Он допил виски одним глотком и кивнул бармену:

– Повтори.

Игорь что-то нес про свою семью и работу за границей, но у Макса не было никакого желания поддерживать тупую беседу, поэтому он продолжал молча надираться, время от времени обводя зал чуть поплывшим взглядом. За дальним столиком сидела компания девчонок, одна из которых, пышногрудая брюнетка, уже давно строила ему глазки и с каждым выпитым бокалом казалась Максу все симпатичнее.

– Макс? Ты слышишь меня? – ворвался в захмелевший разум голос Василевского. – Твой отец вчера был у нас на ужине.

– И? – хрипло спросил Макс. – Передавал мне привет?

Василевский развязно гоготнул:

– Что, вы все еще в контрах?

Макс уставился на него полупьяным немигающим взглядом и медленно произнес:

– Вот скажи мне, Вася, когда случился тот по-настоящему хреновый день, в который мы с тобой вдруг стали лучшими друзьями, а? Что-то я запамятовал.

– Да ладно тебе, Макс, не пыли. Я же просто спросил. Думал, ты уже давно уладил все свои разногласия с отцом.

– Думать у тебя, Вася, никогда не получалось. Подлизываться и наушничать – да, а вот думать…

Взгляд серо-голубых глаз Василевского разом заледенел, а губы побелели от едва сдерживаемой ярости:

– Ты, Шевцов, выбирал бы выражения. Мы давно уже не в школе. Я, к твоему сведению, уже два года являюсь поверенным в делах Братства в Европе, а ты – все еще рядовой страж. Да к тому же еще и отстраненный от дел из-за постоянного пьянства и небрежности в работе. И кстати, твой отец предпочитает считать, что у него вообще нет детей.

Макс вдруг решил, что абсолютно нелепо отказывать себе в своих желаниях, и с наслаждением прислал Василевскому в бубен. От неожиданности Вася смешно дернул головой и неуклюже рухнул с барного стула на пол.

– Ты пожалеешь, урод, – прошипел Василевский, вытирая кровь с рассеченной губы. – Я сделаю так, что ты вообще не сможешь найти работу ни здесь, ни где бы то ни было еще.

– Папе привет, – Макс швырнул на барную стойку несколько купюр и направился к выходу.

У двери бросил быстрый взгляд на брюнетку за столиком, но та, на мгновение встретившись с ним глазами, тут же демонстративно отвернулась.

“Ну и черт с тобой,” – зло усмехнулся Макс, вывалился в приятную прохладу ночи, прикурил и зашагал прочь от бара.

Угрозы Василевского большого впечатления на него не произвели. Любое охранное агентство будет счастливо заполучить стража разума. Да и не верил он в то, что Кучер его действительно уволит. Впрочем, влияние Василевского-старшего в Братстве в последние годы действительно серьезно возросло. Даже далекий от политической возни Макс об этом знал. Вот только на что готов папаша ради любимого отпрыска? Решится ли Василевский отозвать у него лицензию стража? Поддержит ли его магистрат Братства? Этого Макс сейчас спрогнозировать не мог. Да и похрен!

То, что Василевские водят дружбу с его отцом, совсем не удивило. Они-то как раз одного поля ягоды – зажравшиеся снобы, возомнившие себя элитой, презирающие других и люто ненавидящие все, что не вписывается в их идеальную картину мира. Будь то непутевый сын или нездоровая жена.

В затянутой хмельной мутью памяти неожиданно всплыла непрошенная картинка: режущая глаз белизна палаты, зарешеченное окно и кровать, слишком большая для лежащей в ней изможденной женщины с потухшим, безразличным взглядом. Такой он видел мать в последний раз.

 Черт! Не думать, не вспоминать. Обещал же себе! Макс жадно затянулся, стараясь вместе с дымом затолкнуть поглубже внезапно подступившую горечь.

Звонок шефа раздался только через три недели. Утром, когда Макс лениво потягивал кофе, сидя на подоконнике в своей кухне. К этому моменту он уже порядком извелся от безделья, а потому с трудом подавил порыв схватить трубку на первой же трели. Отставил чашку, сделал пару глубоких вдохов и выдохов и только потом ровно произнес:

– Слушаю.

– Привет, Шевцов. Занят?

– В спортзале, – нагло соврал Макс.

Шеф хмыкнул.

– Понятно. Подъезжай в офис, как освободишься, представлю тебе напарника.

Макс скривился: напарник – дурацкая идея Душнилы все-таки реализовалась, и магистры кого-то подобрали.

Все тем же равнодушным тоном он выдал:

– Хорошо. Сейчас закончу, в душ – и приеду.

Шеф снова хмыкнул:

– Ну-ну, заканчивай. Рад, что после вчерашнего, у тебя еще остались силы на спортзал.

И отключился.

Черт! Макс прошелся пятерней по лохматой макушке. Вчера он снова завалился  в бар “Полмедведя” на соседней улице и плохо помнил, как потом добрался домой. А вот шеф явно в курсе, в каком зале и каким спортом занимался Макс, находясь в отпуске. Черт!

Через два часа, успев принять холодный душ и влить в себя еще одну чашку кофе, Макс толкнул дверь лаборатории. Намеренно не пошел к шефу, решив для начала разузнать последние новости у Малого. Тот наверняка был в курсе всего.

Малой увлеченно клацал клавишами, сосредоточенно глядя в экран, но, увидев Макса, расплылся в радостной улыбке:

– О великий страж разума! Да будут благословенны твои дни и особенно ночи! Ты наконец снизошел до нас.

– Здорово, Малой.

Макс привычно бросил взгляд на кофеварку, но при мысли об очередной чашке кофе на голодный желудок его замутило. Поэтому, протопав мимо, он упал на крутящийся стул напротив Малого.

– Какие новости?

– Так новостями тебя должен был шеф осчастливить, нет? – приподнял рыжую бровь Малой. – Они уже час тебя ждут в кабинете.

– Они?

– Ну да. Шеф и твой… хм, напарник.

Малой откровенно веселился, и это зародило в душе у Макса нехорошие подозрения.

– И чего мы так скалимся? – осторожно спросил он.

Костик откинулся на кресле и улыбнулся еще шире:

– Поверить не могу: так ты не в курсе?

– Малой… – предостерегающе рыкнул Макс.

– Да, милый?

– Хорош резвиться, рыжий! В чем дело?

– Даже не знаю, как тебе сказать…

– Просто включи камеру в кабинете шефа, – процедил Макс.

Малой заржал и развернул к нему монитор.

Камера в кабинете была установлена таким образом, чтобы хорошо видеть посетителей, оставляя стол шефа и его самого в слепой зоне. Однако сегодня Кучер неожиданно изменил своей привычке встречать гостей за своим столом  и вальяжно развалился в гостевом кресле. Напротив него, изящно положив ногу на ногу, сидела девица в строгом костюме и что-то оживленно втирала шефу, время от времени встряхивая шикарной гривой светлых волос. И что самое невероятное: на лице вечно хмурого Кучера сейчас явственно проступала скупая улыбка.

– Это что за хрень? – опешил Макс.

– Фу, как нехорошо ты о девушке, – фыркнул Малой. – Где твои манеры?

– Малой, что за баба?

– Екатерина Бергер – страж разума и твой новый напарник.

– Скажи, что ты пошутил.

– Какие уж тут шутки, – рыжий с трудом сдерживал смех. – Назначена магистратом Братства на должность стража  разума в “Аргус-групп”. Показала отличные результаты на испытаниях, плюс имеет максимальное совпадение с тобой по психоэмоциональным характеристикам. Хочешь, перешлю тебе ее экзаменационный бланк? Я вчера вскрыл их базу.

– К черту бланк! Сколько ей лет?

– Двадцать один.

– Охренеть!

Макс рывком вскочил со стула и понесся в кабинет шефа.

И она будет прикрывать его на сеансе со смертником?! Вчерашняя выпускница? Результаты она показала… Максимальная совместимость… Даже смешно. Понятно же, что ни черта не умеет и опыта – ноль, зато сливать информацию в магистрат будет исправно. Ну Душнила, ну сука! Нашел-таки способ отомстить.

Макс грохнул дверью кабинета Кучера так, что жалобно звякнули стекла, а девица в кресле от неожиданности подпрыгнула.

– М-да, – задумчиво протянул шеф, мгновенно оценив выражение его лица, – Воронцова

премии лишить, что ли? За чрезмерную осведомленность и патологическое недержание.

Он бросил хмурый взгляд на глазок камеры, за которой сейчас без сомнения наблюдал Малой.