– Как мы найдём твою маму? – спросил солдат.

– Мама посылает сигнал. Я слышу её зов, а она слышит меня. Я сообщила маме, что со мной всё хорошо. Мне осталось провести ночь в горах, а затем вернуться в пустыню. Завтра будет хороший день, Сумман Фад, – ответила Веда.

– Что значит, ты посылаешь сигнал? У тебя есть рация?

– Нет никакой рации, – улыбнулась девочка. – Я слышу зов в своей голове. Это похоже на видеосвязь, только формы общения абстрактные. Всё зависит от навыков и таланта. Это обычное дело. Тебе сложно понять, потому что мы с тобой разные. Не забывай, ты глупый и старый.

– Да мне всего сорок два года, – вздохнул солдат. – Ну, может быть, сорок три. Не помню. Ладно… пора спать, Веда. С первыми лучами солнца нужно выдвигаться в дорогу. Кто знает, что ожидает нас в пути.

– Я не хочу спать. Ты отдыхай, а я посижу у огня.

Сумман Фад знал, что необходимо набраться сил. Он устал, и болела нога. Смочив платок «живою» водой, солдат приложил его к колену, затем прилёг на сплетённую из травы подстилку и закрыл глаза. Спал он всегда чутко. Одну руку Сумман положил под голову, а во второй, сжимал рукоять пистолета под плащом. И не было слаще мгновений на Тембре, как время его сна. Вот так бы уснуть и не просыпаться уже никогда.

***

Сквозь сон Сумман услышал подозрительный шорох. Костёр бодро щёлкал ветвями, но Веды возле огня не было. Солдат бросил взгляд на вход в пещеру, заметив, что перегородка, отделяющая безопасный мир от диких тварей, откинута в сторону. Медленно и бесшумно, снимая оружие с предохранителя, словно на охоте, Сумман направился к выходу, предусмотрительно взяв из костра, ярко пылающую ветку.

Держа впереди себя импровизированный факел, солдат последней колонии увидел невероятное зрелище. Веда стояла, вытянув вперёд свои тоненькие ручки, а напротив неё два огромных самца размером со среднюю лошадь. Два жутких пса и не думали нападать на ребёнка, наоборот, они хотели подружиться. Собаки смиренно обнюхивали девичьи ладошки, покорно виляя хвостами.

Веда почувствовала приближение человека и негромко, чтобы не спугнуть звериную любовь, обратилась к солдату:

– Если бы я жила в горах, у меня было много друзей. Посмотри, какие ласковые собачки.

Лохматые гиганты подняли головы, разглядывая вооружённого мужчину. Они живо махали хвостами, а глаза свирепых хищников излучали частицу позабытой собачьей верности. В мгновение злобные твари оказались ручными. В генах животных, которые тысячелетиями жили рядом с людьми, проснулось прежнее доверие. Псы вспомнили былую дружбу с человеком, который любил лохматое племя и заботился о нём, деля кров и еду.

Но сегодня другая Тембра. В новом мире мало друзей, а братьев совсем не осталось.

– Веда, – шёпотом командовал Сумман. – Иди ко мне девочка, только медленно…

Малышка не собиралась бежать. Без страха и сомнений она продолжала общаться с животными, как вдруг громко приказала:

– Уходите прочь! Бегите быстрее!

Собаки, будто ждали приказа. Звери резко рванули и уже через секунду скрылись за каменными валунами.

– Убери оружие, Сумман Фад. Я знаю, ты хотел выстрелить в моих друзей.

Сумман спрятал пистолет, а девочка, надув щёчки, прошла мимо него. Крепкой подошвой своих маленьких ботинок Веда гасила, тлеющие угли в яме, злясь на солдата.

– Я ухожу, человек. Если ты идёшь со мной, торопись.

Девочка продолжала топтать угли, а Сумман медленно приблизился к стене, снял с полки несколько стеклянных пузырьков, спрятав их во внутреннем кармане кожаного плаща.

5

Привычно жарило солнце. Солдат и малышка спустились с горы и брели по песку вдоль каменных уступов. Три часа они шли, не проронив ни звука. Наконец, девочка остановилась, посмотрела на мужчину и спросила:

– Ты знаешь, Сумман, почему я такая маленькая?

– Нет, Веда, не знаю, – честно сказал солдат.

– Потому что я и моя семья… другие. Мы особенные дети; умнее прежних. В шесть лет я научилась писать и говорить на трёх языках народов Тембры. В десять лет окончила высшие курсы биологии. Сейчас могу принимать чужие мысли и раздавать свои. Получается не всегда, но я учусь. И ты не представляешь, на какое расстояние уходит сила мысли детей, рождённых после катастрофы на Тембре. У моих братьев и сестёр кости крепче титана, а жилы прочны, словно капроновые канаты. Мои мышцы невероятно выносливые, Сумман, и я сильнее тебя. Но у нас один недостаток – это замедленное физическое развитие, поскольку мы первые в своём роде. Никому не известно, что вырастет из нас к зрелому возрасту. Даже у мамы нет ответа на этот вопрос. А мама вовсе не человек. Нас обучает наукам и способам выживания целая команда роботов. С настоящими людьми мы видимся редко. Иногда, мне кажется, что офицеры корабля тоже роботы. Но это лишь мои догадки. А если вернуться к сути нашего разговора, то мама объясняет наше медленное взросление – адаптацией к изменяющемуся климату. Вчера была убийственная радиация – сегодня она слаба; когда-то в твоей пещере правили губительные микроорганизмы, а сегодня они исчезли или уснули на века. Я думаю, что право жить на разрушенной планете у бактерий больше чем у нас. Потому что мы, рождённые в космосе – проклятие Тембры. Унсо́тов готовят стать богами, но не каждому по вкусу этот выбор. Скажи, Сумман Фад, что в твоих пузырьках?

Солдат последней колонии терпеливо выслушал откровение Веды. Он ничему не удивлялся. Впервые увидев девочку с горной гряды, Сумман точно знал, что бежит спасать её совершенно не напрасно. Веда задавала вопрос, на который сама знала ответ. Потому он промолчал.

– Ты не умеешь врать, Сумман Фад. И правильно, что молчишь. Я никому не скажу, что ты прячешь под своим страшным плащом.

Девочка закрыла глаза и подняла руки.

– Мы в рабочей зоне луча. Подойди ближе, человек. Будь готов к телепортации.

Солдат послушно встал рядом с Ведой. Он совершенно не боялся, поскольку готов к проблемам ужасней сумеречного перехода.

Откуда-то сверху, пробиваясь сквозь пыльные облака, яркий луч пронзил сухой воздух Тембры. Морщинами на лице Сумман Фад почувствовал холод, исходящий от телепорта, с которым он никогда ранее не сталкивался, но в теории знал о нём. Канал, образованный лучом, захватил мужчину и девочку. Веда прощально посмотрела в глаза солдату.

– Не будь глупцом, Сумман Фад. Воспользуйся «мёртвой» водой правильно.

Это последнее, что сказала Веда, и вихрь телепорта невесомо вознёс обоих путников сквозь пространство.

***

После перехода Сумман очутился в очерченном круге. Под ногами сиял неестественно яркий свет. Выжатый воздух Тембры приучил дышать редко, делая глубокий вдох, здесь же он не мог надышаться. Речная прохлада и аромат полевых цветов заполняли цилиндрическую камеру, похожую на шлюз.

«Девчонка шустрая, – улыбался в душе Сумман, не решаясь прикоснуться к световым стенкам рукой. – А меня изолировали, чтобы провести внешнюю обработку на случай песчаной чумы. Значит, они всё-таки живые люди, раз боятся заразы. Хотя… возможно, раздумывают отправить меня назад. Но мне на Тембру никак нельзя…»

  Сумман терпеливо ждал, когда его выпустят из плена. Прошла минута, возможно, больше, как вдруг свет под ногами погас.

Осмотревшись, солдат последней колонии вышел из круга и увидел огромный зал, высотой гораздо больше его пещеры в горах. Вверх убегали экономно подсвеченные многоярусные секции с закруглёнными лестницами, коридорами, колоннами и кабинетами в глубине этажей. Он будто стоял в парадной многоэтажного дома.

Сумман не мог сосчитать, сколько ярусов в этом гигантском здании, зато отчётливо слышал, нарастающий шум, словно навстречу ему бежали сотни детей. Солдат отвык от детского смеха; за исключением сегодняшнего дня он давно не встречал маленьких жителей поющей планеты.

Где-то в высоте, возможно, этажом выше шумели мальчики и девочки. Солдат не мог их видеть, но отчётливо слышал. «Это галлюцинация? Говорят, что от переизбытка кислорода в крови можно сойти с ума, – насторожился Сумман Фад, коснувшись рукояти пистолета, спрятанного под плащом. – Чего только не повидал за годы войны, но такого города нет на Тембре. Что если наверху готовятся к бою эдарсы?»