– Хотелось бы отметить, что это обмен. У меня за плечами гордый народ.

Пустой чуть не подавился слюной, затем нервно хохотнул и снова сплюнул под ноги дяди Леши.

– Я принес двадцать кассет для воды, десять ящиков мясных консервов, различный инструмент и мешок аккумуляторов. Три туши черных коров. Хочу видеть ваш товар.

Голос предводителя был низок, словно звериный рык. Глаза уставились прямо немигающим взглядом. Олегу сделалось не по себе. В те минуты, когда он видел пустынников, все в его голове становилось понятно. Почему убежище проиграло в войне, и почему те с легкостью выживают на поверхности.

– Семьдесят шкур, древние вещи по твоему выбору, свинина, грибы, злаки, – с поклоном ответил магистр, источая радушие.

Пустынники переглянулись.

– А как же девки?

В зале царило молчание.

– И это тоже на ваш выбор,– по взмаху руки магистра из толпы шагнули вперед двенадцать девушек.

Трех из них ждет участь уйти наверх. Что с ними делали, Олег не знал. Горожане могли строить только ужасающие догадки.

Девушки дрожали. На побледневших лицах сжаты в полоску бескровные губы, а над ними воспаленные слезами глаза. Несчастные жались друг к другу, стараясь спрятать хотя бы одно плечо, чтобы на несколько сантиметров оказаться дальше от злой судьбы, чем остальные. Невинные жертвы выискивали среди присутствующих родителей, не верили в происходящее и умоляли прекратить торговлю людьми, но те отводили взгляды.

Пустынники разошлись ковыряться в корзинах с представленным товаром. Пустой подошел к девушкам.

Он стал напротив первой и сразу перешел ко второй. Оглядел с ног до головы, дотронулся до груди, сжал, провел рукой по широким бедрам и довольно цокнул.

– Не трогайте их, пока не выбрали, – все так же растекался в улыбке дядя Леша.

Пустой ничего не ответил и даже не повел бровью, но руку убрал.

Остановившись возле третьей, он плотоядно улыбнулся. Девушку не спасли ни мешковатый свитер, ни стянутые в тугой хвост роскошные волосы, ни измазанное копотью лицо. Она была пленительна: ноги крепки и стройны, грудь выпячивала далеко вперед, бархатная, совсем юная кожа матовая и шелковистая.

– Ты, – сухо произнес Пустой.

В зале раздался плач, лицо девушки окаменело. Она шагнула вперед и только когда повернулась к толпе, по щеке покатилась крошечная слеза.

Пустой обошел остальных, после чего встал, широко расставив ноги.

– Выбирай третью, или в этот раз две? – спросил дядя Леша.

– Погоди, – глаза Пустого скользнули трижды по шеренге выставленных девушек, затем, к всеобщему удивлению, взгляд перешел на балкон, расположившийся за колоннами.

– Вот она, – мясистый палец указал на правую сторону.

Там ахнуло. Несколько долгих секунд непонимания.

– Молодая, с каштановыми волосами, – развеял последние сомнения Пустой.

Выбор пал на Алену.

Олег вздрогнул, словно бы под курткой блуждали молнии. Покачал головой и до хруста в челюстях стиснул зубы. Все молчали. Горожане, обладающие такой властью перед жалким подземельщиком, безропотными овцами скукожились и опускали глаза. Советник хватал воздух, не издав ни звука, замер магистр. Еще секунда и случится непоправимое. Парню нельзя говорить, выступать и дотрагиваться до жителей, но почему они молчат?

– Нет! – взревел он раньше, чем успел обдумать свой поступок.

На пол мгновения все обернулись, а потом толпа ожила, в ней родился и стал нарастать гул. Наконец-то зашевелился балкон.

– Я забираю ее.

Хищная улыбка коснулась губ пустынника.

– Только не благородных дам, – возразил магистр.

– Я сказал ее.

Пришельцы замерли у ящиков.

– При всем нашем уважении, нет, – послышался голос советника.

– А что, благородные отличаются от остальных?

Люди нехорошо зажужжали. Пустынники взялись за оружие. Все смотрели на Пустого.

– Таковы правила, – снова заговорил магистр, – выбирайте из предложенного.

– Слышали, крысы? – обратился пустынник к выставленным в ряд девушкам, – вы – это предложенное, вас не жалко.

Магистр хмурился. Смотрел то на горожан, то на Пустого, то на оружие в руках пришельцев. Пустынники выглядели лисами в курятнике.

Советник смотрел на дочь, та замерла и побледнела.

Олег, сокрушенный вялой реакцией влиятельный лиц убежища, напрягся пружиной, патроном, отправленным в ствол.

– Я вам ее не отдам, – процедил сквозь зубы советник.

– А мою? – крикнула женщина из толпы, чью дочь выбрали первой.

– Это не по правилам, – ответил старик.

Гул усилился.

– Отдайте мне ее или, – Пустой не договорил и дотронулся до рукояти меча.

Алена сжалась.

– Не смейте угрожать, – советник задрожал.

– Молчать, – прервал его магистр.

– Папа, – одними губами прошептала девушка.

Олег видел, как ее аккуратно вырезанные алые губы стали белеть. Подземельщик скрипел зубами.

– Наши гости ясно дали понять, чего хотят. Мы все равны, в этом они правы, – поклонился магистр.

– Замолчи! – взревел старик.

– Уважаемый Пустой получит девушку, которую выбрал, – с нажимом повторил дядя Леша.

– Не позволю, – советник начал хрипеть.

– Хватит, еще одно слово, и вас лишат сана, а очаровательная Алена станет обычной девушкой, тогда это будет по правилам?

В толпе заулыбались. Пустой оскалился.

Плечи советника поникли, из лица ушли последние краски. В зале повис спокойный гул и непринужденность. Пустынники самодовольно смотрели друг на друга, Пустой жадно раздевал глазами Алену, замершую в ужасе и не способную ни плакать, ни двигаться.

– Привести ее, – приказал магистр, и двое полицейских направились к Алене.

Советник не шевелился. Дядя Леша одобрительно наблюдал за ликующей толпой. В глазах пришельцев читалось убийство. Девушку спустили с балкона и вытолкнули на центр зала.

Больше терпеть было нельзя.

– Прочь! – зарычал Олег не своим голосом и ринулся вперед, растолкав горожан, а троих даже опрокинул.

С зажигалкой в ладони он подбежал к тому пустыннику, что держал Алену, и со всех сил выкинул руку вперед. Кулак смачно упал на широкий и крепкий, словно наковальня, подбородок. Пальцы пронзило болью. Огромные лапы освободили бедняжку. Пустынник вращал глазами, из которых пропал фокус. В следующую секунду зрачки поползли наверх, демонстрируя желтоватые белки. В поисках равновесия громила расставил руки и покачнулся, борясь с нокдауном, но устоял. Только Олег не обратил на это внимания. Он подбежал к подруге.

Миг, когда взял Алену за ледяные, словно у мертвеца руки, и заглянул в ее невидящие глаза, длился целую вечность, хотя на самом деле не прошло и секунды. Перед всем убежищем, под ошарашенный вздох. Парень увидел все: выбившуюся прядь волос, изогнутую и непослушную, глубокие карие глаза и белеющие пятна на запястьях от мужских ладоней. Олег не произнес ни слова и только хотел обнять девушку, когда сзади рвануло, а зал разразился грохотом, оказавшимся смехом пустынников. Те с улыбками наблюдали, как чуть не поваленный собрат с ревом бросился на подземельщика.

Стальные тиски чужих ладоней сомкнулись на шее парня.

«Отпустите ее»,– хотел крикнуть Олег, но раздался только хрип. Слюна пузырилась, брызгала на подбородок.

Мир заполнила боль, в глазах потемнело, питоний захват усиливался.

– Как он тебя уделал, – послышались голоса пустынников.

– Бодрый паренек.

Смех.

– Я его не заметил просто, исподтишка.

– Да-да, конечно, сдаешь позиции.

И снова смех.

Тиски разжались, когда мир совсем почернел. Олег рухнул, со свистом втянув воздух. Визжала Алена, ревела толпа. Парень вдыхал кислый запах отравленной земли с берцев пустынника и прижался щекой к мрамору. Холод проникал в легкие, но не мог унять жжения в груди. Олег открыл глаза и видел только темные круги. Он потряс головой.

– Алена, – удалось просипеть ему, – я не дам ее обижать, она добрая.

– Олег, папа, – только и смогла вымолвить девушка.