– Но всему должно быть объяснение! – развела Ольвия руками, запутавшись.

– Вот и спроси у него, чего ко мне пристала? – рассердился черт. – Спроси, да только не удивляйся, если не получишь ответа – не любит он давать пояснения свои божьим законам, особенно таким отступницам, как ты.

– Я – не отступница! – огрызнулась Ольвия и добавила: – Не раз я была свидетелем его милосердия… Хотя… проявляет он его не ко всем…

– Вот это и есть отступничество, – сомневаться в его поступках.

– Это называется независимость мышления.

– Ваш бог не любит независимость, он любит слепое поклонение и подчинение, ты еще не уяснила этого? – черт с ехидством ухмыльнулся и почесал свой мокрый пятак.

– Так же как и ваш начальник, – парировала Ольвия. – Разве вас не наказывают за отступничество?

– У нас отступников не бывает! – махнул копытом черт. – Мы верны сатане, как преданные псы своим хозяевам.

– Ты, наверное, забыл?.. Когда-то и ваш сатана был отступником. Ангелом, предавшим бога.

– Что же, иногда что не делается – все к лучшему. Если бы не это обстоятельство библейского масштаба, не было бы и меня и всего нашего благословенного злыми духами царства! – ткнув копытом в землю, прогнусавил черт. – Ну, мне пора, заболтался я с тобой!.. Меня ждут на другом перекрестке!

– Кто ждет? – полюбопытствовала Ольвия.

– Тот, кто не задает, в отличие от тебя, ненужных вопросов! – вытянув копыто вверх, ответил черт. – Тот, кто быстро говорит о просьбе, дает плату и тут же уходит – очень уважительно с его стороны беречь мое драгоценное время и не злоупотреблять им!

– Так чего же так долго болтал со мной? – Ольвия удивилась, что черт не послал ее раньше времени куда подальше.

Черт хмыкнул и ответил:

– Потому что любопытное ты существо… Много знающее, много видящее, в отличие от простых людей… Сам сатана просил меня не обижать тебя – наверное, он желает видеть тебя в наших рядах.

– Что? – Ольвия расширила глаза от ужаса. Ее просьба об освобождении души самоубийцы удовлетворена только благодаря личному расположению к ней дьявола. Она гневно сверкнула глазами и крикнула: – Никогда этому не бывать! Слышишь? Так и передай своему рогатому хозяину!

– Поживем, увидим! – спокойно произнес черт. – Твоя душа – особенная: она ценнее тысячи обычных душ.

– Чем же она такая особенная? – вскинув одну бровь, поинтересовалась Ольвия с тревогой.

– Твою душу сотворил сам бог. Неужели ты полагала, что такой дар тебе достался случайно? Но, в противовес твоему богу, которого не дозовешься, когда действительно нужна помощь или спасение грешной души, мой хозяин всегда готов услужить и всегда мчится на призыв человека.

– Еще бы!.. Ведь взамен он получает душу, – самое ценное, что есть у людей! – Ольвия брезгливо сморщилась, глядя на своего собеседника.

– Ну, опять ты все перекрутила! – обиделся черт. – Что мешает вашему богу так делать? Блюсти свои души?.. Где он был во время страшных войн, когда массово гибли дети, где он был во время Холокоста? А помнишь ту надпись на стене концлагеря? Когда заключенный выцарапал на стене перед казнью надпись: «Если бог есть, то он должен молить меня о пощаде!». Бог тогда был в отпуске, скажи? – черт расходился не на шутку. Ольвии даже показалось, что шерсть его, вставшая дыбом, вспыхнула пламенем.

– Это хороший вопрос, – Ольвия вдруг взглянула на небо, будто ища ответа и тяжело вздохнула.

Черт перехватил ее взгляд и прорычал:

– Это бесполезно!.. Он тебе не ответит – он уже давно равнодушен к вам, людишкам! Его, разве что, интересуют только некоторые единичные личности – важные вельможи, им посаженные на трон, возводящие церкви в его честь и те, кто прославляет его. А ты ни к тем, ни к другим не относишься. И даже когда тебе нужна небесная помощь, разве обращаешься ты к нему? – черт расширил глаза, отчего стал еще страшнее и продолжил: – Ты обращаешься к ангелам, к богородицам, к святым, к кому угодно, только ни к нему. А знаешь, почему? Потому что за все эти годы он ни разу не ответил на твой призыв, ни разу не соизволил помочь, хотя и сотворил тебя! – черт вытянул на лице презрительную ухмылку, потом подошел поближе и прошептал, посматривая с некоторой опаской на небо: – Зато мы не стали бы так халатно относиться к своему творению!.. Знай это!.. И если тебе понадобиться помощь в спасении близкого человека, приходи – заключим сделку на лучших для тебя условиях! – потирая с удовольствием передние копыта, он замолчал.

Теперь ухмыльнулась Ольвия. Да, она давно сердилась на бога, но к демонам у нее было куда больше претензий.

– Хорошо поешь! – произнесла она. – Только ваше адово царство и ваши порядки вряд ли кому-то из людей будут по душе. Сам посуди, тебе бы понравилось, если бы тебя жарили на костре, будто окорок, целую вечность?

– Уверяю, тебя бы это не коснулось. Мы бы нашли для тебя более достойное место – ты была бы учетчиком новых душ, например. Вела бы своеобразную бухгалтерию, понимаешь? Разбирала бы грехи, – чьи потяжелее, тем огня в котле поболе! Соображаешь?.. Чистая работенка, между прочим!

Ольвия не удержалась от улыбки и ответила:

– Спасибо за столь лестное предложение, но придется его отклонить.

Черт совсем не расстроился. Он нахлобучил челку на лбу и произнес с некоторым сожалением:

– Ладно, мне уже действительно пора!.. Меня ждут! Договорим в следующий раз! – он громко кашлянул и тут же растаял в воздухе.

Ольвия еще некоторое время постояла на перекрестке, вслушиваясь в трель сверчков, потом повернула в город. Луна неотступно следовала за ней, освещая путь. С тяжелыми мыслями возвращалась Ольвия домой. Этот сложный и многообразный мир еще больше стал пугать ее. Земные законы, писанные глупыми бюрократами, небесные, – зачастую очень суровые и жесткие, да еще и душераздирающие законы преисподней – нет покоя человеку нигде! Везде за ним следят, везде его стараются вести и напутствовать – на свободу и волеизъявление нет и намека. Будущее страшило ее. Каким оно будет? Вечная война небес с преисподней, а посреди поля напряженной кровавой битвы – люди. Порою, беззащитные и растерянные.

Войдя в чертоги городских огней и спящих серых домов, она уже не думала о душе самоубийцы, которую спасла из преисподней. Она размышляла о предстоящем свидании, которое пугало ее куда больше, чем ад. Завтра она должна забыть и о чести и о самолюбии, завтра она обязана завладеть вниманием того, кого навеки записала в заклятые враги.

Черт знал, о чем просил – он создал ей ад на Земле. Создал на один день. И этот день уже настал – ведь приближался злополучный рассвет. Луна на небе стала блекнуть, а на горизонте появилась едва различимая розовая полоса.

Ольвии повезло. Ей не пришлось тащиться в город в здание администрации, чтобы пригласить на свидание мэра. Он сам явился в лес, дабы проследить за ходом работ на участке. Ольвия смогла расслышать его командный голос – ветер подхватил этот голос с той стороны озера и принес к ней во двор. Она так и не поспала после ночной встречи на перекрестке – глаза слипались, ноги подкашивались от усталости, но нужно было идти и исполнять прихоть хитрого черта.

Умывшись в озере, она расчесала гребнем волосы перед синим полотном воды, будто перед зеркалом и заплела наспех косу. Содрав со своего золотого платья колючки с репейника, которые она насобирала у перекрестка, Ольвия направилась по узкой тропе, пробегающей между соснами и дубами, к своей цели. Чудесное пение птиц прерывалось безобразным шумом строительной техники. Человеческие голоса слышались отовсюду, и от этого хотелось заткнуть плотно уши и убежать. Любимая ею волшебная тишина ушла из леса, бросив ее душу на растерзание мерзкого бюрократа.

Ольвия вышла к березовой роще и спряталась за деревом. Она увидела, как участок подготавливают к строительству. Многочисленные рабочие в серых комбинезонах расчищали проезд к участку, чтобы могли заехать груженые машины и строительная техника со стороны трассы. Они выкорчевывали деревья бульдозером и сносили бензопилой кусты боярышника и лещины. Ольвии даже на миг почудилось, что она слышит плач деревьев, гибнущих под бульдозером. По ее лицу побежали слезы. Ах, как бы она хотела стать на миг великаншей и разметать всех их так, чтобы летели, сверкая пятками до самого города со своей техникой!