– Я вызову врача, – сказала я таким безапелляционным тоном, что мужчина в ответ на мое заявление лишь беспомощно развел руками. Я дрожащими руками набрала номер скорой, и уже через сорок минут в квартире был врач, осматривавший Андрея Ивановича и выписывавший необходимые рецепты.

Я даже за Кирилла так не переживала, может быть, потому что мой муж был молодым и полным сил, а тут мужчина в возрасте за пятьдесят нуждался в помощи и выглядел таким бледным и растерянным. Я помнила о том, что представители сильного пола до последнего откладывают обращение к врачам, прикрываясь собственной силой и нежеланием быть напичканными таблетками, а мой свекор ни капли не сопротивлялся, когда я вызывала скорую. Это было плохим знаком, поэтому я судорожно стискивала пальцы рук, сидя в кухне и ожидая выхода врача из комнаты, где лежал больной.

– Как он? – я чуть ли не напрыгнула на фельдшера, вышедшего в прихожую. Его лицо не выражало никаких особых эмоций, поэтому у меня от сердца немного отлегло.

– У него высокая температура, нужно сдать кровь, сделать рентген легких, – деловито отозвался врач, протягивая мне какую-то бумажку, которую я автоматически взяла из его руки, – Все это вы сможете сделать через участкового терапевта. Вызовите его завтра с утра, он сделает все необходимое. Температуру мы сбили, пока пусть попьет лекарства из рецепта, который я вам дал.

Я машинально посмотрела на исписанную корявым почерком бумажку, которую врач высокопарно назвал рецептом. После того как я проводила его, тут же оказалась на краю постели, в которой лежал Андрей Иванович. По его бледным губам и мешкам под глазами было видно, как несладко ему было.

– Как вы себя чувствуете? – спросила я, поправляя одеяло, под которым лежал мужчина. – Стало легче?

Андрей Иванович медленно открыл глаза и повернул голову на меня. Наверное, я выглядела слишком взволнованной, потому что на его губах мелькнуло нечто, напоминавшее улыбку.

– Ты что, переживаешь за меня? – спросил он недоверчиво, а мне даже обидно стало из-за того, что он был не уверен в том, что я способна на переживания.

– Конечно. Вы – отец Кирилла, я не могу не переживать.

– Только из-за этого? – он усмехнулся, а потом закашлялся. По моей коже пробежал мороз. «Только из-за этого?» Нет, конечно! Не только из-за этого! У меня был миллион причин для того, чтобы волноваться за человека, к которому я была неравнодушна.

Пора была признаться в этом себе, а еще в том, что никакое время и ограничения не могут стереть из памяти и из жизни чувства и эмоции, прочно в них поселившиеся. Я смотрела на Андрея Ивановича, мне больше не было страшно смотреть на него в упор. Я больше не отводила взгляда, я не боялась того, что он мог прочесть в моем взгляде двусмысленность. Пусть знает, ведь он все равно обо всем догадывался.

– Только из-за этого, – соврала я, а потом поднялась с постели, – Я поеду в аптеку, врач выписал препараты, которые помогут вам.

Я постояла еще несколько секунд, а потом отважилась задать мучивший меня вопрос:

– Где вы так промокли? Почему вы провели под дождем столько времени, что даже умудрились заболеть? Неужели вы, взрослый человек, не могли догадаться о том, что ливень и ветер могут вас подкосить?

Андрей Иванович покачал головой:

– Ты всегда любила задавать лишние вопросы. Этот вопрос тоже лишний. Или в аптеку.

Меня вежливо послали по всем известному адресу. Я не стала допытываться, потому что понимала, что Андрей Иванович под страхом смерти не расскажет мне того, что не хотел рассказывать ни при каких обстоятельствах.

Весь день мой свекор провел в постели, а я по часам носила ему лекарства и постоянно мерила температуру. Андрей Иванович не сопротивлялся, он полностью отдал заботу о своем здоровье в мои руки, и это несколько приободрило меня и придало уверенности в собственной нужности. Оказывается, я не только хорошая и верная жена, но еще и отличная хозяйка и почти что медсестра.

К вечеру температура опять поползла вверх, а я злилась на своего мужа, променявшего заботу о собственном отце на какую-то сомнительную подработку. Еще больше я напугалась, когда увидела, как побледнело лицо моего свекра, в какой-то момент мне даже показалось, что он бредит. Я наклонилась к нему ближе, чтобы расслышать слова, беспорядочно срывавшиеся с его губ, но в тот момент, когда я наклонилась к его губам максимально близко, мужские руки крепко прижали меня к себе. Я лежала на груди у Андрея Ивановича, от его кожи исходил такой, жар, что мне стало душно, как в сауне. Я слышала, как колотилось в груди его сердце, и мне стало страшно из-за мысли о том, что он может умереть от гипертермии прямо в моей квартире.

Его руки начали шарить по моему телу, и спустя некоторое время я поняла, что Андрей Иванович меня раздевает. Я попыталась сопротивляться, но даже болезнь не поспособствовала тому, чтобы лишить моего свекра последних сил. Он настойчиво стягивал с меня футболку, в которой я по выходным ходила дома. Футболка была старой и растянутой, а я была так сильно возбуждена и слишком плохо соображала для того, чтобы противиться отцу своего мужа.

Губы Андрея Ивановича начали блуждать по моей шее, а руки с огромной силой прижимали к себе. Я гладила его кожу, покрытую капельками пота в борьбе с высокой температурой, я пыталась запомнить каждую секунду в объятиях этого мужчины.

А еще я не до конца понимала, осознает ли сам Андрей Иванович то, что делает. Я ответила на его поцелуй, и снова наши языки сплелись в каком-то диком танце. Низ живота у меня ныл от возбуждения, а свободной рукой я скользнула вниз, нащупала огромный бугорок под одеялом, выпиравший наружу и символизирующий яркое мужское возбуждение. Член моего свекра был большим, жаль было, что Кирилл не унаследовал от отца и размер, и способность возбудить меня в одну секунду.

Я понимала, что еще несколько секунд, и я отдамся Андрею Ивановичу, испытаю ярчайший оргазм, а потом, возможно, буду жалеть о содеянном. Однако, мой мозг работал во вред мне: я слишком сильно хотела этого мужчину, чтобы остановиться сейчас несмотря на его болезнь и на то, что он был отцом моего мужа.

– Дотронься до него, – пробормотал Андрей Иванович, и это была одна из немногих фраз, ставших мне понятной в бессмысленной болтовне свекра.

Я нырнула рукой под одеяло, потом прикоснулась рукой к вставшему члену. Он был готов вырваться из туго стягивавших его трусов, и я решила помочь вставшему мужскому органу освободиться из оков нижнего белья. Член тут же с благодарностью выпрыгнул наружу, и в мою руку уперся горячий пульсирующие орган, от одного прикосновения к которому я была готова кончить сиюминутно.

Я гладила рукой член Андрея Ивановича, а мы продолжали целоваться. Я дрожала от возбуждения, всю меня переполняли эмоции, а сопротивляться сексуальному желанию я не могла и не хотела. Гладила рукой его горячий член, покрытый набухшими венами, а еще я хотела погрузить его в себя и испытать оргазм. Каждый из нас хотел одного и того же – слиться в единое целое.

– Возьми его в рот, – скомандовал Андрей Иванович, а я уже откинула одеяло и почти дотронулась губами до окаменевшего члена, как вдруг услышала то, чего меньше всего ожидала услышать от мужчины, которого я так сильно хотела, – Лиза, не выеживайся. Трахни его ртом!

На меня словно вылили ведро ледяной воды. Я подскочила с постели, а потом бросилась к стене, на которой был установлен выключатель. Нажала на кнопку, и спальня в одну секунду превратилась из романтического гнездышка в ярко-освещенную сцену, главным героем на которой был мой свекор. Он прищурился от яркого света, а потом потянул на себя одеяло, прикрывая свой эрегированный орган, который я была готова еще секунду назад ублажить ртом.

– Вы бредите! – крикнула я, переполняемая эмоциями. – Я не Лиза!

Андрей Иванович совсем сник. Было понятно, что виной всего произошедшего несколько мгновений назад была гипертермия. Но она была у него, а не у меня! Оправдать поведение Андрея Ивановича было можно, а вот оправдать мое – нет. Я с ужасом поняла, что наглядно продемонстрировала собственную ревность. Я не смогла держать себя в руках, потому что была глупой ревнивицей, при этом оставаясь женой совершенно другого человека.