Пока горничные с блаженными улыбками потягивали цветочный чай, вытянув уставшие после тяжелого дня ноги, я раздумывала над тем, какое средство для загара взять. В итоге закинула в сумку спрей, на основе масел. Я, конечно, не гений обольщения, но это средство не только защитит кожу от ультрафиолета, но и придаст ей блеск, что в лучах закатного солнца будет выглядеть восхитительно.

— Мисс Оплфорд, — произнесла одна из девушек, оставив фарфоровую чашку. — а вы волосы распустите. Вам так больше идеи.

— Распущенной? — хихикнула другая и тут же смущенно покраснела, бросив на меня извиняющийся взгляд. А я что? Я посмеялась. Классные девочки.

На часах было четыре часа пятнадцать минут, когда раздался стук во входную дверь. Вот, что значит военная выправка. Клод ни на минуту не опоздал.

— Пожелайте мне удачи, — произнесла я нервно, направляясь в сторону двери.

— Удачи, — тут же хором отозвались девушки и разве что не перекрестили.

***

Вы когда-нибудь ощущали себя безгранично счастливыми и свободными? Так, что сердце щемило, дыхание перехватывало, а с губ не исчезала безумная улыбка? А ветер безжалостно треплет волосы, сбивая их в колтун где-то на затылке, скулы уже сводит от постоянных улыбок, а все мысли отходят на задний план, уступая место одной единственной. Той, что заставляет вас любить весь мир, буквально обнимать его всего, принимать без остатка.

Я ощущала это. Сейчас, когда кабриолет марки Landcia D24 грязно-оранжевого цвета под надежным предводительством Клода несся на безумной скорости по сомнительной наружности дороге. Громко играла старая песня Фрэнка Синатры «Summer Wind», услышать которую в плейлисте Клода я совершенно не ожидала.

— The summer wind came blowin' in

From across the sea

It lingered there,

To touch your hair

And walk with me. — пел Фрэнк Синатр, заставляя меня закрыть глаза и вскинуть руки, наслаждаясь порывами ветра.

Не знаю, как так вышло, что я совершенно отпустила все переживания сегодняшнего дня. Где-то позади, в резиденции Арчибальд, осталось шоу «Подбор», а вместе с ним и мрачная персона стрелка-отравителя, заговор, шокирующий факт принадлежности Эварда к незаконной группировке, и перспектива скончаться в скоро времени. Повлиял ли на это маршал Инквизиции, со смехом в глазах глядящий на довольную жизнью меня? Определенно, здесь он сыграл не последнюю роль. Хотя бы потому, что это он уговорил меня сменить обстановку и отправиться к морю.

Изменяя своим привычкам, Клод надел белоснежную футболку поло и шорты, поэтому сейчас он был особенно похож на простого соседского парня, с которым мы решили прокатиться до моря. И напоминала о его должности только татуировка, охватывающая вязью символов запястье Клода. Но я просто не обращала на нее внимание, ведь какое она сейчас имела значение?

А вот глаза Клода, наполненные искорками жизни, легкой бесшабашности и такие хитрющие, очень привлекали мое внимание. И я вдруг осознала, что то и дело возвращаюсь взглядом к нему, при этом глупо улыбаясь. Вот что с людьми делает морской воздух, скорость и опьяняющее чувство счастья!

Когда кабриолет съехал с широкой дороги, от которой, впрочем, было одно название, мы оказались на узкой дорожке, вплотную примыкающей к песчаному берегу. Заглушив мотор, Клод обошел машину, жестом показывая мне оставаться в салоне.

Я сразу напряглась, внимательно оглядываясь. Лесная полоса граничила с золотистым песком, море омывало берег прозрачными волнами, вдалеке летала пара чаек, нещадно надрывая голосовые связки. Неужели Клод думает, что здесь может быть опасно? Мне кажется, стрелок не рискнет напасть сейчас, когда я под присмотром маршала Инквизиции. Тогда на тропе я отстала, поэтому оказалась жертвой.

Но мои опасения оказались напрасными. Клод вышел из машины первым, чтобы лично открыть дверь с моей стороны и галантным жестом протянуть руку. Под мой смех, мужчина независимо пожал плечами, кидая на меня взгляд заядлого сердцееда.

И как этого человека можно считать жестоким и мстительным, скажите мне?

Подхватив другой рукой корзинку с закусками, Клод направился прямиком на пляж. Ну наконец-то, море, я добралась до тебя! В нетерпении подпрыгнув на месте, я отпустила его руку и первая рванула к синей глади воды, по пути скидывая шлепки.

Я ворвалась в бескрайние морские просторы, поднимая столпы брызг. Подол платья тут же намок, а ступней коснулась теплая и до боли родная стихия. И как-то разом накатили воспоминания, когда я, будучи ребенком, запускала воздушного змея на берегу нашего загородного дома в Британии. И не было тогда никаких проблем, страхов, только я, ветер и море!

Я бежала по мокрому песку, оставляя отпечатки босых ног, прыгала и со смехом пыталась удержать змея, почувствовавшего родную стихию. А за всем этим наблюдала моя няня, которая никогда не считала нужным скрывать, что не получится из меня чопорной наследницы, о которой так мечтал дед. И тем не менее, она любила меня. Пожалуй, няня была единственным в моей жизни человеком, которому были неважны мои успехи, только я. Как ребенок, как человек, как личность. Она задавалась целью вырастить из меня не преуспевающего предпринимателя, а девочку, которая любила жизнь в любых ее проявлениях.

И как же сейчас я благодарна ей за это! Только потом, уехав в пансионат, я поняла, какой чудесной няня была женщиной. И действительно, ее методы воспитания очень отличались от того, что рассказывали мне одноклассницы о своих нянях.

Обернувшись, я увидела Клода, с улыбкой за мной наблюдающего. Рядом с ним на песке лежало белоснежное покрывало, а сверху покоилась корзина с закусками. А из машины доносился голос Фрэнка Синатра:

— Like painted kites, those days and nights

They went flyin' by

The world was new beneath a blue

Umbrella sky.

Я не заметила, в какой момент Клод оказался рядом, стаскивая с себя футболку поло. Но приметила, что в лучах солнца произошло чудесное явление пресса миру. Я насчитала шесть кубиков, прежде чем осознала, что беззастенчиво разглядываю инквизитора под его ну о-очень внимательным и хитрым взглядом. А посмотреть, если признаться честно, было на что…

— Смотри, — смущенно выдохнула я, указывая пальцем в сторону. — ракушка.

Расчет был прост: ракушка лежала на линии берега таким образом, что под моим ракурсом находилась очень близко к прессу Клода. Поэтому, сделав вид, что все это время я рассматривала ракушку, поспешила к ней. Сзади раздался звук клацнувших зубов. Это Клод вернул челюсть на место.

— Красивая, — произнесла я, оборачиваясь к маршалу Инквизиции и демонстрируя находку.

Стряхнув прилипший песок, я оглядела морской клад. Ракушка оказалась приятного светлого оттенка в веселую оранжевую крапинку. Изящная спиралеобразная форма, к внешней стороне образующая три вертикальных отростка. При этом ракушка была ненамного меньше моей ладони. Впервые вижу такую большую!

— Ты знаешь, — усмехнулся Клод, замерев напротив. — что можно услышать море, преподнеся ракушку к уху?

— Ты считаешь, что я не знаю природу этих звуков? — хмыкнула я, кинув на маршала Инквизиции укоризненный взгляд.

И не потому, что вся такая ученая. Просто захотелось съехидничать в ответ на этот насмешливый взгляд. А вообще, очевидно, что все дело во внешних шумах и токе крови в человеческом теле, которые отражает своими стенками ракушка. Приложи я к уху чашку услышала бы тоже самое.

— Зануда какая, — ухмыльнулся Клод, стягивая шорты и направляясь в сторону воды. Один шаг, красивый прыжок и Клод плывет, сильными рывками направляясь все дальше от берега.

А я вдруг осознала, что все это время наблюдала за ним, прикусив губу. И неожиданно вспомнилось ощущение этих сильных рук на участке, что пониже спины находиться, а пальцы непроизвольно кольнуло, напомнив, как они сжимали эти плечи.

— Вода теплая, — осведомил Клод, замерев на приличном расстоянии от берега.

Неожиданно проснувшееся смущение я стремительно заглушила, напомнив, что в бра маршал Инквизиции меня уже видел. Успокоив себя тем, что с такого расстояния Клод ничего разглядеть не сумеет, я воспользовалась ситуацией и дернула за шнурок платье, скидывая его с плеч. Легкий материал белоснежным каскадом опустился к ступням, и я просто перешагнула его, двигаясь вперед.