- А попали?

- Попал, Ваше благородие. Я хорошо навскидку стреляю. А тут и расстояние-то всего ничего, не более пяти шагов. Да и фигуру его над фальшбортом было хорошо видать .

- Опознали этого «прыгуна»?

- Нет, он морду тряпкой замотал. А когда я с него тряпку сорвал, фальшфейер наши уже погасили. Видать боялся, что с кем-то столкнется. Потом бы тряпку снял и поди угадай, кто это был. Но какой-то здоровый. Моего роста и Господь силушкой не обидел.

- А фальшфейер как погасили?

- Так по всей палубе ведра с водой расставлены и пожарные рукава готовы. Вдруг бы от искр из труб что-то загорелось?

- Молодцы, Петр Фомич! Все вы правильно сделали. Раскрыли врага и не дали ему уйти — это тоже много значит. Больше он вредить нам не сможет. Как все закончится, проверим, кого не хватает. А пока продолжайте наблюдать. Очень может быть, что такой «прыгун» здесь не один...

Вот она, цена самоуспокоенности! Если бы сразу вмешался, то не уйти шпиону. А теперь его уже не спросишь. На всякий случай связался с Гансом и он подтвердил, что было падение человека за борт, но он не вынырнул. Скорее всего, сразу пошел ко дну после ранения. Ну и черт с ним. Избавились от вражеского агента на борту, и ладно. Причем все это произошло на глазах у вахтенных на мостике, в первый момент лишившихся дара речи. И только теперь понявших, что игры закончились. Привыкайте, господа, мы на войну собрались. Хоть вы об этом еще и не знаете.

Надо сказать, что при всей кажущейся абсурдности прыжка за борт, шансы уйти у беглеца были, и весьма неплохие. Погода тихая, вода уже не такая холодная, как зимой, а неподалеку находились лежащие в дрейфе рыбаки, добраться до которых для хорошего пловца не проблема. Тем более, он справедливо полагал, что останавливаться и устраивать поиски мы не будем. Самим бы ноги унести. Но вмешался человеческий фактор — отставной вахмистр Ерофеев с револьвером. Не повезло...

Когда «самураи» ушли, старпом наконец-то заговорил.

- Юрий Александрович, что это было?!

- Попытка со стороны английского агента подать сигнал своим хозяевам, Федор Федорович. Можно сказать, что задание он выполнил. Хоть и ценой собственной жизни. Как все успокоится, проверить всю команду и пассажиров. Выяснить, кого не хватает. Выяснив, самым тщательным образом проверить все его вещи. Я не уверен, что агент был здесь один. Вполне может быть еще несколько человек, которые сидят тихо и никак себя не проявляют.

- А что сейчас?

- А сейчас нас будут пытаться поймать. Поэтому изображать купеческий парусник и дальше нет смысла. Будем прорываться в Атлантику. Ла-Манш и Гибралтарский пролив — не самые опасные участки, Федор Федорович. Веселье начнется в Босфоре. Попомните мои слова. Вся надежда на то, что турки не станут действовать нахрапом, а поначалу будут соблюдать хотя бы видимость приличий. Все же, войны между Турцией и Россией официально нет, и лишние трения на пустом месте им тоже не нужны. А выполнять все английские капризы по первому свистку турки не любят. Там быстро ничего не делается...

Между тем, обстановка вокруг становилась все более напряженной. Англичане заметили сигнал и группа из четырех фрегатов, находящихся слева, стала разворачиваться на обратный курс. Одновременно с этим в воздух полетели сигнальные ракеты. Но ветер им мешал, поэтому опасности они не представляли. «Лебедь» же разгонялся все быстрее, давление в котлах поднимали быстро. Паруса убраны, и теперь вся надежда на машину. А вот пароходы, идущие со стороны Дувра, пытались всеми силами сократить дистанцию. По летящим из труб искрам и языкам пламени было ясно, что кочегары там сейчас стараются вовсю. Оттуда также стали сигналить ракетами. Но не пузатым «колесникам» тягаться в скорости с винтовым пакетботом. Ганс быстро определил их параметры движения и успокоил.

- Командир, они вас не смогут перехватить. Скорость самого быстроходного парохода противника восемь и двадцать четыре сотых узла, и явно он больше выжать не может. У остальных скорость еще меньше. Ваша скорость сейчас десять и девяносто шесть сотых узла и продолжает расти. Кратчайшее расстояние сближения с головной целью на этом курсе и при этой скорости две и семьдесят пять сотых мили.

- Понятно! Спасибо, Ганс! А что с остальными?

- Ближайшая группа из четырех фрегатов в семи с половиной милях уже позади траверза. Вторая группа из четырех фрегатов еще дальше, в двенадцати милях. И им всем ветер мешает. Группа из одного парохода и трех фрегатов впереди в восьми с половиной милях. И похоже, что они заметили сигнал. Ветер слабый, поэтому фрегаты большую скорость не разовьют. А вот пароход может вас перехватить. У него скорость уже семь узлов и продолжает увеличиваться.

- Больше впереди ничего подозрительного нет?

- Военных кораблей нет. Впереди в радиусе двадцати миль три колесных пакетбота идут в западном направлении и два в восточном. Шесть купеческих парусников идут в западном направлении и восемь в восточном. Большое количество рыбаков в дрейфе с сетями, но настоящих, а не «ряженых». И все рыбаки держатся ближе к берегам пролива.

- Понятно. Молодец, Ганс, наблюдай дальше. Особенно за этим пароходом впереди.

- Принято.

Ну что же, поиграем в прятки, джентльмены. Максимальные обороты машинам можно не давать, чтобы не демаскировать себя искрами из труб. На «Лебеде» погасили ходовые огни и соблюдают светомаскировку. Все «ряженые» рыбаки остались позади, поэтому можно надеяться, что сеть с тросами нам под форштевень никто не бросит. Пароходы, вышедшие с рейда Дувра, уже отстают, это хорошо видно. А восемь фрегатов, патрулирующих между Дувром и Кале, и вовсе не могут нас преследовать из-за неблагоприятного ветра. Опасность представляет только группа, патрулирующая западнее Дувра. Но ветер стих еще больше, поэтому фрегаты еле ползут. Большой привет и наилучшие пожелания вам, господа поборники «морских традиций»! Цепляйтесь и дальше за паруса, считая машину злом. А мы воспользуемся достижениями технического прогресса.

«Лебедь», как призрак, мчится в ночной тьме. На палубе ни одного огонька. Ход тринадцать и семь десятых узла, пока хватит. На таких оборотах «фейерверка» из дымовых труб удается избежать. Впередсмотрящие на баке вглядываются в ночную темень, но я заранее подправляю курс, получая информацию от Ганса. Пароход из «западной» группы потерял нас из виду. Он бросается то в одну, то в другую сторону, выжимает из машины все возможное, что хорошо видно по «фейерверку» над ним, но все впустую. Добыча ускользнула. Смещаемся ближе к французскому берегу и обходим противника на безопасном расстоянии. Все, больше впереди ничего подозрительного нет. Одни лишь купеческие и рыбацкие суда. Уменьшаем ход до экономического, зажигаем ходовые огни, и как добропорядочный почтово-пассажирский пакетбот никого не трогаем, идем дальше, на выход в Атлантику. Хваленый Ройял Нэви сел в лужу. Интересно, что теперь предпримут англичане? Хоть стрельбу не начинать у них ума хватило. На большой дистанции, да еще ночью, это все равно бесполезно. Но вот скрыть такое безобразие уже не получится. А так — мало ли, какие маневры Ройял Нэви в самом узком месте пролива проводил. Может быть отрабатывал учебно-боевую задачу, как говорили в моем мире. Но это уже позади. А впереди — Атлантика.

Неожиданный сюрприз.

Поскольку обстановка позволяла, решили устроить «облаву» на борту по горячим следам. И вскоре выяснили, что отсутствует буфетчик Тойво Ярвинен.

Молодой финн, взятый в экипаж «Лебедя» за неделю до выхода. Когда неожиданно заболел принятый ранее буфетчик. По внешнему описанию все совпадает — Тойво из «горячих финских парней». Обладатель большого роста и богатырской комплекции. Неудивительно, что он вырвался из рук моих «самураев». Но вот от пули не убежал. Обыск его вещей подтвердил подозрения. Кроме большой суммы денег в российских рублях и английских фунтах нашли еще четыре фальшфейера такого же типа, какой он зажег на палубе. Причем фальшфейеры были не российского производства и явно делались по спецзаказу. Обладали меньшими размерами по сравнению со стандартными и замаскированы под обычные деревянные пеналы для карандашей. И это говорило о том, что данная акция — не экспромт английского резидента, находящегося в Петербурге. А тщательно спланированная операция, к разработке которой приложили руку люди из английской разведки и Адмиралтейства. Обручев, прослуживший в российском военном флоте не один десяток лет, после осмотра фальшфейеров безапелляционно заявил.