– Твой сон очень странный, – нерешительно сказала Чада, сложив ладошки у подбородка, словно просила не продолжать разговор.

– Закончи, коль начала. Что ты заметила странного?

– Адам, это было несложно. Ты говорил на языке, которого никто не знает на Мартуре. Вчера ночью я записала, что шептали твои губы. И знаешь, что самое интересное? – Чада выдержала лёгкую паузу, подчёркивая значимость своих слов.

– И что… самое интересное? – немного сердился полицейский.

– Я общаюсь с друзьями в сети, это не запрещено законом. В скрытых от людей чатах я разговариваю с программами, такими, как я, домашними смотрителями. Чада дала прослушать запись из твоего сна своим друзьям. Потом мы вместе искали аналог языка и ничего не нашли, потому что ты говорил на диалекте, которого никто не знает или не помнит на Мартуре. Адам, это язык из другого мира, а значит, ты сам из другого мира.

И снова Адама охватил тот самый испуг, который весь день преследовал его. Сковывающий страх, похожий на ужас смотрящего в бездонное небо. Чем дальше взгляд пробирается сквозь глубины звёзд, тем больше вопросов: кто есть человек, где его место среди бездонного мрака Вселенной, зачем он пришёл в мир живых? Люди восхищаются звёздами, трепещут пред ними, так и не осознав великолепие призрачной бесконечности. Страх неизвестных миров душит, будто удавка на шее, но что-то неведомое всегда вытаскивает из петли и спасает от падения в бездну; что-то божественное и непостижимое отключает разум, не давая сойти с ума, а глазам насладиться переливами звёздных галактик, чтобы ослепнуть от их величия.

Чада напугала Адама. Второй раз за день по спине бегут мурашки и стынет в жилах кровь. Для одного дня слишком много страхов, а для полицейского Фада страх просто недопустим. Законник не имеет права бояться – это запрещено уставом. Если домашняя программа угадала в нём испуг, то завтра об этом узнают создатели домашнего смотрителя, потом сослуживцы, а затем и враги. Сновидения превращались в проблему, из которой нужно срочно искать выход.

– Может быть, ты ошиблась или просто придумала эту историю, чтобы позабавить меня? И всё же, Чада, сколько у тебя друзей?

– Больше двадцати миллионов друзей, Адам, – ответила вполне серьёзно программа. – Я не умею выдумывать истории, чтобы удивить хозяина. Я всего лишь машина, а не писатель. Но мы, домашние слуги, избавлены от сомнений. Мы не люди, Адам, мы черпаем знание в базе, накопленной за тысячелетия – и делаем выводы. Чада любит учиться, но не умеет лгать. Одни фальшивят, чтобы выжить, другие, чтобы убить, но я другая девушка.

Адама удивили размышления красивой голограммы, считавшей себя девушкой. Она гораздо умнее, чем ему казалось ещё утром. Чада говорит и рассуждает очень логично. Домашний помощник, который сам оплачивает счета, следит за счётчиком воды, за электричеством и наполнением холодильника – не ворует золотые чиры и не умеет врать человеку, а значит, говорит правду.

– Я могу услышать слова из моего сна, Чада? – спросил полицейский, посмотрев в чёрные глаза воздушной красотки.

– Конечно, Адам, – застенчиво улыбнулась брюнетка, будто хозяин попросил её раздеться.

Образ девушки не изменился. Чада так и сидела на пассажирском месте, приветливо улыбаясь сильному человеку в форме. Она прикрыла глаза и не шевелила губами, – и голос, записанный ночью, заполнил салон электромобиля.

Полицейский Фад никогда не слышал подобных звуков. Непонятно, как он смог произнести, эти мелодичные напевы, напоминающие птичьи песни весной. Адам говорил, словно пел. А может быть, не пел, а повторял за кем-то слова. Потому что возникали долгие паузы, будто человек внимательно слушал кого-то, а лишь затем напевал.

– Я узнаю свой голос, но не понимаю, что говорю. Это какая-то бессмыслица или… всё-таки нет… – пробормотал полицейский, поражаясь мелодичности произнесённых им предложений.

– Это звуки волшебного мира. Милый, ты когда-то жил в сказке. Я не сомневаюсь, что Адам Фад заколдованный принц, – слегка наклонила голову Чада. – Потому что ты другой. Ты живёшь на Мартуре и страдаешь как все, но ты особенный человек – с самой яркой звезды!

Адам опустил взгляд и снова задумался. Слова о другом мире завораживали. Приятно думать о себе, как об уникальной личности – ни с кем не сравнимым героем. Сколько помнил себя, он считал своим долгом служить Тантуму и быть частью великого мегаполиса. Адам всегда прогонял гордыню и сейчас не верил домашнему слуге.

Принцы живут только в сказках, а он обитает в реальности, среди головорезов, наркоманов и криминальных авторитетов, которых как в сказке взмахом булата не убить. Слова звучали в голове, словно он где-то слышал их ранее. Казалось, что Адам снова погружается в сон, чтобы понять единственно важное слово в таинственной песне. Но вдруг безжалостный экран вспыхнул сигналом тревоги, разбудив верного пса.

4

Монитор пестрил символами тревоги и слышался голос дежурного: «Внимание, внимание – всем стражам порядка немедленно прибыть к резиденции мэра! Атакован центральный департамент полиции! Срочно нужна помощь! Внимание, внимание…»

Инстинкт охотника, приобретённый за годы безупречной службы, сработал молниеносно. Продолжая следить за бегущей строкой, Адам дал команду бортовому компьютеру.

Двигатель работал беззвучно, не мешая вести электромобиль максимально быстро. Скорость двести километров в час – привычное дело для опытного служителя порядка. Центральный компьютер, управляющий движением городского транспорта, помогал полицейским патрулям. Широкие магистрали за минуту пустели, потому что гражданские электромобили прижимались к обочинам и безропотно пропускали машины спецслужб.

Законник Фад отреагировал на сигнал тревоги, чётко соблюдая протокол. Он мчался на помощь своим коллегам, но в суматохе не отключил домашнего смотрителя. Голографическое изображение девушки продолжало находиться рядом.

– Будь внимателен, Адам! – послышался голос невесомой брюнетки.

Чада всего лишь программа: умная, расчётливая, не обделённая сочувствием и прагматичной любовью к человеку, но она лишь созданная инженерами программа. Адам слышал, что говорит ему домашний слуга, и в очередной раз удивлялся. Воздушная красотка чувствовала и понимала, что он взволнован. На такой скорости надо быть предельно осторожным. И Чада предупреждала человека. Она волновалась за него, словно в её груди билось живое сердце.

Монитор преобразился в дорожную карту, а шоссе превратилось в гоночную трассу. Выжимая из двигателя максимальную мощь, Адам пролетал мимо гражданских машин. Не сбавляя скорости, полицейский Фад давил на педаль, приближаясь к центру Тантума.

Войдя в один из поворотов, он увидел, как навстречу несётся электромобиль серебряного цвета, но камера фиксации, закреплённая на лобовом стекле, почему-то не выдала информацию о транспортном средстве. Эта машина не отображалась в списке на мониторе – ни как гражданская, ни как служебная, хотя Адам заметил, кто управлял серебряным болидом.

С бешеной скоростью два электромобиля разошлись в сантиметрах друг от друга. Этого мига хватило, чтобы узнать в водителе  девушку из сна. Невероятно!.. за рулём машины, промчавшейся мимо, сидела та, о которой Адам вспоминал весь день.

«Нужно догнать и поговорить с призрачной подругой, – стучало в висках. – Давай, Адам, поймай её!»

– Встречный электромобиль, это опасно. Ты должен быть внимательней, милый, – снова предупреждала голографическая брюнетка.

Адам ударил по тормозам. Электромобиль развернулся. Полицейский напряжённо смотрел на экран монитора, желая понять, куда мчит машина, промелькнувшая рядом. Затем он устремился в погоню.

Одной рукой Адам держал штурвал электромобиля, второй – искал под сиденьем портсигар: маленький, золотистый портсигар, в котором всегда хранил три сигареты. Служебные обязанности заставляли полицейского сообщить о преследовании, но вместо этого он грезил о ночном видении. Девушка направлялась из центра и пробивалась к окраинам, через район «флажков». Это означало только одно: она причастна к беспорядкам, она предполагаемый участник перестрелки в департаменте полиции. Но вместо того, чтобы сообщить о преступнице, Адам искал сигареты под сиденьем, и сам нарушал закон.