– Хорошо, сдаюсь, – буркнул Дуглас. – Ты поймала меня, буквально с голым задом.

– Откуда ты?

– Если ты такая эрудированная, думаю, знакома с теорией параллельных миров?

– Ты о теории циклической мультивселенной?

– Оу, ей . . . – протянул Дуглас и перегнулся через шею ящера. – Потише, леди, я не такой образованный, как могу показаться на первый взгляд. Тем более без галстука.

– Значит ты из соседнего мира, – хмыкнула Зои. – Слепой портал, мерцающий, или вы нашли стабильный способ перемещения?

– Нашли стабильный способ, – подтвердил Дуглас, не видя смысла врать.

– Понятно, – буркнула девушка и подтянула повод, переходя на соседнюю балку, в обход более короткого пути. – Возможно, ты не зря попал к нам. Я верю в судьбу.

– Я тоже, – подхватил Дуглас. – Может, все-таки расскажешь, что тут у вас творится.

– К долине Вади-ук-Нир, где нашли аблиаксид, примыкало три государства Кара-вар-Су, Беяз-вар-Тилин и Карсин-вар-Тан, – продолжила Зои, осторожно переходя на соседнюю балку. – Договориться миром не получилось. Естественно, дружить двоим против третьего всегда проще. Всегда есть надежда после громкой победы, перегрызть глотку недавнему союзнику и остаться единственным обладателем приза. Шах Карсин-вар-Тана понял, куда дует ветер. И хотя его воздушный флот был самым большим на континенте, противостоять двум объединенным эскадрам он бы не мог. Шах пошел на переговоры с дальними соседями, обещая в обмен поставки аблиаксида и технологическую поддержку.

Перед самой войной мой отец работал в военной лаборатории над проектом стабильного портала. Его коллеги где-то раздобыли старинные записи некоего устройства способного перемещать человека сквозь структурный барьер. Было с чего начинать.

Но, шах дал моему отцу другое задание. Опасаясь провала переговоров с дальними соседями и скорого нападения недругов, владыка Карсин-вар-Тана приказывает разработать “оружие судного дня”. Фаталист у власти – кошмар подданных. Он готов был забрать в ад всех и врагов и друзей.

Отец отказался. Меня и мою мать взяли в заложники.

Отец тянул время, как мог, морочил голову шаху и его советникам. Игры закончились, когда в отместку за задержки они убили мою мать. Папа сдался и принялся за работу, но и в этот раз он остался верен себе – заложил в проект маленький сюрприз. Как оказалось кристаллы аблиаксида при определенной обработке, под воздействием высокочастотного электромагнитного поля способны менять свойства гравитации и времени.

Испытание оружия прошли успешно. Шах и его советники, остались довольны. Нам с отцом разрешили видеться. Однако владыка никому не доверял. В день решающей битвы нас поместили на зурайнак с главным генератором. Еще шесть ретрансляторов выстроили вдоль лини фронта. По команде с флагмана, отец должен был включить генератор. Предполагалось, что смертоносная волна сметет объединенный флот врага. Вернее уничтожит живую силу и на земле и в небе.

– Луч смерти? – спросил Дуглас, наблюдая, как Зои переводит варана через очередной завал балок и ведет к трубе.

– Скорее, волна смерти, – ответила девушка. – Отец исполнил свой план. Еще до получения команды к атаке, он изменил настройки всего массива излучателей, а самое главное свойство поля воздействия. Шах отдал приказ о лобовой атаке, а вскоре приказал включить “генератор смерти”, как он его называл. Отец повиновался.

Зои замолчала и подвела варана к трубе. Она коснулась морды ящера и тихонько потянула повод. Тот издал булькающий звук и уперся лапами в края ближайшей балки, так, что она слегка сдвинулась. Сопротивлялся он недолго. Качая головой, и постоянно показывая язык, он все же двинулся в полумрак длинной трубы.

Они молча преодолели тоннель. Лишь когда когти ящера привычно скрипнули по ржавчине, Зои продолжила:

– Ошибся ли он в расчетах, специально ли все сделал именно так, отец никогда не говорил. Мне всегда казалось, что эффект его поразил не меньше чем других. “Волны смерти” не было. Вместо этого четыре эскадры накрыл зонтик энергетического поля. Шах все же договорился и та линия упавших зурайнаков, которую ты видел при подлете сюда, была его последней надеждой, если бы “оружие судного дня” не сработало.

Им не повезло, там все погибли.

Поле биомолекулярной селективной компрессии, так позже отец назвал свое творение, воздействовало только на людей, уменьшив их до размеров муравья. Естественно все зурайнаки потеряли управление разом, так появилась эта монументальная свалка, памятник человеческому безумию. Однако эффект на этом не заканчивался. Время внутри поля замедлилось, а весь остальной мир понесся вперед.

– Как же так, мы крупнее муравья, – удивился Дуглас и попытался привстать. – Я уж точно.

– Все верно, – ответила Зои, обернулась и бросила ехидный взгляд чуть ниже его живота. – Крупнее. Но, это сейчас. В момент запуска, установка выдала максимум мощности. Естественно с течение времени мощность падала, радиус поля уменьшался. Все кто оказался внутри поля, постепенно стали прибавлять в размерах. Время под куполом пошло быстрее. Если раньше солнце мелькало над головой, как бешеный фонарик, то теперь, я думаю, час, проведенный здесь, равен трем, а может, пяти часам во внешнем мире.

Вот так, почти пятнадцать веков, я прожила за двенадцать лет. Когда генератор заработал, мне было семь, сейчас девятнадцать, кажется. С расчетами у нас всегда было туго, как шутил отец.

Мы наблюдали, как стремительно меняется мир. Мы видели, как высыхали реки, и умирала зелень, мы видели наступление песков. Неотвратимо и ужасно.

Война не прекратилась. Она просто стала локальной. Внутри этого мирка, под куполом, где время почти остановилось. Только теперь драка шла не за ”чудо минерал”, а за возможность выжить и стать прежними. Одна половина хотела остаться внутри уменьшающего поля, другая – вернуться в обычный, пусть и незнакомый, но большой мир.

Просто выйти за пределы поля нельзя, резкое увеличение размеров приводит к гибели человек. Не знаю с чем сравнить этот эффект, словно кровь вскипает. Единственный способ выйти отсюда это постепенное уменьшение силы воздействующего излучения. Из шести ретрансляторов, сейчас работает четыре. Один сломался при падении зурайнака, еще один сломали в ходе диверсии.

– И на чьей ты стороне? – спросил Дуглас.

– Я хочу выбраться отсюда, – ответила Зои. – И посмотреть, что стало с миром.

– Боюсь, тебе там не понравится. Жарко, почти безводно, много песка.

– Мы знаем, изредка к нам заходят гости, некоторых мы успеваем спасти.

– Точно! – произнес Дуглас, сообразив, что его так беспокоило последние полчаса. – За что меня хотели убить, те, двое?

– Нас, – ответила Зои. – Тех, кто хочет отключить генератор и покинуть этот стальной плен, чуть меньше, чем тех, кто охраняет его. Каждый новый человек это прибавление в лагере восставших. Новый человек, неожиданно попав сюда и став лилипутом, очень быстро хочет стать нормальным и вернуться во внешний мир. Если в старожилах желание вырасти, уже не столь сильно – люди привыкают, то новый человек несет надежду, на новые возможности. Смутьян это проблема.

– Не понимаю, – произнес Дуглас. – Для вас прошло не так много времени. Вы должны помнить, что значит быть нормального размера. Почему кто-то не хочет возвращаться во внешний мир?

– Все просто. Пока мы были очень маленьким, вопросов не возникало. Многие погибли, не прожив и года, нашего года, под куполом. Кого-то съели животные, на них поле не действовало, кто-то пропал без вести. А когда сила воздействия начала падать и мы осознали, что происходит за пределами поля, у многих возник вопрос: – Действительно ли там, во внешнем мире все хорошо? Шах выжил и собрал вокруг себя людей, он запугивал и уговаривал. К нему шли новые и новые сторонники. Как известно, лучше быть самой крупной рыбой в озере, чем мелочью в океане.

– Я и забыл, что ты помнишь океаны своего мира, – вздохнул Дуглас и понял, что хочет пить.