Минут тридцать по серпантинам вверх через живописные ущелья, и вот она первая ступень и начало пешей тропы для бедных или повёрнутых. Людей почти не было – будний день всё-таки. И значит, я могла спокойно взбираться в своём тихоходном темпе, по принципу ослика, идущего за морковкой: «Вон до того камушка, и потом отдохнём». Шаг за шагом, по чуть-чуть вверх. «Ну и пусть эти богачи смотрят на меня из своих дурацких кабинок. Главное, не издохнуть на первых ста метрах».

Молодой парень, запрыгнувший в отъезжающую маршрутку в последний момент, накинул олимпийку, и в быстром темпе направился вверх по горнолыжной трассе. Стоило на мгновение отвернуться, и он уже скрылся вдали. Очевидными дилетанту казались лишь два пути. Первый, проложенный явно не адептами диванно-кроватной религии, шёл напрямик ровной линией. Второй же – просматривался среди кустов рядом с опорами, и казался более правдоподобным.

Как назло, на начальном рубеже разбили лагерь строители. «Всего несколько десятков шагов от горнолыжного комплекса, а я уже готова отхаркивать легкие, превращаясь в мальчугана из рекламы Фруктового сада. Стыдно, не надо было даже пытаться. Моей мечте стать покорителем горных вершин не суждено осуществиться. Пора бы оставить уже эти попытки, и не глумиться над столь благородным видом досуга. Парень ускакал, как горный козёл, его уже даже не видно. А я что? Я – томат, бесконечно придаваться самобичеванию рад. Мешок ты с дерьмом, а не томат. Наверняка рабочие ржут надо мной из своих бараков. Даже до поворота дойти не могу. Соберись! Сделай пару шагов, и спрячемся за деревьями. Давай уйдем от сторонних глаз – пусть это будет только наша война. Ползти, ползти вверх, просто идти, плевать на всех остальных», – умоляла я себя всеми правдами.

К горлу подступил ком отчаянья, первые шаги – это всегда так тяжело, но как будто в других аспектах иначе. Любые усилия вознаграждаются, даже если порой это не очевидно. Разве невероятный вид на затопленное морем тёмно-синей хвои ущелье – это не награда за внутреннюю борьбу?

Его не было видно из-за поросли, но стоило немного приподняться, перед тобой оказывался обрыв, край которого зарос иван-чаем. Красным пикселем выделялась черепичная крыша одинокого деревянного домика, но, вполне вероятно, что «домиком» он казался из-за необъятного расстояния. Невозможный пейзаж – такие печатают в виде пазлов на тысячу деталек для медитативного времяпровождения дождливыми вечерами за городом. И это всего в трехстах метрах от людского скопления. Стоило рискнуть пойти дальше. Всё равно, остальная часть тропы соединялась с первой и начинала идти под кабинками, медленно плывущими в воздухе.

Мне захотелось прилечь. Я остановилась посреди полотна низкорослой травы, которое, чтобы не улетело, придерживали отколовшиеся куски горной породы, похожие на пресс-папье. Виски пульсировали, будто что-то собиралось там сдетонировать. Но ложиться было не самой лучшей идеей – вдруг, кто-то увидел бы, и сказал наверху: «У вас там человек помер на склоне, довольно крупногабаритного вида. Лежит в позе звёздочки, пропитанный потом насквозь». Спасательные операции бы начались всякие избыточные. Поднялись бы за мной дяденьки-МЧСники, и пришлось бы им объяснять, что я не труп, а вполне себе живой человек, просто жадный, и, к тому же, много курящий, любящий пожрать перед телеком и давненько не подвергавшийся всякого рода физкультурным активностям. «Четыре с половиной тысячи тенге, ребят, четыре с половиной тысячи!» – наверное, именно это я бы в забытьи повторяла, когда меня спускали бы вниз на носилках.

Шутки шутками, а подниматься было не так уж и трудно. Если несколько раз сбить и восстановить ритм дыхания, то постепенно обретаешь уверенный темп. Потом само собой становится легче. На самом деле, треккинг чем-то напоминает плавание с ластами. Хоть плавать я и не очень люблю, но, когда надеваешь ласты, у тебя будто появляется сзади моторчик. С горами что-то похожее. Ты вроде делаешь шаг, а гора сама поднимает тебя на следующий уровень. Оборачиваешься назад, и не можешь поверить, что ты вскарабкался уже так высоко.

Ступни начинали ныть, особенно на мысках. Беговые кроссы – не самая лучшая обувь для прогулок по непересеченной местности. Нога в них скользит и прокручивается, но альтернативой им у меня были только сланцы.

– You can do it! – прокричал кто-то у меня над головой.

– Thank you!

«Давай, спускайся сюда. Посмотрим, кто "can do it" из нас», – про себя добавила я.

Вдали показался скалистый хребет, над которым нависала станция канатной дороги. Оставалось ещё чуть-чуть, но в голове раздражающе стенал голос: «Не могу больше, тут и так хорошо, мне сойдёт. До того валуна можно дойти, и поворачивать в обратную сторону. Эта смотровая сама на горе, гора на горе – просто жесть какая-то многоуровневая». Во всём остальном также. Горы – это отличная метафора жизни, одно сплошное преодоление. Ты ставишь цели и постепенно, сбивая дыхалку, их достигаешь. Ползёшь из последних сил, уже начинаешь испытывать детские радость и счастье, в то время как перспектива, внезапно, открывает перед тобой новые возвышения. Обидно разворачиваться назад, лишая себя удовольствия побывать на вершине, потому что решил, что тебе и так хватит. Мол, этого для тебя будет достаточно, чтобы получить заслуженную похвалу.

– Я у себя и так молодец. Вон, сколько прошла – обалдеть просто. Восхищаюсь, горжусь! Зачем лезть на самую верхотуру? Есть все шансы замёрзнуть, простыть или того хуже – навернуться. Фотки красивые есть, воздухом подышали, природой из-под козырька кепки полюбовались – может всё на этом?

– Лезь наверх!

– Зачем?

– Не знаю, просто лезь! У меня нет ответа на этот вопрос. Считай, что это для ощущения завершенности.

– Отрешённости.

– Я тебя удивлю, но эта станция, далеко не финальная точка. Люди ходят и выше, где больше нет ничего, кроме снега и скал. Там, кстати, начинается третья ступень канатной дороги.

– Твою мать, третья? Серьезно? Я туда не пойду. Меня и тут скоро слепни сожрут.

– Никто и не заставляет. Ты до второго уровня хотя бы дойди, и будем считать, что акклиматизация пройдена. Можно начинать осуществлять наши планы. Ты, кстати, не забудь, что нам с тобой ещё отсюда спускаться, для этого сил потребуется не меньше.

Какой же я всё-таки нытик. Надо отдать должное корейскому антипригарному крему, который мне подарила сестра вместе с алоэ-гелями. Шла уже не первый час, пережила духоту города и высокогорный ультрафиолет, успела попасть под небольшой дождик, и каким-то образом, не осыпалась. Если бы эта штука ещё слепней отгоняла, цены бы ей не было. Найдя в себе силы на эпичный рывок, я всё-таки вскарабкалась на вторую ступень. Праздный, расслабленный народ с детишками – все такие нарядные, в стиле пеше-горного, пересаживался на следующий отрезок. Хотелось проехаться вместе с ними. Но увидев палатку возле пересадочного пункта, где продавали хот-доги за тысячу тенге и кофе с молоком за пятьсот, идея выдвинуться на третью ступень испарилась. Мне нужен был мой хот-дог для победителей.

Я никогда не объявляла себя экспертом в горном туризме, даже не стала бы называть себя любителем, скорее Вуди Бэкпекер – юный натуралист. Мне нравится наслаждаться красотами, приводить на природе мысли в порядок. Нигде нет такой осязаемой тишины, как в горах. Не знаю почему, но невозможно чувствовать себя одиноко среди врезающегося в небо камня. Меня каждый раз не оставляет ощущение, что за мной наблюдают. Звучит странно, и, возможно, это начальная стадия паранойи, но в диких условиях я оказываюсь далеко не впервые. Пусть эти склоны было сложно назвать нелюдимыми, уверена, что за последней остановкой начиналась территория иных сил. Уважение – это главный принцип взаимодействия, и природа, в этом случае, не исключение, она не прощает человеку беспечность. Человеческая дурость не знает предела, и поэтому халатность не раз приводила к трагедиям. Я убеждалась уже не единожды в том, что Дао почтительного отношения, за счёт дополнительной сосредоточенности, порой может спасти жизнь.