника унизил не только меня. Он оскорбил благородное имя всей нашей семьи.

Ящер в предвкушении скорой свободы заревел и заскрёб острыми когтями по земле, оставляя глубокие борозды. Наконец ворота остановили свой ход, открыв взору зрителей трёхметрового зверя. Массивное и на первый взгляд тяжёлое тело покрывала тёмно-зелёная чешуя с металлическим блеском. Мощные лапы беспокойно загребали песок. Продолговатая голова на тонкой длинной шее казалась слишком маленькой для такого чудовища. Глаза блеснули алым, поймав солнечные лучи. На мгновение ящер замер, привыкая к яркому уличному свету. Ноздри его затрепетали, втягивая свежий воздух вперемешку с запахами присутствующих. Толстый у основания хвост дёрнулся в сторону и с глухим стуком опустился на песок, подняв клуб пыли.

Стефаник заметно вздрогнул. Крепко сжав в руках меч, он принял боевую стойку и вытянул оружие перед собой.

Трибуны разразились оглушительными воплями и свистом, подначивая ящера к действию.

– Только посмотри на них, – от восхищённого тона Евгеники, Янику стало не по себе. – Все они жаждут крови. И им совершенно безразлично кто выступает в роли жертвы.

– Воистину, ты жестока.

– Такова наша сущность, – губы сестры растянулись в надменной улыбке. – Истинные дагорианцы не прощают ошибок. Не стоит забывать об этом, братец. Мы – раса победителей. И если не хочешь остаться на стороне проигравших, – она как бы между прочим кивнула на Стефаника, застывшего в решительной позе с орудием на изготовку, – ты должен следовать дагорианским правилам и законам. Мягкотелости и состраданию здесь нет места. И мой тебе совет: никогда не привязывайся к другим.

Крики дагорианцев, наконец, достигли цели. Ящер вскинул голову, обвёл глазами трибуны и остановил взгляд на одинокой фигуре в центре арены. Почуяв лёгкую добычу, он разинул пасть, обнажая двойной ряд острых зубов, ударил хвостом по песку и метнулся вперёд.

Яник напрягся, невольно сжав подлокотники кресла так, что костяшки пальцев побелели.

Стефаник подпустил чудовище ближе. Медленно отвёл меч в сторону и, сделав резкий выпад, рассёк ящеру кожу на предплечье. Сгруппировавшись, дагорианец упал на бок, откатился подальше и ловко вскочил на ноги.

Зверь заревел. Нанесённая рана только разозлила его. Поймав взглядом обидчика, ящер припал к земле и, растопырив лапы и выпустив когти, совершил прыжок. Стефаник лишь в последний момент успел увернуться. Заострённые кончики когтей только оцарапали ему щёку, оставив красные полосы. Присев на одно колено, Стефаник упёрся свободной рукой в песок. Наблюдая исподлобья за соперником, он, не выпуская меч, тыльной стороной ладони вытер выступившую кровь.

Металлический запах сильнее распалил охотничьи инстинкты чудовища. И вот уже он с утробным рычанием в нетерпении описывал круги вокруг своей жертвы.

Стефаник поднялся. Выставив оружие перед собой, он внимательно следил за противником. Улучив момент, он нанёс удар, метя в грудь.

Ящер уклонился от острия, отскочив назад. Встал на дыбы и, крутнувшись вокруг своей оси, сшиб дагорианца хвостом.

Стефаник пролетел через всю арену, ударился спиной об ограждение и сполз на песок. Быстро встав на четвереньки, он отдышался. Отыскал глазами меч – его лезвие сверкало рядом. Когда ладонь нащупала эфес, Стефаника накрыла огромная тень. Ящер раскрыл пасть.

Яник увидел, как в воздухе блеснула сталь. По стадиону раздался оглушительный рёв, сменившийся глухим бульканьем. Зверь замотал головой и заскрёб лапой по шее, пытаясь избавиться от меча, вошедшего по самую рукоять. Потеряв равновесие, он пошатнулся и… Стефаник откатился в сторону, лишь чудом избежав участи быть придавленным тяжёлой тушей.

Дагорианец поднялся на ноги и выдернул из горла меч. Ящер захрипел. С раны хлынула кровь. Стефаник воткнул клинок в песок рядом с телом поверженного противника и поднял голову.

Встретившись с ним глазами, Евгеника яростно фыркнула.