Люция взглянула на солнечные зайчики, плетущие узоры на стеклах и вдруг с досадой отмахнулась.
– Нет!.. Не верю в эту чушь! Все это галлюцинации! И вы меня не вводите в заблуждение, лучше признавайтесь, что это за фокус был с тенью? И что это вы вылили на меня? – она со злостью посмотрела на свою мокрую белую блузу и стала отряхивать намокшие черные волосы, которым тоже досталось.
– Это была святая вода, – ответила Ольвия. – Но она лишь на короткое время отпугнула эту тень. Теперь она от вас никуда не уйдет. Не уйдет, пока я не помогу вам, – она подошла вплотную к девушке, присела на корточки и прошептала, глядя ей прямо в глаза: – Я вижу ваше неверие. Сейчас я его развею. Развею для того, чтобы вы приняли мою помощь… Ведь если не примите, то… скоро умрете…
– Ну, вы и…! – Люция хотела с неистовым пылом что-то нагрубить, но молодая отшельница прикрыла ей рот ладонью и стала бегло говорить:
– У нас мало времени. Так что не злите меня и внимательно слушайте… Вы – натура упрямая и целеустремленная. На первом месте у вас карьера и статус, но в вашем довольно жестком сердце нашлось место и для любви. Это не простая симпатия или привязанность, это настоящая любовь, – большая редкость. И… если вы так умеете любить, значит, вы небезнадежны. Но… человек, которого вы долгие годы любите, женат. У него есть дочь. Да, я и это вижу, – уловив на себе изумленный взгляд Люции, пояснила Ольвия и продолжила: – Он гораздо старше вас; вы еще совсем юной девочкой стояли, спрятавшись за тополем, на его свадьбе и рыдали от горя. Но никогда у вас и в помыслах не было попытаться разлучить его с женой: вы сторонились его и все же все эти годы незримо следили за его судьбой. Ваша собачья преданность этому человеку лишила вас возможности быть счастливой с кем-то другим. От этого и все ваше одиночество; венца безбрачия здесь нет, да вы и сами это прекрасно знаете, а ко мне пришли ведь с другими задачами, верно? – она усмехнулась и погладила Люцию по голове.
Люция замерла на скамье, будто истукан и, пораженная сметливостью молодой отшельницы, произнесла:
– Но… откуда вы могли все это узнать?.. Откуда?
– Мне прошлое и настоящее является короткими зарисовками-картинками, – признается Ольвия. – Вот я вижу вас в городе – вы замечаете своего возлюбленного у театра, и весь мир тут же замирает для вас. Вокруг много людей, все они куда-то спешат, но вы видите только его. Он высок и широкоплеч, со светлыми слегка волнистыми волосами, довольно красив. Ждет ее. Ну, вы знаете кого…
– Жену… – вздохнув, произносит Люция. В памяти тут же оживают воспоминания годовалой давности. Заметив Эрнеста возле театра, она сделала то, что и всегда делала – укрылась за ближайшим зданием и принялась наблюдать за тем, кого так любила. Это были короткие и мучительные мгновения счастья. Ей достаточно было лишь изредка видеть его, знать, что он жив и здоров и все так же задорен и деятелен. Да, она слышала о том, что он уже давно успешный предприниматель. Она всегда предвидела, что он добьется успеха на профессиональном поприще благодаря своей целеустремленности.
Люции было всего лишь десять лет, когда она влюбилась в Эрнеста на всю жизнь. Он купил квартиру в их доме, но уже тогда пропадал днями в институте, а в выходные дни подрабатывал на заводе. Люция все время караулила его у гаража, куда он вечерами загонял свой автомобиль, и в качестве награды удостаивалась от него доброго приветствия. «Здравствуй, Люция, чем ты занималась сегодня?» – спрашивал Эрнест по обыкновению. Девочка краснела от смущения и отвечала с придыханием: «Ходила с подружками купаться на озеро!». Она, конечно же, лгала ему. С тех пор как он поселился в ее доме, подруги и купание на озере ее уже не занимали. Он стал для нее центром вселенной, он казался ей самым интересным, самым начитанным и самым красивым мужчиной на свете. Иногда он приносил ей свои книги, узнав о том, что она любит читать. Она рылась с усердием в маминой библиотеке и приносила ему те книги, которые по ее мнению могли понравиться ему. И каждый раз угадывала. Она решила, что это знак судьбы. Она чувствует заранее, что ему нравится, что он любит – разве их встреча – это не божье провидение? Но, как показало время, Люция занималась самообманом. Эрнест всегда в ней видел лишь забавную девчонку из соседнего подъезда. Спустя пять лет он купил дом в пригороде и уехал навсегда из их района. Вскоре он женился. Она узнала о предстоящей свадьбе от их общей знакомой и пришла в тот день к Дворцу бракосочетаний. Спрятавшись за дальним тополем, она наблюдала за ним и его невестой из своего надежного укрытия. Пытка эта длилась полчаса, потом они зашли в это злополучное помещение, из которого ее любимый вышел уже несвободным окольцованным человеком. На одно мгновение у нее возникла безумная мысль – выхватить его из рук соперницы, сказать о своих чувствах, но разум возобладал и Люция смирилась с неизбежным.
– Оставьте это! – строгий голос Ольвии вывел ее из лабиринтов прошлого. – Нам сейчас нужно думать о другом…
Люция кивнула головой. Она уже не сомневалась в этой девушке. О том, что она рассказала ей, не знал никто, даже мать.
– Что же мне делать? – спросила она.
Ольвия приложила руку к ее разгоряченному лбу, закрыла глаза, сосредоточилась и стала говорить:
– В вашем доме лежит плохая вещь. Именно она – источник зла, который нужно найти и уничтожить…
– Что это за вещь?
– Пока не вижу… Вам ее подкинули пару месяцев назад… Вспомните, именно тогда каждую ночь вам стали сниться ужасы…
– Все верно, – кивает головой Люция и добавляет: – Особенно один сон был страшный… Будто бы я подхожу к матери и говорю: «Если я умру, не хорони меня три дня!». А потом я вдруг оказываюсь в могиле. Я изо всех сил карабкаюсь, выбираюсь из гроба, из ямы, вижу уже дневной свет, но кто-то с яростью заталкивает меня обратно в гроб и засыпает землей… Я опять сопротивляюсь смерти – выползаю из могилы, глотаю свежий воздух, но меня снова кто-то сильными руками запихивает обратно и так три раза подряд… Когда я, наконец, пробуждаюсь и распахиваю глаза, то замечаю перед собой…
– Черта, – закончила вместо нее Ольвия.
Люция, не переставая изумляться этой уникальной девушке, воскликнула:
– Как? Вы и это увидели?.. Да, это был черт – огромный, с блестящей черной шерстью и красными глазами… Он сидел на краю моей постели и держал меня за руки. Я сообразила – именно он каждый раз заталкивал меня в гроб и прижимал мне руки – чтобы я не могла выбраться!.. Я начала читать «отче наш» и он исчез…
– А еще притворяетесь неверующей, – усмехнулась Ольвия и внимательно осмотрела свою гостью – маленького роста, худенькая, с узкими плечами, с реденькими черными волосами, едва доходящими до плеч – будто робкий мышонок, но в растерянных карих глазах кроется кое-что, что нравится Ольвии в людях – сила воли при кажущейся внешней хрупкости.
– Почему я сказала матери во сне про три дня?.. Если я умру, то не хороните меня три дня? – спросила вдруг Люция.
– В раннем христианстве был такой обычай… Умершего не трогают три дня, потому как он может воскреснуть… Если смерть его нелепа и случайна, если она не прописана в его судьбе и человек умер из-за россказней демонов или колдунов, ангел-хранитель за три дня может его оживить, а потом внушить окружающим, что мертвец вовсе и не мертвец, а лишь человек, заснувший коротким летаргическим сном.
– Удивительно! – Люция вытаращила глаза на рассказчицу. Об этом христианском обычае, который давно не соблюдался, она слышала впервые.
– Но вы рассказали мне не все детали этого сна, – произнесла вдруг Ольвия, – вспомните все, все, до мельчайших подробностей… – просит она торопливо.
Люция поморщилась – нелегко было возвращаться в те моменты, когда она боялась не проснуться от жуткого и страшного сна. И тут ее глаза полезли на лоб, она взмахнула руками и вскрикнула:
– Как я могла забыть? Мне четко виделось во сне, что под подушкой у меня находилась карта. Откуда она там взялась? Я не играю в карты…
