Интересно, не из-за этого ли меня отдалили от семьи? Пансионат — дело хорошее, никто не спорит, но обычно дети родов, обличенных властью, воспитываются на дому, со специально подобранными учителями. Меня же держали в стороне.

Ладно, я действительно приложила некоторые усилия к тому, чтобы как можно реже контактировать с родом Оплфорд. Но это было в зрелом возрасте, когда я осознала, что с родителями у меня нет ничего общего. До того же я никак не препятствовала общению с семьей.

Как же сложно!

В голове что-то неприятно пульсировало, отдавая мерной дробью. Настроение было соответствующее физическому состоянию. Мне бы выпить.

Факт собственной обнажённости дошел до меня как-то заторможено. Но я точно помнила, что вчера уснула в одежде, только обувь снять и удосужившись, а потому выходило, что вот эта прохлада на коже — ненормально. Радовало одно: на мне пристутствовала рубашка в сине-белую полосочку.

Видимо, тот человек, что переодевал меня, делал это действительно из благих намерений, а не воспользовался моим состоянием. Следом появился весьма насущный вопрос: убить Джейсона или простить? А в личности того, кто совершенно беспардонно меня раздел, сомневаться не приходилось. Ну кто еще мог сделать это, учитывая, что в мои апартаменты посторонним хода нет? Только рыженький инквизитор и остается. С одной стороны, конечно, позаботился. Спасибо ему. А с другой, он же раздел меня в бессознательном состоянии, то есть, я даже возмутиться такому произволу не могла. И это уже повод дать в глаз.

Ну хоть на строевую подготовку не вызвал, и на том спасибо.

С тяжелым вздохом подняв себя с кровати, направилась в ванную комнату. Горячий душ — это определенно то, что нужно после сложных для психики новостей. А запах кофе, доносящийся из гостиной, окончательно излечит. Ведь, что может быть лучше для поднятия духа, как не приятные бонусы для тела?

Выходя, даже волосы укладывать не стала, пусть прямыми остаются. В конце концов, у меня тоже может быть выходной. Натянув ту же рубашку, пошлепала необутыми ступнями по полу прямиком в гостиную, откуда веяло умопомрачительным ароматом.

В гостиной действительно был завтрак, только к нему, видимо, в качестве приятного бонуса, прилагался еще и Клод. Сидел в своем идеальном костюме за столом, неспешно пил кофе и что-то внимательно изучал в планшетном сенсоре. Заметив краем глаза столбцы с бегущими строками и диаграммы, решила, что это по работе.

— Доброе утро, — растерянно поздоровалась я, занимая место напротив и одергивая рубашку ниже. Зря, на самом деле. Потому как сверху вырез становился больше. Спешно застегиваю верхние пуговицы практически под самое горло. И пусть Клод уже видел все, что мог, когда принес меня к Илдвайну, все равно неловко. — я думала, ты вчера улетел.

— Собирался, — не стал спорить Клод, подняв на меня тяжелый взгляд.

Кто-то сегодня тоже не в настроении.

— Почему не улетел? — осторожно вопросила я, наливая себе кофе.

Повисла долгая пауза, во время которой я клала в белоснежную чашку сахар, а Клод не отрывал взгляда от экрана. Складывается впечатление, что маршал Инквизиции к разговору не склонен в принципе. А еще и эти его наручные часы, которые, словно в тонкой издевке, громко и мерно тикали, отсчитывая секунду оглушающей тишины.

— Интересный вопрос. — наконец, со странной усмешкой кивнул Клод. И молчит, продолжая изучать бегущие строчки в гаджете. — К слову, твои родители вчера все же покинули резиденцию Арчибальд. Практически сразу после того, как ты ушла.

Мне показалось, или в его голосе промелькнуло напряжение?

— Хорошо, — мрачно отозвалась я, кинув взгляд в окно.

Так будет проще для нас всех. Разговаривать с ними мне больше было не о чем, в смысле, вопросов пока больше не было. А вот усвоить полученную информацию хотелось без их присутствия. Просто даже представить, что увижу их, было трудно. Что сказать? Как теперь себя вести? Кто они мне теперь?

Для ответов на эти вопросы требовалось время. Нужно было просто осмыслить все без их вмешательства, чтобы понять, что я теперь чувствую и чего хочу.

— Как ты? — мягко вопросил Клод, наблюдая за тем, как я делаю осторожный глоток обжигающего кофе.

— Не знаю, — после недолгой паузы честно ответила я, пожав плечами. — вроде бы ничего и не изменилось, они по-прежнему те, кто вырастили меня в свойственной им манере. А вроде и чужие люди, которые скрывали от меня правду все двадцать тр…четыре года.

Ответить маршал Инквизиции не успел. Входная дверь распахнулась, являя свежее и отдохнувшее лицо Джейсона с бутылкой чего-то крепкого и чесночным батоном наперевес. Завидев меня, инквизитор все это безобразие попытался спрятать, но перепутал руки и вместо побулькивающей бутылки убрал за спину батон, после чего озадачено уставился на свою выставленную вперед левую руку.

— Ну и ладно, — пожал он плечами, размещая бутылку по главе стола и занимая свободный. — ты как, истеричка?

— И тебе доброго утра, Джейсон. — закатила я глаза, наливая в кофе молоко. Как бы тошно не было, но пить чистый, горький кофеин выше моих сил. — Я замечательно, спасибо.

— То есть, пить ты не будешь? — догадался умный инквизитор, скосив глаза на Клода. — А вы, шеф? Нет? Ну и черт с вами, лучше расскажите, чем дело закончилось. А то засиделся вчера у Агустини, выслушивая последние сплет…новости.

— Сам же все видел, — хмыкнула я, не желая удовлетворять инквизиторское любопытство. А Клод вообще на него даже взгляда не поднимал, хмуро оглядывая свои столбики цифр, то есть, отвечать на вопрос подчиненного вообще не планировал.

— Когда это? — нахмурился Джейсон, почесав бровь. — Детка, не знаю, что я там должен был увидеть, но я вчера вообще весь вечер, перетекающий в ночь, провел у Агустини. У него, знаешь, вино с хорошей выдержкой было припасено. Не смотри ты так! С тобой же шеф решил остаться, я и не переживал, думал, ты под присмотром.

И тут до мня дошло, что вчера нас с Арчи встретил вовсе и не Джейсон, а Клод. И это значит, что он видел моего сопровождающего. Наверное, поэтому и не в духе. Вот же черт! Только ревности Клода и не хватало.

— Это не то, что ты думаешь. — выдала я, сама же поморщившись от избитости этой фразы. — В смысле, да, Арчи был со мной весь вечер, но ничего не было. Он просто утешал меня, и все.

— Утешал? — вскинул бровь маршал Инквизиции, отложив сенсорный планшет и подчеркнуто уделив все свое внимание мне.

— Да, — уверенно кивнула я, наблюдая за тем, как Джейсон старательно косит под предмет мебели. — я же расстроенная была, а он помнил, что я в такие моменты предпочитаю одна оставаться, вот и вмешался. Он просто был рядом, а потом проводил, и ничего, что…

Я поняла, что говорю что-то не то, когда глаза Клода стремительно сузились, а губы сложились в тонкую линию. Головная боль активизировалась с новой силой, словно напоминая, что хуже быть может всегда.

— Да он просто обнял меня! — привела я последний довод, и сама себя оборвала, осознав, как это прозвучало. Даже рот закрыла рукой, с немым ужасом наблюдая за мрачно усмехнувшимся Клодом.

И вот вроде бы он выглядел спокойным, даже безразличным ко всему прозвучавшему, но я знала, каким он может быть, когда не злиться, поэтому контраст для меня был очевиден. Только я понятия не имела, как исправить ситуацию.

В голове крутились тысячи замечаний, одно другого хуже. И только я собиралась открыть рот, чтобы действительно нормально объяснить ситуацию, как закрывала его снова. Понятия не имею, как нужно вести себя в подобных ситуациях.

И вот сижу я, наблюдаю за ледяным спокойствием Клода, рядом пальцем у виска крутит Джейсон, а на меня накатила волна злости и обиды. С какого перепуга я вообще должна оправдываться сейчас?

Да, я была с Арчи. Но не было ничего, за что я могла бы извиниться или должна была бы оправдываться. Мне было плохо, а он поддержал, в отличие от Клода, который весь вечер провел в компании моих родителей. И это он, а не я, старательно не глядел на меня во время новостей. Так за что я должна оправдываться?