Не останавливаясь, я рванул к Сэму. Он стоял, держась за предплечье левой руки окровавленным пистолетом.

– Повернись.

– Хорошо! На вылет. Калибр девять миллиметров, люгер!

– Давай наложу бинт.

– Не надо пока, Кэп. Я сам.

– У нас проблема!

Он резко отодвинулся в сторону, и я увидел печальную картину, залитый яркой алой кровью, мозгами и вонючей мочой грузовой отсек вертушки и неестественно скукоженное тело, теперь уже бывшего пилота.

У Сэма была одна неизменная армейская любовь, которая сейчас создала нам проблему. Имя этой любви «Кольт 1911» года, калибра 45 ACP или двенадцать миллиметров с разрывными пулями.

Молодой кабальеро оказался ловким и среагировал быстро. Он успел запрыгнуть в салон вертушки, выхватить громоздкую «Беретту». Но пистолет, скорее всего, был для него тяжел. Выстрел вышел неудачным и только разозлил Родригеса.

«Обратка» прилетела мгновенно, практически снеся в мелкие клочья, всю голову пилоту. Что, что, но стрелял Сэм отлично. Правда не знаю до сих пор, умел ли он тогда, качать маятник.

Он растерянно смотрел то на меня, то на бренные останки пилота. Печально качал головой. Потом вдруг молча обернулся и обнял меня. На его почерневших от недосыпа и грязи глазах стояли слезы

– Прости, командир я тебя опять подвел.

– Всех нас подвел.

– В смысле?!

Тут уж в растерянности был я, все живы, вертушка наша путь домой свободен. Тут уже удивленно смотрел на меня лейтенант.

– Я ж грохнул пилота! А не надо было.

Я похлопал его по мокрому от дождя комбинезону и посмотрел в его расстроенные глаза и успокоил.

– Почему не надо? Что, команда была другая?

– Я сказал, нам нужна вертушка, а пилот по возможности.

– Вертушка, как ты видишь жива и здорова.

– А пилот нам не нужен! Я сам поведу вертолет.

Он неожиданно бросился мне на шею и повис как молодая девчонка радостный и возбужденный. Мужественный креол крепко прижимал меня к себе здоровой рукой с блестящим Кольтом, положив подбородок мне на плечо.

– Ладно хватит обниматься за работу

– Давай, я обработаю рану.

– Не надо я сам! Говори, Кэп, что делать!

– Я там впереди видел место для засады у камня на тропе. Давай туда, двигаем, потихоньку. – я подтолкнул его нежно в направлении засади и тихо сказал.

– А мне надо осмотреть по-быстрому вертушку, выкинуть весь хлам, который ты мне оставил в подарок.

Я улыбнулся и поправил ему на разгрузке нож, и, не оборачиваясь, полез в кабину вертолета.

Проверка вертушки заняла у меня несколько минут. Беспилотники нагло опаздывали. Белый испанский скунс оказался на удивление легким. Я отволок его в стаю к моему мертвецу и кинул у бочек с авиационным горючим.

Где-то на горизонте показались тонкие белые следы пуска ракет, и я мгновенно упал на осколок скалы рядом с Самуэлем.

Это было, скажу я вам фееричное зрелище. Четыре первые ракеты ударили по точно размеченным лазером целям. На высоту метров пятидесяти поднялось ярко-оранжевое, с серыми вкраплениями живой и мертвой материи, грибовидное облако.

Вырвавшийся из самой преисподней огонь осветил ярче солнца все вокруг. Ударная волна обрушила на нас мелкие ветки, камни и золу пожарища. Обжигающий ураган смерчем пронесся по территории базы выплавляя все в радиусе двухсот метров. Затем последовали еще четыре удара ракетами и вход пошли планирующие, вакуумные бомбы.

Пять минут ужаса, тридцать секунд армагеддона и все было кончено. Оставалось лишь дождаться прихода ребят и убираться отсюда домой.

– Вперед на зачистку!

Я и Сэм неслись вперед сломя голову. Мы перепрыгивая через навороченные коряги и препятствия. Я их сразу не заметил, но свист пуль, пролетающих мимо, услышал хорошо. Я прекрасно видел срезанные ветки, и буквально кожей ощущал косые стежки каменных осколков по моему лицу и рукам.

Мы упали на бегу, как подкошенные, сбитые взрывом ручной осколочной гранаты. Она, перевернувшись в воздухе пару раз, взорвалась в неглубокой ямке, в каких-то пяти метрах от нас. Раскатившись в разные стороны, как болванчики в боулинге, мы замерли на позициях, ощупывая себя руками. Но, кроме мелких порезов и разорванного хаки, иных повреждений не было.

Высунувшегося посмотреть на дело рук своих бандита я срезал, не целясь короткой очередью. Он с хрипом упал на землю и медленно пополз к себе в нору. Другого наверняка серьезно зацепил Сэм, в тот момент, когда он пытался затащить раненого в укрытие.

Я показал Самуэлю, что вижу четверых, он, что видит троих, включая двух тяжело раненых.

Ситуация была патовая. Обе группы закрепились на временных хорошо укрепленных позициях, не затронутых воздушными ударами. И все мы имели жесткую мотивацию. Обе противоборствующие стороны хотели выжить. Оставалась только одна надежда, держать их здесь на позиции, до подхода наших ребят.

Неожиданно, резко зашипела радиостанция и раздался взволнованный голос Вадима

– Славка, ты как?

О, как же я рад был его сейчас слышать, обнять и расцеловать его. Они были живы. Я подал знак Сэму, что наши ребята живы и выдвигаются в нашу сторону.

– Кэп, продержитесь минут семь.

– Мы на подходе!

Я повернулся лицом к Родригесу и показал ему сектор обстрела справа. Он молча кивнул головою. Повернул ствол своего автомата в сторону засады, отсекая возможность непредвиденной атаки.

Я менял позицию от места к месту, на бегу с перекатами. Мой раскаленный автомат обстреливал сусликов с тату, не давая им возможности высунуться из норы или поднять головы. Они слабо огрызались, экономили патроны. Они уже поняли, что нас двое и численный перевес на их стороне.

Скорее всего, сейчас, они готовили встречную атаку в надежде пробиться к своим на временный аэродром. Жаль, что не все можно рассчитать или предвидеть.

Они ударили раньше. Просто встали в наглую и пошли, осыпая все вокруг свинцом и разбрасывая гранаты. В пылу боя я не заметил, как рядом оказался Самуэль.

Нам удалось существенно проредить их нестройные ряды, отминусовав еще двух подонков, но счастье оно так непостоянно и быстротечно.

– Слава, в сторону, граната.

Этот взбешенный и рычащий крик, смесь яростной злобы, любви и нежности, срывается и летит в мою сторону заглушая все остальное. Он непонятен, неразборчив, его в короткий и беспощадный полет сопровождает пике Сэма, накрывающего меня своим телом.

Громкий хлопок, обжигающий ветер тротила, звон в ушах, слепые глаза и тишина. Я умер?

– Славка!

– Кэп, очнись, ты живой?

Возвращение из небытия, прискорбно и ужасно. Кто-то с силой хлещет тебя по лицу и при этом целует в губы взасос, наполняя твои легкие перегаром взрыва и тяжелого табака. Кто-то чуть не ломает ребра, массажируя тебе сердце, прыгая на нем от всей души.

Ты приходишь в себя медленно, отдаляясь от светлого и спокойного коридора, в котором ты был еще минуту назад.

Я с трудом разлепил слезящиеся глаза и увидел радостно улыбающееся широкой улыбкой лицо моего друга.

– Пацаны, он живой!

– Помогите поднять его.

Три пары заботливых рук подхватили и прижали меня спиной к поваленному дереву. Я вяло осматривал окружающих постепенно приходя в себя.

– Где Сэм?

Этот мой тихий шепот исходил откуда-то со стороны, слегка оттеняя громкий звон в ушах.

– Лейтенант жив! Но тяжелый!

– Он был в сознании, а ты нет.

– Мы думали тебя, положили.

– Мы тебя уже осмотрели!

– У тебя контузия, проникающих и сквозных ранений нет.

– Слышишь, Славка? Мы подошли вовремя!

Я уперся руками в землю, повернулся на бок и ухватив тяжелую ветку дерева, начал вставать.

– Серый, помоги!

Молодой сержант стоял передо мною в грязном и вонючем хаки и упершись ногами в скользящую, липкую, как смола глину, помогая мне встать на ноги.

Рауль занимался перевязкой Сэма. Глаза Родригеса были закрыты, учащенное дыхание выдавало большую потерю крови.

– Вадя приготовь переливание, у меня с ним одна группа крови.