Сергей Лысак

НЕКОМБАТАНТ

Часть 2

ПОД ПАРАМИ ВОКРУГ ЕВРОПЫ

Накануне

Вот и пролетело время, отпущенное мне Судьбой на подготовку к войне, дыхание которой уже ощущается. История этого мира пока что идет по накатанной, и в целом не отличается от истории моего прежнего мира. Точно также произошел конфликт в Вифлееме из-за вопроса о контроле церкви Рождества Христова. С тем же самым результатом. Европа очень недовольна усилением России. Турецкий султан Абдул-Меджид Первый спит и видит, как рассчитаться с проклятыми гяурами за унизительный Адрианопольский мирный договор. Французский император Наполеон Третий одержим идеей-фикс отомстить России за поражение своего дяди. Тем более, здесь тоже Николай, не считавший Наполеона Третьего легитимным правителем, написал в поздравительной телеграмме «дорогой друг», а не «дорогой брат», что того взбесило до крайности. Англия же умело науськивает на Россию как Францию, так и Турцию, формально оставаясь в тени. В феврале 1853 года прибывший в Константинополь князь Меншиков озвучил ряд требований российского императора, но турки, как всегда, начали тянуть время. Сейчас конец марта. Франция уже выслала в Эгейское море свою эскадру, а в Константинополь скоро прибудет английский посол Страдфорд-Редклиф, который убедит султана принять российские требования, но лишь частично, пообещав в случае войны поддержку Англии. Миссия князя Меншикова провалится, и он покинет Константинополь с конце мая 1853 года, толком ничего не добившись. Если все будет идти дальше, как было у нас, то в июне Россия разорвет дипломатические отношения с Турцией и введет свои войска в подконтрольные Турции дунайские княжества Молдавию и Валахию, «доколе Турция не удовлетворит справедливым требованиям России». Что после этого начнется, знаю пока только я. И надо торопиться, чтобы успеть пройти Босфор до разрыва дипломатических отношений. В Черном море турок можно не бояться, они меня просто не догонят. Но вот если попытаются перехватить перед Босфором, чтобы не выпустить из рук такую цацку, то тут придется туго...

А цацка у меня и впрямь получилась на загляденье! Небольшой по меркам моего прежнего мира, но солидный для этого, пароход с цельнометаллическим корпусом и с двумя винтами выдал на мерной миле скорость хода в пятнадцать и три десятых узла. В этом была заслуга не только доведенных до ума паровых машин с огнетрубными котлами, но и удачно спроектированных обводов корпуса и правильно подобранных винтов. За счет создания цельнометаллической конструкции удалось снизить вес при достаточно высокой прочности, поскольку это было главное условие при проектировании. Да и чисто внешне «Лебедь», как мы назвали свое творение, был красив. Длинный узкий корпус с острым форштевнем больше походил на корпус клипера несколько более позднего исторического периода, чем на сегодняшние пароходы. Нововведением была небольшая рубка впереди миделя, поскольку две массивных дымовых трубы закрывали обзор с юта. Парусное вооружение на трех мачтах хоть и имелось, но сильно упрощенное, и предназначалось больше для отвода глаз, чем для реального использования. По приходу в Одессу оно все равно будет демонтировано, и заменено двумя небольшими легкими мачтами для несения огней и флажных сигналов. Правда, кое-чем пришлось пожертвовать. Если изначально я собирался построить обычный грузовой пароход, обладающий высокой скоростью хода и достаточной автономностью, то в процессе проектирования пришлось отказаться от этой идеи. Если строить обычный сухогруз с требуемой грузоподъемностью, то не удастся уложиться в заданные параметры скорости. Поэтому решили строить почтово-пассажирский пакетбот с меньшей грузоподъемностью, но за счет более острых обводов корпуса способного развить нужную скорость при требуемой дальности плавания как полным, так и экономическим ходом. А поскольку пароход официально предназначался для скоростной доставки почты, пассажиров и небольших партий ценных грузов, удалось удачно залегендировать установку на нем четырех паровых катеров под видом спасательных шлюпок — в расчете на большое количество людей на борту. На удивленные вопросы тех, кто «лучше знает, как положено», отвечали, что для нас безопасность — превыше всего. И четыре паровых катера по сравнению с общей стоимостью проекта — ничто. Хорошо, что команда умников, набранная мной в Технологическом институте, и работавшая теперь на заводах моего папеньки, глупых вопросов не задавала. Им поставили конкретную задачу, и они занялись ее практическим выполнением. А с чего такая блажь хозяину в голову взбрела, их не касается. Сложности возникли лишь с Бритневым, который искренне не понимал, зачем нужны такие новации в судостроении, заметно удорожающие проект. Пришлось открыть ему часть правды, сказав, что в случае войны с Турцией, которая весьма вероятна в самом ближайшем будущем, такой быстроходный разведчик, не зависящий от ветра, нашему флоту очень пригодится. И якобы даже имеется тайная договоренность с Морским министерством об использовании «Лебедя» в этом качестве на Черном море сразу же после начала военных действий. Тем более, с е й ч а с для казны это ничего не стоит — пароход мы строим на свои средства. Кто из адмиралов «под шпицем», находящийся в здравом уме, откажется от такого подарка?! Никто. Но говорить об этом публично... Сами понимаете...

В общем, прокатило. Бритнев проникся, и более этот вопрос не поднимал. Отставной ротмистр Игнатов за время моего европейского вояжа создал службу безопасности и отряд «конных егерей», и теперь усиленно занимался его подготовкой. Мы с папенькой в его дела не лезли, обеспечивая лишь финансирование и необходимое снабжение. Оружие нового типа, то есть наши «недоторпеды», тоже было готово. Скрыть это от жандармов невозможно, да и бессмысленно, поэтому я наоборот попросил помощи у Бенкендорфа в обеспечении секретности данного мероприятия. В мою «теорию заговора» наверху поверили, и сочли, что поскольку новое оружие делается не за счет казны, а на личные средства, то и пусть. Будет война, или нет, это еще вилами по воде писано, Но если война все же начнется, то неплохо иметь козырь, о котором противник ничего не знает.

Конечно, скрыть производство электрических полупогружных торпед вообще было нереально. Слишком много людей вовлечено в процесс их изготовления. Но если относительно инженеров из конструкторского бюро, разрабатывавших проект, я мог быть уверен в достаточно большой степени, то вот в остальных такой уверенности не было. Поэтому, посоветовавшись с Бенкендорфом, решили не засекречивать непонятные «байдарки», а исказить информацию, представив все, как опыты с электродвигателями. В том плане, насколько их можно применить в морской сфере. Ради такого дела на каждой «байдарке» было предусмотрено ручное управление с местом для водителя, и наши «испытатели» с завидным постоянством «проваливали» очередные «испытания», якобы доказывая, что электродвигатель на море — не лучшая идея. Ну а то, что мануфактур-советник Давыдов тратит деньги на такое непотребство, то это его личное дело. Удалось полностью скрыть от широкой публики (но не от жандармов, естественно) только создание мин для подводных диверсий. Ради соблюдения секретности работы велись не на нашем заводе, а в мастерской, занятой изготовлением разной мелочевки, оформленной на подставное лицо, и официально с семейством Давыдовых никак не связанной. То есть, к весне 1853 года мы были готовы встретить супостата во всеоружии. И насколько удалось выяснить, наши приготовления не вызвали беспокойства у «зарубежных партнеров». Но это была лишь видимая вершина айсберга. Многое осталось скрытым от широкой публики. Что-то делалось совместно с Отдельным корпусом жандармов в лице Бенкендорфа, а что-то осталось тайной даже для него. Во всяком случае, я на это надеялся.