Из допроса Зернова: «Крылов дружинник. Самбист. И в НИИ секцию ведёт. И я там бываю. И в чём он провинился?» – «У них дома выстрел». – «У него ружьё. Аккуратный, активный. Недавно грипп, но как штык… на разводе в обморок…»

Кичинёв: «Пётр Крылов неплохой боец, здоровье плохое. Недавно обморок. Мы в Красном уголке, Петя с краю. Если б он не с краю… В это время говорит лейтенант приметы убийц на улице Нагорной, и он падает в проход. Мы с ним не дружили, только на дружине».

Член Народной дружины Куликов: «С Петей столкнулся в августе у автовокзала…»

Подчёркнуто Кромкиным.

Телефон. Колодников:

«Семён Григорьевич, фигурант Михаил Крылов, сороковая камера, пятое отделение, передаёт по трубе. У агента нет навыков. – Имеет в виду „Горного Орла“, Артёмку Горцева. – Другой отпущен, – бухгалтер на воле. – Тут один полуграмотный, три класса, но опытный. Удивительно, правда?»

– Как его фамилия?

– Дёгтев.

– Этого Дёгтя неплохо бы в ту камеру, где Крылов.

– Да-да, этот поймёт!

Глава оперов с бодрым видом:

– Ты чё волком глядишь?

– А как на тебя и на твоего Мазурика глядеть?

– Парень на обратном пути мрачный. Оттого что нитка оборвана?

– Мы не с идиотами имеем дело.

– Это могли быть и крысы.

– Но твои опера могли бы быть немного внимательней на операциях…

– Ну да…

– Отправь домой к Прудниковой с этим списком. Вещи, еда для брата. Обязательно.

Агент Берёза: «Гена болтает, какой он бывалый “индивид”, такие делают “серьёзные дела”. Я говорю: какие? “Не могу выдать. Это тайна трёх мужественных сердец”. Его брали на очную “с одной умной бабулькой”, но “с провалом памяти в интеллекте головы”».

– Ха! Генка!

Прудников рад. Дело об ограблении ларька. Они с тем «полуграмотным» Дёгтевым не только воруют тушёнку и сгущёнку, но отбирают у работницы ларька кольца и серьги, отметив её лицо фингалом.

– Кто это?

– Брательник бабы моей, фамилио Мельде! Чё, загремел?

– Мельде?..

– Это Андрей. Муж моей сестры, немалый уркаган.

– Вы знаете его товарищей?

– Петька и Мишка Крыловы.

– Мельде, Пётр и Михаил Крыловы твои товарищи?

– Нет!

– Чё «нет»? Твои первые друганы!

– Мельде, ну, как?

– Друзья.

Прудникова выводят.

Дама в белом. Пальто напоминает медицинский халат.

– Кем работаете?

– В терапевтическом отделении медсестрой.

– А ваш муж Туков Юрий Арнольдович?

– Прозектором в морге больницы номер один.

– Мельде, кто эта гражданка?

– Алла.

– Алла Андреевна, это кто?

– Генрих, сосед.

– В документах – Геннадий.

– Да?

– Когда вы увиделись впервые?

– В декабре. Мы снимаем дом номер три «а». И в первое утро Генрих, Геннадий, метёт тропинку во дворе.

– Есть у него товарищи?

– Братья Крыловы. Эльза Иоганновна попросила давление смерить Андрею. И тут двое молодых людей. Генрих, Геннадий, говорит: «Это Алла, она живёт рядом». – «Мишель Крылов, племянник ротмистра Крылова», – говорит один. Второй недоволен, мол, не болтай. На это Мишель: «Да ладно, брат» – и что-то на французском языке. Культурные люди.

– Брюханов, кто это?

– Друг братьев Крыловых. Они со мной в одном доме. Пётр, Михаил и Мельде как-то выходят в коридор. Братья мне говорят: это друг Генрих…

– Мельде, согласен?

– Да. Но они мне дают верную ремарку: «Хочешь в колонию, обратись к нему». Данный индивид выдал их, когда они взяли винтовки в клубе ДОСААФ.

– Не взяли, а украли, – исправляет меломан Юрка.

Военный. Глядит командиром на Мельде:

– A-а, этот…

– Фамилия, имя, отчество…

– Борунов Павел Петрович.

– Павел Петрович, кто этот гражданин?

– Докладываю: он и никто другой. Фамилия Мельде. Имя Геннадий, но представляется Генрихом. Неудивительно встретить его в таком учреждении.

– Мельде, кто этот военный?

– Отец Лоры.

– В биографии – колония! Я запретил дочке видеться с ним. Её ответ: «Я с ним не общаюсь».

– Она иногда бывает вне дома.

– У подруги. Работает в центре, а мы – в военном городке.

Бдительный отец.

– Хотите дополнить, Мельде?

– Лора – фактически моя жена, и мог быть ребёнок. Но летом она избавилась.

Подполковнику на выход.

Лора в новой шубке, белые локоны на воротнике. С нею влетает аура духов.

– Лора Павловна, кто это?

– Генрих, – плачет.

– Лора Павловна, вы давно знаете Геннадия-Генриха?

– В том году в мае…

– Многократное общение?

– Да.

– Кто его друзья?

– Альфред Данько, ударник. – Косметика плывёт, вытирает платком.

– А братья Крыловы?

– И они.

– Вы бывали у Крыловых дома?

– Да.

– А когда в последний раз?..

– На дне рождения Натальи Дионисовны, в начале февраля.

– С Мельде?

– Да.

– Кто ещё был там?

– Интеллигентные пенсионеры. Какой-то дядька с золотой челюстью. Молодые: он – в Москве, она – в музыкальном училище. Какой-то Ильин… Этот… как его… Филя, но имя Артур.

– Не плачь, Лорчик! – На лице её друга мука смертная.

Но «Лорчик» так и уходит, рыдая.

Мельде уводят в «телефонную будку», откуда никому, кроме бога, и не позвонить.

Маленький, хроменький паренёк.

– Мельде говорит, вы его друг. Это так?

– Да-да-да! – барабанит.

– Выстрел у Крыловых дома… и вроде Мельде…

– Да-да-да! Генрих мне как-то говорит: братья Крыловы от него требуют добыть оружие. А у меня друг Вася Немов. Мы с ним в ВОСХИТО на пересадке мышц в области голени. У меня удачная операция. А он на костылях. Он мог трубку превратить в ружьё. Мы с Генрихом идём к нему. Обещает «Нем-первый». Цена триста рублей. Крыловы «думают», а Немов продаёт другому. Его сестра видит у брата много денег. «“Нем-первый” куплен, буду делать “Нем-второй”». Но он пьяный, попадает под трамвай. У Генриха нет никакого пистолета!

– А чего они «думали»?

– «Большая цена».

В кабинет приводят Мельде. Увидев гостя, в слёзы:

– Фредди!

– Кто этот гражданин?

– Это Альфред Данько, мой друг, барабанщик…

– Данько, повторите то, что говорили мне.

Барабанщик барабанит…

– Мельде, вы пытались раздобыть пистолет для братьев Крыловых?

– Фредди, ты неверно играешь этот фрагмент, но подтверждаю.

Полиомиелитик Фредди ускакал.

У этой тётки и у Мельде одинаковые «рубильники».

– Фамилия, имя, отчество…

– Прудникова Эльза Иоганновна.

– Вам известны братья Крыловы Пётр и Михаил?

– Да.

– Они – товарищи Генриха?

– Да.

– Вы сможете их узнать?

– Да.

– Часто бывают?

– Да. Но Фредди друг. – И жалобно с немецким акцентом: – Генрих ошань болейт! Он играль на трубе только одну мелодию!

У Мельде мимика: вот-вот слёзы хлынут, но хлынула носом кровь. Откинув голову, рукой лицо прикрывает, и его сестра прикрывает лицо руками, будто эта же кровь и на её лице.

Эта кровь… И – догадка!

В коридоре:

– Эльза Иоганновна, вы домой? Мы с вами, подождите.

Набирает тюрьму, Тупохвостова:

– Юрий Иванович. Надо взять кровь у Мельде. И показать ему Петра Крылова, проведя внутрянкой. А Михаила – в коридоре при ярком свете.

Набирает милицию, Шуйкова:

– Отправь кого-нибудь на автовокзал с фотографиями фигурантов…

«Ладно».

– А ты ко мне. Едем.

– На откачку?

– Обыск у Мельде дома.

– Там Долгиков тюфяки на кроватях вспарывал!

У окна воробьи (синиц нет). Оперативка пернатых. Будто решают, как им быть: грядёт нападение ворон или ястребов, не дай бог. У всех чёрные клювики. У одного – желтоватый. Из агентурного: «Мельде говорит мне: “Я видал виды, не какой-то желторотый птенец”» Вот он прыгает с другими: «Чирик-чирик, я опытный!» – «Дурачок ты, батюшка», – правильный вывод. Оперативка пернатых к концу. Летают в тюремном дворе, который для них воля. Выбирайте волю, ребята. Любая воля – не тюрьма, не говоря о «вышке», если она впереди…