– Марра Лариса, – обе сплетницы едва ли не рыдали, как по мне, больше от страха, чем от стыда. Уж его-то они точно не испытывали ни разу в жизни. Леди Аринья начала вымаливать прощение, картинно заломив руки. Великая актриса все же в ней погибает. Сцена лишилась такого гения, – простите нас! Это была всего лишь шутка! Глупая, неудачная, но шутка! Мы и подумать не могли, что вы отреагируете на нее подобным образом.

– Правда? – удивленно спросила я. – То есть вы непонятно каким образом подделали голограмму с моей копией, наговорили на нее гадости, затем подкинули ее принцу и утверждаете сейчас, что это была лишь шутка? Я вас правильно поняла? Ну так я тоже всего лишь пошутила. Чем вам не нравятся ваши носы? Длинные, толстые. Издалека заметны. Теперь каждый, кто увидит вас, будет доподлинно знать, что вы обе – любительницы сунуть нос не в свое дело.

Обе леди пошли пятнами, в основном красными. Да, феи злопамятны. А вы что думали? Что я не смогу показать зубы, потому что до этого только улыбалась? Сюрприз, однако.

– Неделя, – любезно сообщила я обеим. – Я сниму свое проклятие через неделю, не раньше. И то только после того, как удостоверюсь, что вы больше не пакостите и не лжете. А теперь – вон. Или к носам добавится еще один «подарок».

Перепуганных сплетниц как ветром сдуло.

Я откинулась на спинку кресла. Добрая, я слишком добрая. Была бы здесь Ленка, она им эту гадость полгода, если не год точно, не снимала бы. А наши матери вообще даже слушать не захотели бы этих дур.

Феи не могли долго жить в немагических мирах – их сила слабела, а навыки терялись. Поэтому все они имели жилье в том или ином мире с магией. Но «имели жилье» не равнялось «проводили в нем все время». Многие феи, если не большинство, ценили и любили комфорт. И, допустим, этот мир, хоть и наполненный под завязку магией, все же проигрывал в удобствах той же Земле. А потому наши с Ленкой матери, как и многие их приятельницы, проводили несколько месяцев в году на Земле, поедая пиццу и ролы, присутствуя на показах мод и красуясь друг перед другом шикарными машинами и дорогущими квартирами, обстановкой в них, драгоценностями и счетами в банках.

Наши с Ленкой отцы, успешные и богатые бизнесмены на Земле, в этом мире были могущественными богами, которых до дрожи в ногах боялись простые смертные. Мужья других фей тоже обычно имели и статус, и положение в магическом мире. Феи практически никогда не связывали свои жизни с простыми смертными. Потому я прекрасно могла понять нежелание Ленки работать при дворе и выходить в конечном итоге за принца. Всего лишь за принца, да. Не за бога, полубога, вампира или дракона. А за обычного человеческого принца.

Между тем в дверь снова постучали. Порог перешагнул очередной проситель. И я вынырнула из своих мыслей. Пора было работать. Отрабатывать свою безбедную жизнь при дворе.

Закончила я «разбрасываться магией», как выражался мой папа, уже после того, как все во дворце поужинали.

Уставшая, измученная, я доползла до своей спальни, закрылась там и широко зевнула. Сил не было даже на переодевание. Поэтому я и завалилась на постель, в чем была. И сразу же заснула.

Правда, спокойно попасть мне не дали. Не было покоя моей бедной душе. Едва заснув, я очутилась в очень хорошо знакомой мне комнате. Кабинет отца не Земле. Именно здесь я постоянно получала нагоняи за свои проделки. Здесь мне назначали наказания, в основном лишая поездок в другие миры. Вот и теперь отец вызвал меня «на ковер».

Высокий широкоплечий брюнет с синими глазами, отец сосредоточенно читал какой-то документ, сидя в удобном кожаном кресле.

– Садись, – оторвался он от дел, едва я появилась в кабинете, и кивнул на кресло напротив. – Садись и рассказывай, что вы с Леной задумали.

– Пап, – протянула я, уже понимая, что выкрутиться не получится. – Ты же обязательно расскажешь обо всем маме. А она – тете Люде.

– Посмотрим. Лариса?

И тон такой суровый. Сразу видно, что вранья отец не потерпит. А и смотрит пристально. Внимательно отслеживает каждый мой жест, каждое слово. Как тогда, когда я из любопытства добавила в химические реагенты на уроке химии на Земле камешек из другого мира. Грохнуло знатно. Кабинет разнесло полностью. Выбило несколько стекол. Врачи потом удивлялись, что на мне ни единого пореза не появилось, даже синяков не было. Естественно, не было. С такой-то мощной папиной защитой. Но отчитал он меня тогда серьезно. И наказал тоже. Никаких поездок в другие миры в течение года. Только жизнь на Земле. И учеба. Которую он контролировал сам. Ох и выла я тогда весь год.

Вот и сейчас: смотрит пристально, словно рентгеном просвечивает. Тон инквизиторский. И попробуй ему соври, богу войны. Еще один год на Земле, без перемещений, я не выдержу.

– Ленке надо в императорском дворце несколько месяцев отработать, в мамином мире, тетя Люда ее туда устроила. А она не хочет. Сидит в своей спальне, жрет шоколад и смотрит сериалы, – без зазрения совести сдала я подругу, на которую прилично так разозлилась.

Отец приподнял брови, выражая удивление.

– Ты же без сил.

– Ну вот я ей то же самое сказала. Думаешь, подействовало? Пап, не выдавай, а?

И глаза, как у знаменитого кота6.

В мире много сказок

Грустных и смешных,

И прожить на свете

Нам нельзя без них.

Лампа Аладдина,

В сказку нас веди,

Башмачок хрустальный,

Помоги в пути!

«В мире много сказок»7

Отец только головой покачал.

– Глупые девчонки. Мозгов нет ни у той, ни у другой. Ты хоть понимаешь, что своей игрой в фею можешь навредить просителям?

– Не наврежу. Обещаю. Пап… Ну пап…

Я ныла, уже зная, что отец прикроет. В принципе, ну что страшного в том, что я недолго поиграю в фею? Сложные проблемы все равно решать не стану. А простые… Для их разрешения есть самовнушение и подкрашенная вода. В крайнем случае кто-нибудь из старших фей поможет убрать чересчур сильные последствия, если те вдруг возникнут.

И отец повелся на мое нытье.

– Ох, Лариска, – проворчал он, – вы с Леной слишком рано стали принимать самостоятельно решения. Вряд ли Людмиле это понравится.

– Так она не узнает, если ты не скажешь, – заверила я его.

– Я не был бы в этом так уверен…

И на такой отчасти позитивной ноте меня выкинуло из сна.

Я проснулась утром, когда солнце уже встало. Его лучи нещадно щекотали мне лицо – кто-то забыл вчера задернуть шторы.

– Апчхи! – весело чихнула я. – Да встаю, встаю. Полежать не дают, изверги.

Встав, я потянулась и вызвала служанку. Пора было переодеваться и спускаться к завтраку. Общение с императорской семьей за столом два-три раза в день тоже входило в мои обязанности.

Члены семьи обычно выходили к столу в полном или почти полном составе. А было их… прилично, скажем так. Узкий круг, ближайшая родня императора, насчитывал человек пятнадцать-двадцать. Это дети, их мужья/жены, внуки, родители самого императора. Дальний круг – братья, сестры, тетки, дядьки и так далее – еще человек двадцать-тридцать. У каждого есть свои проблемы и заботы. Каждый с удовольствием озадачит фею. Не со всеми же в день приема приходить. Нет, у членов императорской семьи имелись свои привилегии. А потому… Потому – вперед, к завтраку. Только надо не забыть переодеться.

Фее, конечно, простят появление за столом в чем угодно, даже в сильно мятой одежде. Но очередной слух поползет, сначала по дворцу, а затем и по столице.

Обо мне и так ходило слишком много слухов.

Так что следовало хотя бы в данном случае соблюдать благопристойность.