– Хорошо, – произношу, чувствуя, как накрывает разочарование.
Глупо было надеяться, что тренер скажет: «Иди переодевайся и посмотрим на что ты сейчас способна».
Наверно, я просто соскучилась по ковру, по упражнениям, которые помнит мое тело, по снарядам, по приятной боли в мышцах и чувству удовлетворенности.
– Ты сейчас занята?
Поднимаю глаза.
– Нет.
– Поможешь с малышней.
Губы сами собой растягиваются к ушам.
– Да, конечно.
Смотря на маленьких девочек, которые еще даже не представляют, что такое художественная гимнастика, невольно вспоминаю себя. Я тоже поначалу считала это забавой и ждала выступления из-за нового красивого купальника и яркого макияжа.
Только став юниоркой, я ощутила настоящий вкус соперничества. Начиналась борьба за попадание в сборную города, в сборную региона, в сборную страны.
«Нужно быть на две головы выше, чтобы тебя никто не смог засудить», – повторяла мама и я умирала в зале, стремясь быть выше на три головы.
В пятнадцать лет я впервые поехала на Чемпионат мира. Тогда на меня не возлагали особенных надежд, а единственным напутствием было: «Не опозорься».
Я была очень напугана, с трудом ориентировалась между залами и на огромных площадках, но не опозорилась. А когда объявили оценки, и Ирина Александровна Винер поздравила меня с чемпионством, поняла: моя жизнь изменится кардинально.
Изменилась! Тренировки стали еще дольше, физические нагрузки добавились, а свободное время практически полностью исчезло из распорядка дня и все во имя спорта.
Позанимавшись с девочками, я вдруг резко ощущаю, что проголодалась и что совсем забыла про обед.
Отправляюсь в столовую, выбираю минимум калорий и собираюсь пристроиться за стол, но неожиданно замечаю Чертанова. Таращусь на него, как на привидение, но привидение оказывается вполне настоящим парнем и реально надвигается на меня.
Была бы возможность, я бы сбежала, но не с подносом же в руках!
Парень останавливается напротив и изучает содержимое моих тарелок, потом переводит взгляд на меня и кривит губы.
– А, ты из этих… Гуттаперчевых, – произносит с усмешкой.
Злюсь. Что ни фраза из его уст, то издевательство.
Вскидываю подбородок и холодно заявляю:
– Я гимнастка, если ты об этом.
– Ясно. Где же я так накосячил?
– Что?!
– Рассчитывал больше никогда тебя не видеть, – бросает нахал, и я парирую: – Это ты пришел в художественный центр, а не я!
Молчит, а потом нагло заявляет:
– Слушай, давай договоримся. Я не покушаюсь на твою территорию, ты на мою.
Меня бесит его хамство, его самоуверенность, и я на эмоциях восклицаю:
– Черт, или как там тебя. Исчезни!
Чертанов, естественно, не исполняет мое желание, а идет к витрине выбирать еду, а я сажусь за первый попавшийся свободный столик.
Пообедала, называется. Знала бы – поехала домой. Не умерла бы от голода. Все равно лишние килограммы надо сбрасывать.
Отламываю вилкой кусочек котлеты и запихиваю в рот, но она не лезет в глотку в его присутствии, а еще, вопреки здравому смыслу, я не могу не наблюдать за ним.
«Предупрежден – вооружен» – оправдываю себя, но, если честно, этот парень меня бесит и… притягивает. Непонятно по какой причине.
Черт расплачивается и усаживается спиной ко мне, а я, вместо того, чтобы смотреть в свою тарелку и есть ее содержимое, пока не остыло, таращусь на мощную спину, обтянутую толстовкой.
Он заглатывает еду, как троглодит, и, не глядя на меня, уходит, а я сижу и никак не могу заставить себя есть. Аппетит пропал, едва появился этот Чертанов. Ухмыляюсь, хоть один плюс от него есть: быстро верну свой обычный вес, если он будет и дальше сюда заглядывать.
Глава 7. Матч
Женька не закрывает рот и вываливает на меня все последние новости. С момента возвращения в Санкт-Петербург мы так и не пересекались с ней, вот она и отрывается.
– Смотри, пожалуйста, на дорогу, – не выдержав, прошу подругу, потому что мне кажется, та больше таращится на меня, пытаясь уловить мои эмоции, чем туда, куда несет нас ее «тойота».
Проезжаем мимо стадиона «Петровский» и по Ждановской набережной километр за километром приближаемся к Петровскому проспекту и к моей «Жемчужине».
От нехорошего предчувствия мне становится нечем дышать.
Развязываю шарф и спрашиваю очевидное:
– Игра будет с «Локомотивом»?
– Да, – звучит беззаботно, а я выдавливаю из себя новый вопрос:
– Почему ты не сказала мне об этом заранее?
Большие удивленные глаза и возглас:
– А это принципиально?
Еще как!
Кусаю губу.
– Там будет этот придурок, который в клубе в Риге прицепился, – вываливаю я правду.
– И что?
Вспоминаю его предложение: «Я не покушаюсь на твою территорию, ты на мою».
– Что-нибудь неправильно подумает.
Например, что я пришла из-за него.
Однозначно!
– Глупости. И вообще, когда тебя вдруг стало волновать, что подумают другие?
Вот именно!
Я приехала не из-за него!
То, что он подумает, мне все равно!
Серьезно?!
Почти…
С горем пополам пристраиваем машину, и с молотящим в ребра сердцем воровки, отправившейся на первое дело, я вхожу на территорию стадиона «Балтика» вслед за подругой.
Музыка, вопящая из громкоговорителя, поражает.
Мы точно пришли на футбол?
Как-то диссонирует она с криками эмоциональных родителей, фразами игроков и свистками судьи…
Перевожу взгляд на поле, где носятся ребята в красной и синей форме.
Опоздали?
Женя объясняет:
– Сегодня целый день игры. Это пацаны на год младше. Они доигрывают, и после них будут играть наши.
Наши?!
Сомнительное определение.
Идем к металлической конструкции, к которой приделаны сиденья для болельщиков. Смотрю на них с недоверием. Сегодня минус пять, и мне кажется, можно примерзнуть, сидя на этом пластике, или окоченеть без движений.
Ходим туда-обратно, чтобы не замерзнуть.
Звучат три свистка. «Синие» довольные собой, покидают поле, и минут через десять новые команды выстраиваются в ряд.
Ребята слушают судью, после чего «здороваются», касаясь кулаком кулака каждого игрока команды противника, мимо которых проходят и собираются на своей половине.
Обняв друг друга за плечи и замкнув круг в своеобразном ритуальном действе, хором выкрикивают «заклинания» и занимают свои места на поле.
Начинается игра, и я с первых минут понимаю, почему мне не понравился футбол. Потому же, почему я не люблю групповые выступления в гимнастике. Я перфекционистка и отрабатываю каждое движение, каждый шаг до мелочи, но спортсменки разные. В итоге: одна не доработала – проиграли все. Так и в футболе. «Локо» получил мяч практически на первой минуте, потому что защитники, каждый понадеявшись друг на друга, пустили игрока другой команды к воротам, и тот «расстрелял» вратаря.
Очень скоро понимаю, что я выбрала неправильную форму болельщицы. Думаю, под тонкой джинсовой тканью ноги у меня фиолетовые, как у замороженной курицы. Нахлобучиваю шарф на голову. Я уже замерзла до такой стадии, что мне все равно, какое впечатление будет производить мой внешний вид, и лучше я буду выглядеть как клуша, чем замерзну, заболею и пропущу тренировки, намеченные на понедельник.
В конце первого тайма парень под седьмым номером, найдя брешь в обороне команды противника, прорывается в очерченный белым квадратик.
– Ромочка, давай! Ромочка! – тут же оглушает крик поблизости.
Поворачиваю голову в сторону прозвучавших реплик и вижу двух девиц на этажерке с сиденьями, в коротких юбках, с практически голыми ногами, и меня передергивает от фразы, которую одна из них бросила, и оттого, что мне даже смотреть в их сторону холодно.
Едва звучат два свистка, означающих перерыв между таймами, Женька тянет меня в помещение погреться. Условия здесь оставляют желать лучшего, но зато тепло, а это сейчас основной фактор.