– Провались в ад, Люция!.. Куда дела карту, гадюка? – спрашивает угрюмо тень и начинает душить еще сильнее.

Люция, посинев от удушья, пытается вырваться, крикнуть «на помощь!», но костлявые руки проклятой ведьмы, как металлические силки для пойманной дичи. С ужасом узнает Люция в знакомых чертах близкого человека. Какая же она была наивная! Она сознает, что умирает – на ее горле уже горит пламенем красная борозда, но вдруг за спиной колдуньи видит светлый лик с огромными крыльями. Догадывается – сам ангел-хранитель пришел на помощь – все благодаря молитве Ольвии. У Люции вдруг появляются чудотворные силы, она отталкивает от себя старую каргу, быстро достает из-под подушки осиновый кол и, не теряя времени, вонзает его в сердце колдуньи. Тут же из ее впалой груди вырывается дикий вопль, рот безобразно растягивается на пол лица; в ужасе она пытается вытащить кол, но слишком поздно – черный силуэт ее накаляется, как металл в огненной кузне. Люция приподнимается на подушке и видит, как под ногами ведьмы разверзается пол – и вот уже ее силуэт висит над кроваво-красной кипучей ямой – сам ад вышел ей навстречу. Из ямы выныривает здоровый черт и, вцепившись в длинные седые патлы, затаскивает ведьму в эту огнедышащую пропасть. Тут же яма на глазах затягивается и все исчезает. Люция вскакивает с кровати, зажигает свет и с ужасом рассматривает свою комнату. Но пол, как пол – никаких следов ада, и ведьмы нет, как и ангела, что дал ей силы для последнего рывка. Девушка скидывает подушку на пол – кола на простыне нет. Она падает на колени и заглядывает под кровать – но там тоже пусто. Все, что могло бы напомнить о самых страшных минутах ее жизни – исчезло. Она вдруг почувствовала небывалую легкость и умиротворение. Люция поняла, – она сняла свое проклятие, спасла себя с помощью Ольвии, которую еще утром посчитала шарлатанкой. Девушка начала танцевать по комнате, – а может, это ее душа, освобожденная от оков ада, приплясывает вместе с ней? Такая невесомость в теле, такая воздушность – кажется ей, что она вот-вот оторвется от пола и воспарит под потолок!

Но тут на лицо легла тень – ведьма-то совсем не ее соседка! Люции стало стыдно за то, что подозревала совсем не того человека. Сколько же раз люди ошибаются так! Думают на одного, а в итоге спрос нужно было делать с другого. Люция села на край кровати и закрыла лицо руками. Тот, кто пришел ее убивать, тот, кто проклял ее, был ее близким родственником. Женщина с длинными седыми волосами, старая и беззубая, была ни кто иная, как ее тетя! Как она могла? Как она посмела? Это не укладывалось в голове. По лицу Люции потекли слезы. Они и облегчали ее душу и вызывали в ней тоску. Да, тетя тоже приходила к ней в гости два месяца назад, но она совсем забыла про это. Она и помыслить не могла, что близкий человек плетет вокруг нее сети, что он с помощью дьявола натягивает на ее шею адову петлю.

Люция поднялась с постели и подошла к окну. Всматриваясь в лунное небо, она поклялась луне быть преданной подругой той девушке, которая избавила ее от ада. После этого она легла на кровать и крепко уснула; впервые за последние месяцы сон ее был безмятежен и светел.

* * *

На следующее утро Люция узнала от матери о том, что тетя умерла ночью из-за инфаркта. Девушка поняла – такова расплата ее тети за дружбу с дьяволом. В этот же день произошло чудо – соседка ее тети, которая длительное время пребывала в коме после аварии, вдруг пробудилась. Люция догадалась – она тоже была жертвой ведьмы. Самым удивительным было то, что ее тетя не была внешне такой уж безобразной и, тем более, не беззубой. Но ночью перед Люцией предстал истинный облик падшей тетиной души – черный, как смола, мерзкий и гадкий, – так будет со всеми, кто решит заключить сделку с нечистым.

С той ночи Люция многое переосмыслила и поняла. Всю жизнь она была неверующей, в то время как рядом, повсюду бушевали страсти – светлые силы вели борьбу с нечистью, а ангелы – не выдумки из библии, а самые реальные персонажи и стоит лишь правильно обратиться к ним, – они придут на помощь, потому как призваны служить людям.

Нежный розовый рассвет раскинулся над лесом. Солнце едва вылезло из-за горизонта и путалось в высокой траве, покрытой росой. Легкий ненавязчивый туман стелился у ног Ольвии, когда она зачерпывала ведром кристальную воду из озера. На ближайшей сосне куковала кукушка, чуть дальше в дубовой кроне слышалась возня белок. Ольвия выпрямилась и осмотрелась вокруг – это было ее царство, ее богатство: тишина, покой, синяя гладь озера, укрытая кое-где цветущими кувшинками, могучие исполинские сосны, чьи верхушки перешептываются с облаками, полевые цветы, окутывающие дурманящим ароматом округу, – ничего больше Ольвии не надо, только видеть эту благодать каждый божий день. Несколько лет назад она добровольно отреклась от города, от его суеты и только тогда почувствовала себя свободной, будто птица, которую, наконец, выпустили из клетки. Жить по людским правилам и канонам она не могла, не хотела и не собиралась.

Вдыхая аромат фиалок, Ольвия вдруг уловила какой-то странный шум на другой стороне озера. Она прищурилась, но ничего не увидела, хотя шум не прекращался. Там была небольшая березовая роща и Ольвия, поставив ведро на крыльцо, решила узнать, в чем дело. Ее босые ноги спешно направились по тропе, усеянной клевером, а подозрительный взор неустанно наблюдал за рощей. Чужак затесался сюда – она сразу почувствовала это. Войдя в рощу, она заметила двух молодых мужчин. Один был очень высок, с черными волосами и хмурым взглядом, другой был среднего роста, светловолосый и немного сутулый. Они о чем-то сосредоточенно беседовали. Ольвия спряталась за березой и прислушалась.

– Я думаю, что лучше тебе построить усадьбу чуть дальше, у Самсоновой горы: там и к цивилизации ближе и вид красивее, – произнес блондин. На его бесхитростном лице играл румянец, в то время как его собеседник был необычайно бледным.

– Нет. Мне больше по душе эта глушь, – ответил серьезно брюнет. Нахмурив темные брови, он пристально вглядывался в озеро, будто там, на его дне узрел клад, потом добавил с интонацией: – Я уже все решил – хочу жить именно здесь. Это место мне даже снилось во сне!

«Идиот!» – разозлилась Ольвия. Ей и в кошмарном сне не могло привидеться, что однажды ей придется разделить это чудесное место с богатым выскочкой.

– Что же, как знаешь, – похлопав его по плечу, ответил блондин. – Завтра я распоряжусь насчет всего… У меня есть на примете хорошее архитектурное бюро…

– Замечательно, – небрежно произнес брюнет. Направившись к озеру, он кинул товарищу фразу: – Ты иди к машине, а я сейчас подойду.

Блондин понятливо кивнул, поправил кепку на голове и ушел вглубь тропы, вскоре затерявшись между деревьями. Ольвия высунулась из-за березы и со жгучей ненавистью уставилась на темноволосого незнакомца. Он не был красавцем – худое немного скуластое лицо, причудливый клинообразный шрам над левой бровью, и нос широковат, лишь глаза поражали своей зеленоватой глубиной и прозорливостью.

Если бы она могла испепелить его одним взглядом, то непременно воспользовалась бы этим даром. Она пошла вслед за брюнетом без всякой цели. В голове ее бродили темные мысли. «Утопить бы тебя в озере!» – мечтала она, сладко сощурив голубые глаза, но потом вздохнула. Нет уж, раз поклялась до гроба служить светлым силам, не сходи с тропы. Брюнет, очевидно, услышал шорохи позади себя и оглянулся. Ольвия вздрогнула, но отступать было поздно. Взяв себя в руки, она медленной, но уверенной поступью истинной хозяйки леса направилась к нему, гордо задрав голову. Незваный гость раскрыл рот от изумления. Нервно дернув галстук на белой рубашке, он с почтением произнес:

– Добрый день! – пристальный и изучающий взгляд его темно-зеленых глаз тут же остановился на ее длинном золотом платье, затем скользнул по льняным волосам.

– Такой ли уж добрый? – огрызнулась Ольвия. Нахмурив русые брови, она обошла вокруг незнакомца, разглядывая его, как нечто несуразное и инородное. Его идеально выглаженный темный костюм никак не вязался с обстановкой леса и с утренней зарей.