– В ангаре живёт эдарс; бронированный паук хочет нам помешать. Сумман Фад, ты уничтожил тысячи роботов, ты готов справиться ещё с одним врагом? – тревожно спросила Веда, читая одержимую решительность в глазах опытного бойца.

Девочка преувеличивала: Сумман уничтожил не больше тридцати эдарсов, но как справиться с одной боевой машиной, если нет оружия? Голыми руками убийцу людей победить невозможно. И тогда мальчик, которого звали Адам, скромно протянул худенькую ручку, передав солдату кусок тонкой металлической трубки, начинённой разрывным патроном.

– Я сам сделал это оружие. Мог бы сделать что-то надёжнее, но за нами всегда следит мама, и у меня совсем нет ресурсов. Посмотрите, Сумман, если надавить на кнопку, то произойдёт выстрел. Сила заряда пробьёт оболочку машины и уничтожит эдарса. Только нужно подойти близко: трёх метров достаточно. Но патрон всего один, – объяснял паренёк, виновато опустив глаза, понимая, что бой с монстром может оказаться последним.

– Спасибо тебе, Адам. Я справлюсь, – улыбнулся Сумман, принимая оружие.

Он лишь на миг задержал взгляд на Веде и, не раздумывая, вошёл в ангар спасательных шлюпов.

Искать встречи с роботом долго не пришлось. Завидев чужака, боевая машина выпустила все восемь конечностей и, громыхая, направилась навстречу храброму человеку.

Сумман Фад бежал прямо на робота и кричал: «На корабле пожар! На корабле предатели!»

Единственно, что смог он сделать в непростой ситуации, это ошеломить противника. Пока эдарс оценивал опасность, не замечая самодельного оружия в руке, Сумман сблизился с роботом и, сделав последний прыжок, всем телом навалился на металлический шар. Солдат вцепился в одну из лап. Он знал слабое место в корпусе и нажал на кнопку.

Грохот от взрыва оглушил Каи. Она закрыла ладонями глаза. Дети с двух сторон взяли перепуганную женщину за руки, словно Каи их настоящая мама. Но времени на раздумье нет. Нет той минуты, когда можно плакать или жаловаться на судьбу. Они так и вошли в зал втроём, держась за руки.

Раскуроченный от взрыва эдарс искрил и дымился. Из пробитого шара ярким пламенем вырывались тонкие лепестки огня. Сумман Фад лежал рядом. Его кожаный плащ, выполняя последнее задание, превратился в ошмётки: рваными, плавящимися лоскутками прикрывая грудь, залитую кровью.

Все подбежали к Сумману и, не скрывая слёз, прощались с ним. Солдат последней колонии Земли лежал с открытыми, ещё живыми глазами.

– Ты отличный боец, Адам… и пушку сделал что надо… – глядя в лицо маленькому пилоту, тихо сказал Сумман Фад. Затем он перевёл потухший взгляд на Веду и улыбнулся в последний раз: – Я выгляжу как дурачок на ярмарке… правда, малышка? Но глупый человек победил железного робота.

– Ты неглупый! Ты сильный и смелый человек, Сумман Фад! Ты лучший солдат на Тембре и самый добрый отец.

     Сумман услышал слова девочки и закрыл глаза. В его душе снова шумел летней песней лес. Дубы, берёзы и пушистые пихты пели свою грустную песню. Играла музыка только для одного человека; а его душа, прощаясь с девочкой Ведой, устремилась по длинному коридору судьбы, искать новый дом.

6

Разрывая пространство, спасательный шлюп уносил беглецов прочь от корабля. Побег, за который Сумман Фад заплатил своей жизнью, всё-таки удался.

Шлюп был невелик, но вполне пригоден для путешествия. Каи отдыхала в камере сна. Веда и Адам изучали звёздную карту. Они выбирали планету, на которую им отправиться дальше. Юные унсоты помнили, что говорила учительница, Рита-157: «Запомните дети, Земля – ваша родина. Это лучшая из планет во Вселенной».

Но прекрасная Земля давно захвачена суператами – существами злобными и коварными. Потому выбор был невелик. Оставалась вторая планета колонии землян – это Мартур. Там нет суператов, но все выжившие мартурианцы ютятся на острове, в городе Тантум. Мартур был крупнее Земли; он представлялся детям гигантским и в то же время счастливым миром, где они встретят любовь и понимание. «Человечество гуманно. Оно благодарно своим спасителям», – когда-то учила Рита-157.

     Маленький Адам, как опытный штурман чертил на голографической карте векторы движения и кольца переходов. Он всегда был примерным учеником и оттого безошибочно определил направление ведомого им судна. Осталось совсем немного: всего две недели полёта. Самое сложное, что ожидает беглецов при встрече с неведомым Мартуром – это посадка. В теории Адам знал, как войти в атмосферу планеты и что делать далее, но как получится на практике, известно лишь вселенским оракулам.

Кутаясь в тёплое одеяло, Веда лежала на кушетке и вспоминала Суммана Фада. Она дала себе слово, что будет помнить сильного человека всю свою жизнь и никогда не забудет, что он сделал для неё. Сумман показал ей пещеру, познакомил с собаками, заступился за неё и освободил от ненавистного дома. Единственное, чем Веда могла отплатить солдату последней колонии Земли, что могла сделать в память о нём – это прибавить к своему имени его фамилию.

Девочка нашла тонкий лист металла, вырезала два жетона: для себя и для мальчика. Когда Адам спал, она нацарапала острой отвёрткой на блестящих пластинках две надписи, на одном из языков поющей Тембры – Веда Фад и Адам Фад.

1

Планета Мартур. 26-й год после окончания Колониальной войны.

И в дни празднеств, и во времена кровавого бунта – царственные башни Тантума горели окнами тысячи огней. Прожектора на острых пиках, всевидящим глазом, пробивались сквозь смог, напоминая гражданам острова о величие и превосходстве первой касты.

Среди всех правительственных зданий особенно выделялась башня мэра. Здесь жил и работал господин Лид. Резиденция хозяина Тантума похожа на неприступную крепость. Самый величественный небоскрёб пылал, словно грозный факел, затмевая монументальностью и светом любое из городских строений. Днём грандиозная башня острым шпилем тянулась к солнцу, царапая серые облака, а ночью, словно спустившаяся с неба звезда, источала слепящие лучи, которые видно из любой точки острова.

Господин Лид правил Тантумом со времён Колониальной войны. Больше двадцати лет он бессменно с высоты небоскрёба наблюдал за дыханием города, управляя народом руками спецслужб и полиции. Мэр никогда не спускался к простым людям, никто не видел его лица, никто не здоровался с ним за руку и лично не принимал награды. Господин Лид обращался к народу только с экранов, которые были во всяком доме или в многочисленных барах, или на площадях. Транслировалось послание вождя всегда на фоне трёхцветного флага. Верхняя полоса флага была синей, как божественное стремление народа к небесной чистоте, белая полоса в середине символизировала светлые помыслы горожан, нижняя часть жёлтого цвета напоминала о бескрайних полях пшеницы, которые когда-то массово культивировались на планете Мартур.

Застывший профиль мэра на фоне трёхцветного флага появлялся нечасто. Если происходило такое событие, то послание никогда не длилось дольше четверти часа. В основном объявления были короткими двухминутками; но и мимолётных секунд достаточно, чтобы подарить горожанам надежду на процветание Тантума.

На вид мэру около пятидесяти. За время, что он у власти лик вождя не менялся, словно годы не властны над ним. Устремив взгляд в будущее, его гордый профиль нёс уверенность в завтрашнем дне, – и лишь немногих сомневались в подлинности господина Лида. Люди верили мэру, точнее, верили в мэра, как в нечто великое, солнечное, справедливое, возлагая свои чаянья исключительное на его волю, разум и талант. А с теми, кто убеждён, что власть надо переизбрать или низвергнуть, разбирались агенты спецслужб и преданные полицейские, искренне верующие, что мэр существует, что несёт он покой и порядок Тантуму.

Гигантский небоскрёб имел необычное строение. В его середине находилась шахта, в которой от основания до самого пика стояла колонна. Доступ к шахте был закрыт, порождая массу сплетен мистического характера. Что находилось внутри колонны, и почему стержень башни имел тёплые стены и бесконечно гудел, не знали даже министры и агенты спецслужб. Поговаривали, что шахта с грузовым лифтом, предназначена для доставки громоздких конструкций. Только совет первой касты знал, какие секреты прячет в себе сердцевина, и лишь советники мэра могли проникнуть в шахту гигантского небоскрёба.