Боже, каким оно было! В городе оно выглядело совсем иначе.
Лида опустила ноги на землю и уставилась на миллионы звезд, ярко светивших над ней в мутном небе. От такой космической красоты сильно забилось сердце. Видимо, чистый воздух этих мест позволял туристу увидеть богатую россыпь космических тел, недоступную взгляду горожан.
Не понимая, что с ней творится, она блуждала взглядом по узнаваемым созвездиям, и чем больше всматривалась в них, тем больше волнения испытывала. Это было именно волнение, как ожидание чего-то важного, что сейчас произойдет.
Большая медведица – «ковшик», а там малая – «ковшик» поменьше, а это, кажется, Кассиопея – в виде перевернутой буквы «М». Взгляд остановился на пяти ярких звездах. В какой-то момент Лиде показалось, что созвездие Кассиопеи падает на нее, что эта «буква» так близко, что протяни она руку, ухватится за ее край.
«Что за наваждение?», – рациональное мышление делало попытки осознать происходящее. Но тело испытывало непонятные ощущения – Лида почувствовала вибрации, и «расслоение» – как будто ее душа устремилась вон из телесной оболочки навстречу пяти звездам. Это было настолько новым, пугающим и одновременно приятно-волнительным чувством, что Лида решила не сопротивляться и полностью расслабилась. «Будь что будет», – мелькнуло в голове, и душа унеслась прочь, как сбежавший преступник из тела-тюрьмы.
Знакомство с Литтой
Лида сидела за круглым столом вместе с другими шестью людьми. «Не людьми – канами», – поправила она себя мысленно. Лида догадалась: это то самое место из ее снов, где она передвигалась на мамонте. Шел совет.
Обычно после осознания сна Лида всегда просыпалась, но теперь этого не произошло. Более того, она была спокойным наблюдателем внутри этой женщины, глазами которой смотрела на происходящее. «Что еще за «этой женщины»? – спросила она себя, – это я и есть… Но кто «я»?»
– Литта, ты молчишь… – к ней обратился Глава совета Пилья.
С длинными абсолютно белыми волосами, такими же усами и бородой, Пилья походил на старца из русских сказок. Дать в руки гусли, и можно озираться в поисках богатырей, Соловья-разбойника и других всем знакомым с детства героев былин.
Пилья не был немощным стариком, чего следовало ожидать в его годы: сидит ровно, спина широкая, плечи расправлены. В жестах, интонации и взгляде – уверенность, власть и мудрость. На иссохших пальцах, сложенных в замок, два крупных перстня с камнями, голос крепкий, в глазах – энергия и озабоченность.
– Пилья, – произнесла Литта с интонацией, обещающей озвучить что-то спорное, нетипичное и, скорее всего, неловкое для Главы. – Пилья, почему ты уже много лет задерживаешься с реинкарнацией?
Молчание повисло над столом. В словах Литты не было укора, желания оскорбить верховного кана, сквозило спокойное любопытство.
– Твой крайний срок наступил тридцатилетие назад, и каждый раз, когда заходит разговор об этом, ты находишь причины отложить процесс. Скажи нам открыто, ты чего-то боишься? Евтин, Юван – любой сможет выполнять твои обязанности, пока ты не проявишь себя в новой ипостаси. Ты – единственный, кто еще не делал этого на Земле. Пилья, ты же понимаешь риск. На Родине тысяча лет – не срок для тела. Здесь другая физика, особенно после смены эфира. Мне ли тебе говорить?
Пилья не был ни смущен, ни раздражен. Заерзал на своем месте Юван, и почему-то это не ускользнуло от внимания Литты. Евтин, сидевший справа от Пильи, по-дружески положил руку на плечо Главы.
– Сколько лет этому телу, друг? – спросил он. Лида внутри Литты удивилась певучести Евтина. Молодой кан лет двадцати растягивал гласные чуть дольше, чем это происходит при естественном разговоре, что было непривычным для слуха.
– Пятая сотня, – ответил Пилья.
Раздался дружный удивленный выдох.
– Зачем так рисковать? – вопрос прозвучал от Татьи. Ее одежда отличалась от одеяния других. Она изобиловала орнаментами, причудливо окаймляющими рукава, ворот и низ платья с запахом. Пояс был отдельным произведением искусства – вышитый бисером, он привлекал к себе внимание, притягивал взгляд игрой света, отражающегося от мелких бусинок. Волосы Татьи были заплетены в тысячи косичек и витиевато убраны отдельным узором. Несколько заплетенных прядей свисали по краям лица – они также были украшены маленькими камнями и тонкой золотистой тесьмой. Татья удивила Лиду своей красотой. Ее изящное тонкое тело напоминало о гармонии и хрупкости этого мира.
– Сварогу было шесть сотен, – ответил Пилья.
– Он вернулся до Первых Перемен! – возразил Евтин.
Пилья с достоинством кивнул, соглашаясь с замечанием.
– Пойми, Пилья, свою ответственность. Ты же единственный на планете Кан Первых! – в сердцах крикнул Якур и даже соскочил с места.
Якур был кем-то особенным для Литты, так почувствовала Лида. Смуглый, с короткой стрижкой русых волос, молодой кан был одет в безрукавку и свободные штаны из тонкой ткани, похожей на лен. Его руки не отличались крепкой мускулатурой, как у сидящего рядом Ювана, но в их движении угадывалась ловкость и сила.
Якур сел на место и бросил виноватый взгляд на Литту, а та поторопилась спрятать глаза.
– Это все важно, – выдохнул Пилья, – но мы отвлеклись…
– Пожалуйста, каны, кратко о сложившейся ситуации, – в разговор вступил самый крупный мужчина из присутствующих – Унтары. Его одежда как раз была с рукавами, и также походила на халат с запахом, но совсем не маскировала фигуру. Впервые обратив на него внимание, Лида назвала его про себя бодибилдером. – Итак, что мы имеем.
Стало понятным, что Лида оказалась свидетельницей Совета Семерых – высшего органа власти Магога. Страна ожидает нападения, и оно, по словам разведчика Ювана, неизбежно. Враг долго готовился, и теперь настали сложные времена решительных действий. Сегодня вышли из строя порталы – и все, кто приехал торговать в осьмицу, остались в столице (названной так же, как и страна – Магог).
Создание жизни на Земле – проект Первых, материнской цивилизации канов. Одна катастрофа, в результате которой разрушен материк на северном полюсе, уже была пережита, и ее последствия только-только начинали проходить, заслуга в чем принадлежала Пилье и его команде. Только сейчас приходилось признавать, что та далекая катастрофа была первым звоночком текущих событий.
Связь с Первыми потеряна несколько десятков лет назад, и сегодня выяснилось, что сбой работы порталов и тогдашний сбой в работе Всеобщих Врат – также звенья одной цепи.
– Ловушка готовилась десятки лет, и, наконец, мы в нее попали, – заключил с грустью Пилья. – Что вы думаете об этом?
– Какие цели у врага? – продолжил Унтары. – Судя по имеющимся данным и свидетельствам о происходящем в других уголках планеты, – полное порабощение человечества. Людей оставляют на уровне животных, исключая все возможности для развития духа.
– Все твоя доброта, Пилья! – снова горячо воскликнул Якур. – Сначала они отделились, ты сказал, что это проявление свободной воли. Затем они встретили Прибывших и назначили их своими новыми богами, ты снова не стал вмешиваться! Абсолютно свободное развитие – это утопия! Теперь ты видишь, что нельзя спускать людские ячейки на самотек?
– Перестань, Якур, – мягко прервала Татья. – Ты знаешь принципы Первых, они полностью выдержаны. Наша задача – сохранить цивилизацию. Без знаний она моментально придет в упадок, и прощайте столетия проекта. Со знаниями выжившие быстро придут в себя и восстановят дух, а с ним и силу сопротивления.
Пилья встал, поднялись с мест и все остальные.
– Мы почти завершили миссию, и Сварг спокойно оставил нас. Помешали Первые Перемены. Мы изучили изменения и почти внедрили реинкарнацию для поселенцев, но произошел сбой эфира – Вторые Перемены. И вот, когда мы стоим на пороге массовой реинкарнации поселенцев, мы узнаем о неизбежной катастрофе, которую сами рискуем не пережить. Слишком много неизвестных появляется в нашей миссии с каждым витком. Вы спрашиваете, почему я откладывал, – потому что надеялся завершить дело, чтобы присовокупить опыт одного цикла.
