— Касатон, звонили из ректората, на кафедре системной оптимизации какое-то ЧП. Дуйте туда оба! — объявил председатель студсовета.

Стройнович недоумённо нахмурился.

— Это с чего ещё? Если ЧП, пусть Бюро своих оперативников посылают!

— Туда начальник оперчасти сейчас подойдёт и кого-то из консультантов ещё вызвали.

— А мы тогда зачем понадобились?

— А я откуда знаю⁈ — вспылил Всеволод. — Резник истерику закатил, а он в наблюдательный совет метит, с ним ссориться не с руки.

— Резник же самоотвод в пользу Чертопруда взял? — резонно отметил Стройнович.

— Да не важно! — отмахнулся председатель студсовета, шагнул в кабинет и прикрыл за собой дверь. — Ну что ты как маленький? Хочешь, чтобы без тебя тебя женили? Бюро точно попытается на нас это тухлое дело перекинуть. И тогда ко мне жаловаться не прибегай, ничем помочь не смогу.

Касатон нехотя поднялся из-за стола, снял с плечиков пиджак и скомандовал мне.

— Идём, Петя! Узнаем, в чём сыр-бор.

На улице вовсю жарило июльское солнышко, и никуда идти мне категорически не хотелось, точно сослался бы на чрезмерную загруженность, когда б не озвученная председателем студсовета фамилия.

Надо глянуть, что там у Бориса Давидовича стряслось.

Лишним не будет.

У крыльца нужного нам корпуса толпились взбудораженные студенты, внутрь никого не пускал злой вахтёр. Но «никого» — это из числа простых зевак. Приближённые к доценту студенты отирались и на лестнице, и в коридоре второго этажа. Они шумно обсуждали случившееся, а на нас глядели настороженно и даже раздражённо, ещё и дорогу освобождать не спешили. Мне бы точно через них проталкиваться пришлось, но Стройновича пихать и задевать плечами никто не решился, нехотя расступались.

Заминка вышла уже только у кафедры, которую перекрыли Эля и наш товарищ по военной кафедре Илья Скоморох.

— Борис Давидович сейчас подойдёт, — предупредил он.

— С дороги отойди! — потребовал Стройнович.

— На время отсутствия Бориса Давидовича…

Касатон попытался отодвинуть Илью, но старшекурсник не отошёл, ещё и откинул руку раздражённо.

— Сказал же: ждите!

Я подступил к Илье сбоку, да только драки не случилось. Брюнеточка Эля вцепилась в него и оттянула в сторону.

— Так-то лучше, — пробурчал Стройнович, поправляя пиджак. Лицо его аж побелело от бешенства, но он удержал эмоции под контролем и указал мне на дверь. — Петя, что скажешь?

Замок оказался выбит точечным выбросом сверхсилы — так я, по крайней мере, предположил, поскольку дверь казалась весьма прочной на вид и даже при наличии подходящего инструмента требовалась недюжинная сноровка, чтобы вынести запор, не переполошив грохотом половину корпуса и не оставив на досках отметин от пробных ударов.

— Надо у аналитиков информацию об энергетических возмущениях в этом здании запросить, — отметил я.

— Да это вообще не ваше дело! — рыкнул Илья Скоморох. — Чего вам здесь надо⁈

Толпившиеся в коридоре студенты из кружка Резника одобрительно загудели, и Касатон фыркнул презрительно.

— Тебя забыли спросить, что наше дело, а что нет!

И вместе с тем переступать через порог Стройнович не стал, лишь заглянул во взломанную дверь и отступил на шаг назад.

Невесть что позабывший тут Федя Острог, высокий и нескладный, протолкался через толпу и взялся сбивчиво доказывать в противовес ему пухлому Ивану Дубку:

— Да поймите вы, необходимо совместное заявление! Это же преследование по политическим мотивам. Предвыборная провокация!

Илья и тут не сдержался, рявкнул:

— Да катись ты к своему Чертопруду, каланча! Без тебя разберёмся!

— За языком следи! — огрызнулся долговязый студент. — Ваш Резник сам предложил его кандидатуру на выборах поддержать! Все это слышали!

— Не так всё было! — взвизгнула Эля. — Что ты врёшь⁈

Иван Дубок втянул голову в плечи и отошёл в сторонку, а я последовал примеру старшего товарища и тоже заглянул в дверь. Короткий коридорчик упирался в просторный кабинет, на полу которого валялись рассыпанные листы писчей бумаги. Больше ничего из ряда вон заметить не удалось.

От лестницы послышались громкие голоса, и взбудораженные студенты мигом перестали перегораживать проход и расступились, выстроились вдоль стеночки, обратили всё своё внимание на порывисто шагавшего по коридору доцента Резника. Следом поспешали Альберт Павлович и Михаил Игоревич из оперчасти Бюро. Позади всех с важным видом шагал Максим Бондарь.

— Провокация! — попытался было вякнуть самый недалёкий из студентов, но Борис Давидович заставил его умолкнуть решительным взмахом руки.

После этого он театральным жестом указал на взломанную дверь.

— Вот, полюбуйтесь, господа!

Альберт Павлович сразу взялся изучать выбитый замок, а опер протянул руку Стройновичу

— Хорошо, что вы уже здесь, — улыбнулся он. — Хулиганство как раз по вашей части!

Резника при этих словах так и передёрнуло.

— При всём уважении, я бы поостерёгся делать столь скоропалительные заключения! Лично я склонен рассчитывать случившееся провокацией или даже диверсией, но не стану пороть горячку и предпочту дождаться результатов следствия!

— Диверсия? — уточнил Альберт Павлович.

— Я хранил на кафедре материалы нашего исследовательского проекта, — пояснил Резник.

Михаил Игоревич глянул на него с нескрываемым скептицизмом.

— И что же с этими… материалами сталось?

Доцент шумно засопел своим крупным носом, явно начиная закипать.

— А я знаю? Я как увидел взломанную дверь, сразу в ректорат побежал!

— За помещением кто присматривал? — уточнил опер и безошибочно остановил свой выбор на Илье Скоморохе. — Внутрь кто-нибудь заходил?

— Никак нет! — коротко ответил тот, своей армейской лаконичности вроде как смутился и добавил: — Борис Давидович нас оставил за дверью присматривать и никого не пускать.

— Макс, опроси свидетелей, — распорядился опер и предложил: — А мы пока осмотримся! — И он первым шагнул через порог.

— А как же отпечатки пальцев⁈ — всполошился Резник.

— Трогать ничего не будем! — сказал ему Михаил Игоревич с плохо скрываемой снисходительностью. — Идёмте, господа! Идёмте!

Он решительно миновал короткий внутренний коридор, встал посреди просторной комнаты, огляделся и указал на дальнюю дверь, чуть приоткрытую.

— Так понимаю, там ваш кабинет?

— Именно, — подтвердил доцент.

Опер хмыкнул, пересёк общую комнату и скрылся в кабинете. Резник озадаченно посмотрел на Альберта Павловича, тот сделал приглашающий жест рукой, а когда заведующий кафедрой системной оптимизации присоединился к оперативнику, прошёл за ними и сам. Стройнович не преминул последовать их примеру, а вот я не посчитал нужным толкаться локтями и встал в дверях.

— Ну чистая же уголовка! — высказался Касатон, оглядевшись. — Взлом и проникновение, как минимум!

— Не зуди! — зло оборвал его оперативник. — Вы давайте воспитательную работу усиливайте! Совсем со своими проектами с ума посходили!

Перемена его настроения от раздражённого к откровенно паршивому объяснялась предельно просто: одними только разбросанными бумагами дело не ограничилось, в железной дверце несгораемого шкафа обнаружилась изрядных размеров дыра.

— Плазменным резаком орудовали, — не смог промолчать я, оценил толщину оплавленного металла и добавил: — Минуты две возились, не меньше.

— На студсовет вы это дело не повесите! — прямо заявил Стройнович. — Это откровенный криминал!

Оперативник ожёг нас бешенным взглядом, но, прежде чем успел высказаться, слово взял Альберт Павлович.

— Ну в самом деле, Михаил Игоревич, — мягко улыбнулся он, — пора вызывать криминалистов. Комендатуру в известность поставить тоже не помешает. Лучше это сделать незамедлительно, чтобы к нам потом претензий не возникло.

Оперативник явственно заколебался, но в итоге всё же достал из кармана пиджака носовой платок, развернул его и накинул на трубку стоявшего на столе телефонного аппарата.