Дэниел сел в машину, и Джессика вздохнула. По настоянию Билла остаток дня ей предстояло провести дома, а провожатый нашелся в два счета.

– МакЭвой правильно поступил, что отправил тебя домой, – сказал Дэниел, плавно выворачивая руль. – Хватит на сегодня приключений.

На приключение это походило мало, а вот на преступление…Джессика вспомнила слова Кристофера и улыбнулась.

– Сенатор не глупый человек, он понимает, что не сможет перейти границы. Теперь он, как и ты, находится в объективе папарацци, – Дэниел с осторожностью взглянул в ее сторону. – Это к тебе не относится. Ты же знаешь, я всегда уважал твою профессию.

Джессика снова вздохнула и потерла ладони.

– Знаю, – сказала она. – Тебе не нужно меня успокаивать.

– Но почему ты выглядишь так, будто выслушала смертный приговор?

Джессика хмыкнула, и Дэниел расплылся в виноватой улыбке.

– Прости.

– Ничего. В каком-то смысле ты прав, ведь сегодня я поняла, что не гожусь для настоящей журналистики. Я испугалась до чертиков! И если бы не вы с Биллом, то отдала бы все, что у меня есть, лишь бы этот кошмар закончился. Но разве так поступают журналисты?

Дэниел притормозил на светофоре и повернулся к ней полубоком.

– Мне кажется, ты слишком строга к себе.

– Я так не думаю. Чонси Бейли, Эндрю Брейтбарт, Гэри Уэбб, все они смело выступали за свои идеи и то, что считали правильным.

– Думаешь, тот же Бейли не боялся, когда вел последнее расследование? А если это и так, то смотри, к чему это привело.1 Страх движет нами, когда мы хотим выжить. Что в этом постыдного? Не ставь на себе крест только потому, что испугалась.

Светофор давно переключился, но за разговором Дэниел отвлекся. Из образовавшейся пробки раздались недовольные гудки клаксонов. Он убрал ногу с тормоза, а Джессика отвернулась к окну.

– Возможно, – обронила она и закрыла глаза. Больше они не заговаривали.

Через час с четвертью гул мотора заглох, и тишина наполнила салон.

– Мы на месте, – с сожалением произнес Дэниел и нажал на кнопку стеклоподъемника. Высунув голову в окно, он осмотрел улицу и обернулся.

– Здесь всегда так пустынно?

Джессика вышла из машины и взглянула на дом. Красный кирпич потемнел от недавнего дождя. Раскидистый граб, как неумелая художница, разбрызгал листву красно-желтыми кляксами по асфальту. Высокие лестницы с коваными перилами манили присесть и помолчать. Маленький уголок рая, в котором Дэниел разглядел лишь пустоту. Джессика не удивилась.

Его особняк в Форрест-Хиллс-Гарденс из белого камня с огненно рыжей черепичной крышей и собственным гаражом напоминал дворец. Впечатляющий внешне, изнутри дом казался Джессике громадиной, чью душу по крупицам разобрали бесчисленные гости из Ассоциации адвокатов. Но если стены можно облагородить, то соседей – никогда. И теперь ей было с чем сравнивать.

За год жизни в Форрест-Хиллс-Гарденс Джессика познакомилась лишь с двумя семьями, и то потому, что они обращались к Дэниелу за помощью. В Бруклине же соседи постучались к ней на следующее утро после переезда. Миссис Эббот, приятная старушонка, чья прическа напоминала пушистый одуванчик, жила напротив и принесла ей яблочный пирог. Два брата Ханнес и Феррис Меза из дома справа пришли, чтобы позвать к себе на вечеринку. Позже Джессика узнала, что милым словом они прикрывают настоящую пирушку, которые, к слову, случались довольно часто и не очень нравились миссис Эббот. На четвертое июля братья устроили праздник посреди улицы, жарили мясо и раздавали его всем подряд, а ночью запускали фейерверк прямо со своей крыши. Она могла назвать каждого, кто жил вверх и вниз по улице, рассказать, кого навещают внуки, и перечислить всех владельцев собак. И ей это нравилось. Да, временами было неспокойно, но найти неприятности можно всегда, если их искать, где бы ты ни находился.

– Зайдешь? – вопросом на вопрос ответила Джессика.

Глаза Дэниела засветились надеждой.

– Если пригласишь, – отозвался он.

Джессика провела экскурсию по первому этажу, показав столовую, гостиную и гостевой туалет. Верхние этажи она показывать не стала, сочтя это лишним. Между ними и без того трещал лед.

Под тихий свист чайника Джессика загрузила в духовку лист с бутербродами, достала посуду и обратилась к Дэниелу:

– Мне нужна помощь твоего отца, чтобы разыскать одного человека.

Дэниел замер с кружкой в руках, не поверив своим ушам, и отшутился.

– Хочешь подать в розыск?

– Вроде того. – Она снова подумала об Артуре.

Шериф округа, мужчина с таким же суровым взглядом, как и его характер. Сколько Джессика видела Фолла-старшего, он никогда не улыбался и, казалось, вообще не любил веселых людей. А если в его обществе вдруг звучала нелепая шутка, он мог обдать ее автора таким презрением, что содержимое желудка переворачивалось.

Сейчас он был единственным человеком, из тех, что она знала, и кто имел возможность. Обратиться к нему напрямую Джессика не могла, зато мог Дэниел.

– Мне нужно пробить адрес Молли Дэвис и чем скорее, тем лучше. Я должна во всем разобраться, иначе буду жить с оглядкой на этот день. А еще, – она покачала головой, – не хочу бояться. Хочу победить свой страх.

– И почему я не удивлен, – Дэниел покачал головой и отставил кружку. – Но я помогу. Ты же знаешь, мне сложно тебе отказать.

Джессика потупила взор и коротко поблагодарила.

– Спасибо.

– Ответь только на вопрос.

– Да? – Она подняла глаза, и Дэниел спросил.

– Нам было так плохо вместе, что ты предпочла сбежать в Бруклин?

– Пожалуйста, не начинай.

Она бы ответила, что дело не в нем. Но заодно пришлось бы объяснить, что дело в том, как она чувствует себя рядом с ним. А это куда унизительней, чем просто сказать «Мы слишком разные».

Дэниел что-то пробормотал под нос, встал и вышел в гостиную. Джессика выдохнула с облегчением. Его намеки и взгляды заставляли нервничать, из-за чего она либо отмалчивалась, либо ограничивалась короткими фразами, как сейчас. Он не мог не замечать ее смущения, равно как не мог себя сдержать. Джессика его не винила. Наверняка Дэниел, как и она, скучал по тому хорошему, что каждый из них хранил в памяти.

Но дважды в одну реку можно войти лишь в том случае, если второй раз тебя сбросят в мешке.

Из гостиной послышалось приглушенное «Здравствуй, отец!». Джессика постаралась не слушать и уставилась в окно. Через несколько минут на духовке сработал таймер. Она потянула носом и улыбнулась.

– Я уже и забыл, как пахнет домашняя еда, – раздалось позади. – Давай помогу.

Легонько пихнув Джессику в бок, Дэниел надел кухонную рукавицу и достал лист с горячими бутербродами. Она отошла в сторону. Не лишать же его такой мелочи, раз та приносит удовольствие.

– Что сказал твой отец? – Джессика не сводила взгляд с красивого мужского лица, сияющего улыбкой.

– Кажется, ты была права, когда назвала его тщеславным придурком, – еще шире улыбаясь, заявил Дэниел. Он опустил лист на подставку и стянул рукавицу.

То ли от жары, стоявшей в кухне, то ли от стыда Джессика зарделась.

– Это было всего раз, и в тот вечер я изрядно напилась.

– Да, славные были времена.

– Артур до сих пор не забыл?

Дэниел покачал головой.

– Разве можно забыть единственного человека, который осмелился сказать правду вслух? Так или иначе, ты заимела кучу поклонников и, не уйди так рано, могла бы с каждым познакомиться лично.

– Боже, – Джессика прикрыла рот рукой и осела на стул.

– Должен признать, отцу и впрямь нравится, когда его уговаривают. Но он пообещал выполнить мою просьбу.

– Он найдет Молли?

– Да, – Дэниел выбрал бутерброд, и тот запрыгал у него в ладонях.

Джессика рассмеялась и, взяв маленькое блюдце со стола, протянула ему.

– Небольшой аванс моей благодарности.

Дэниел уселся за стол и между делом заметил:

– Твое пальто…