– Оборотень первый начал! – не выдержал я.

Парень с девушкой переглянулись, и учитель издал некий хрип, сдерживая смех. Он подался вперёд, опершись локтями на колени.

– Малой, тебя позвали не за этим. У нас для тебя есть одна интересная новость.

– Саша! – Анастасия сняла очки, аккуратно положив их на стол, встала и подошла ко мне, излюбленным жестом положив руки мне на плечи. – Всю интригу нарушаешь.

Я нервно заёрзал на стуле. Да в чём дело-то? Если меня пригласили не из-за чуть не сорванного урока, то из-за чего? Они оба подозрительно себя ведут.

– Ладно, успокойся. Ничего страшного не произошло.

Ага, да вот так сразу я и успокоился.

– Мы с Александром долго думали… За то время, что ты здесь находишься, ты нам стал как родной…

Настя и Алекс, действительно, с первых дней в Академии уделяли мне много внимания и времени, радовались моим успехам, ругали за плохое поведение, пеклись и заботились обо мне, будто родители. Многие даже высказывали им в лицо, что не стоит сокращать дистанцию с юным демоном. Но моему экзорцисту было всё равно на то, что говорят. У неё всегда было своё мнение и свой жизненный путь. И как бы её не осуждали порой, её статус и авторитет от этого не падали.

Что до учителя, то он был человеком слишком простым. Его никогда не волновали и не задевали чужие слова и действия. Ему было всё равно. Александр Антонович был очень принципиальным, у него было чёткое понимание морали и норм, и если он считал, что поступает правильно, то шёл до конца. Но делал он всё легко и не напрягаясь.

Частенько этих двоих видели вместе. Они уже давно были парой, но открыто свои отношения не показывали. Саша не спешил делать предложение Насте. Не решался. Строгая карьеристка, есть ли ей дело до создания семьи? Так ещё и её отец… Одобрит ли он этот брак? Слишком много вопросов, сомнений. Парень боялся нарушить равновесие их прекрасных отношений. Он старался делать для неё всё, что она попросит. Иногда дарил скромные подарочки, поддерживал её в различных ситуациях и оберегал, словно хрусталь, несмотря на её стойкий характер и независимость. И только ему, своему отцу и мне девушка раскрывала свою истинную сущность – мягкую, добрую, ласковую.

– В общем, уладив некоторые документальные вопросы, мы добились разрешения взять над тобой опекунство. Твой дядюшка дал добро.

Опекунство. Они. Теперь. Мои. Опекуны.

До сознания с трудом доходили сказанные слова. Я опешил. Не верилось, что такое возможно. Можно называть их родителями? Они меня любят?

А ведь мне, право, очень дороги эти люди. Я бы не смог существовать в стенах Академии без них. Без их поддержки не смог бы жить. За четыре года они сделали для меня больше, чем кто-либо.

– Эй, ты рад? – Алекс дотянулся и аккуратно коснулся моего бедра.

На глаза наворачивались слёзы. Я резко вскочил со стула, опрокинув его, и что было сил обнял Настю.

– Да… Конечно!

Девушка нежно погладила меня по голове.

Учитель поднялся, чмокнул экзорциста в щёчку, приобняв её за талию, а затем присел на корточки возле меня, протянув руки, тоже требуя моего внимания.

– Спасибо! Я люблю вас! – радостно напрыгнув на Алекса, я повалил его с ног. Он засмеялся и стал щекотать меня.

– Наконец-то ты улыбнулся! Всё, мелкий, сдаюсь! Слезай!

– Малыш, – Анастасия с трудом собралась и вновь стала серьёзной, – нам с тобой через десять минут пора будет отправляться.

– Куда? – я слез с отчима и уставился на неё.

– Навестить дедушку, неужто забыл на радостях? – девушка заметила, что я немного подвис, поэтому продолжила. – Я поняла, сегодня слишком много событий для тебя, да? Оставь рюкзак тут и выходи на улицу. Через десять минут у входа.

Мы с Алексом переглянулись, я кивнул наставнице и мы оставили её одну, выйдя в коридор.

Попрощавшись с учителем, который удалился в другое крыло, к себе в спортзал на проведение дополнительных занятий, я стал спускаться вниз.

Кто бы мог подумать, что у меня появятся родители? Сердце щемило, но не от грусти, а от чрезмерной радости, даже немного тряслись руки. С одной стороны, было очень сложно поверить, принять этот факт, а с другой – это происходит со мной, здесь и сейчас! Я даже не мечтал о таком, даже и не смел, особенно после тех событий шестилетней давности, кошмары о которых мучают по сей день, выворачивая меня наизнанку. Больше не допущу подобного. В конце концов, не зря же учителя тренируют нас контролировать свои способности и силу?

Хотелось бы верить. До сегодняшнего дня я никогда не задумывался, как истинно отношусь к своему экзорцисту-наставнику Анастасии и учителю физкультуры Александру. Они мне всегда нравились. Их советы и наставления были полезны, а замечания порой обидны. И никогда не находилось ответа, почему они так добры ко мне. Теперь всё складывалось в целостную картинку. Я понял, что эти люди не просто симпатичны мне, понял, что люблю их всем сердцем. От чего же только не признавался себе в этом? Боялся наивно привязаться, ведь дорогие мне люди исчезают из моей жизни, будто я проклят. И, к сожалению, за несколько лет разучился доверять, открываться другим. Любое хорошее отношение ко мне вызывало отторжение, скептицизм.

Отныне всё будет иначе.

– Эй, рудый!

Рывок.

Я падаю спиной на лестницу, неудачно стесав кожу с ладоней о шершавый бетон ступенек. Раны противно заныли, но быстро затянулись, благодаря ускоренной регенерации.

– Лис, я говорил тебе «ходи оглядывайся»?

Не успев очухаться от падения, я оказался за грудки прижат к пыльной стенке под последней лестницей, ведущей на первый этаж, и слегка ударился затылком. В глазах помутнело. От чего псы такие конфликтные?

Прочесть их мысли являлось нелёгкой задачей. Оборотни при необходимости филигранно выметали из своей головы любую информацию. Или её там просто не было изначально?

– Что ты там говорил? «Ещё раз ты…» что? Ну же! – одноклассник, держа меня над полом, тряхнул, требуя ответа. Удивительно, что он выжидал меня один, без своей банды. – И чего ты молчишь, а, рудый?

– Отстань уже от меня… – пробурчал я.

– Чего? Сейчас! Перебьёшься! У меня слишком много к тебе претензий!

– Так что, просто поговорить слабо?

Меня, как мешок, швырнули в сторону. Голова чудом снова не «поцеловала» бетон. В озлобленном оборотне мощи столько, что медведь бы позавидовал. Я приподнялся на локтях.

– Сейчас и «поговорим».

Мои алые глаза угрожающе вспыхнули в темноте под лестницей. Становилось очевидно, что разговора не будет, поэтому я попытался сделать оборотню подожку. Парнишка расслаблено отпрыгнул в сторону, но ему тут же пришлось напрячься, останавливая мой кулак в сантиметрах от своего лица.

Во мне закипала ярость. Почему надо мной издеваются, избегают? Тогда я не понимал, что иные существа всегда остерегаются более сильных, а здоровая конкуренция заставляет их нападать.

– Что тебе надо? – моё утробное рычание немного напугало одноклассника. Мы начали банально толкаться, перехватывая руки друг друга и не желая отступать.

– Да ты, чудила! Звезда местная! Столько о тебе слухов! С первого дня все только о тебе и щебечут.

Зависть? Страх? Ненависть? Одноклассник верещал:

– Демон из пророчества! Туфта! Ты лишь затюканный лис! Так ещё и моих братьев из-за тебя отчислили! Они до сих пор не могут восстановиться!

– Какое ещё пророчество? Что за фигню ты несёшь?

Конечно, все слышали о некоем пророчестве, демон из которого должен будет переменить судьбу иных существ и бла-бла-бла. Но воспринималось это мною лишь как жуткая сказка для детей. Никогда не оценивал её всерьёз. Раз на меня уже навесили ярлык, то пускай он и висит, я не обязан насильно менять мнение других о себе. Главное – всегда оставаться собой.

– Идиот, здесь каждый чувствует! У тебя даже запах как у человека!

– Тупость! А братья твои сами виноваты были.

– Да как же! Это всё ты!

Он снова повалил меня на спину, но я перекинул его через себя, упёршись ногами в живот.