Возникновение такой романтически-криминальной легенды связано не столько с Носиком, сколько с Медковым. Потому что Илья Медков, ближайший личный друг Носика из предыдущей эпохи, – один из самых фантастических персонажей наступившей эпохи, начала девяностых.
И вот мы беспечно дружим, возникает «Медгерменевтика», – вспоминает Пепперштейн, – и тут происходят всем известные социально-политические изменения в нашей стране. Илья, начитавшись Кастанеды, вдруг говорит, что понял, как невероятно разбогатеть. И говорит нам, что через год он будет миллионером. Мы, конечно, это воспринимаем как очередной гон или фантазию.
Самое удивительное, что так оно и произошло.
Трудно удержаться от соблазна процитировать фрагмент рассказа Пепперштейна «Три олигарха» из книги «Эпоха аттракционов» (М.: Гараж, 2017):
Как раньше с лёгкостью решал он сложные математические задачи, так теперь с лёгкостью проворачивал гигантские финансовые аферы, и как-то молниеносно оказался среди самых богатых людей России. Но он, безусловно, сильно отличался от них, отличался так резко и вызывающе, что много раз хотели его убить только лишь за выходки и эксцентричность. Хотя и другие причины убить его имелись в избытке.
А вот как вспоминает Медкова совсем не близкий ему Глеб Павловский:
Медков был человек очень бурный, бурный гений. В разных смыслах. И коммерческий, и некоммерческий. И на тот момент обладатель в Российской Федерации самого крупного кэша. Думаю, у него было где-то примерно полъярда[100] живых…
– Кэшем?!
Да. Не стоимость активов, а именно ликвидность. Ничего подобного и близко не было тогда ни у Березовского, ни у Смоленского, ни у Абрамовича…
Рассмотрение вопроса, откуда вообще вдруг взялись наличные суммы с таким количествам нулей, сильно выходит за рамки нашего повествования, но всё-таки не откажу себе в удовольствии процитировать интервью Арсена Ревазова 2016 года:
Откуда брались деньги? Приватизировалось предприятие за сто миллионов, а через год оно уже стоило пять миллиардов. Деньги раздавались кому угодно: адвокатам, чиновникам, дизайнерам, риелторам, архитекторам, ритейлерам, рекламщикам, которые с этими деньгами шли в казино, покупали квартиры, проституток. Тогда всё было легко, потому что в экономику было впрыснуто бешеное количество кэша. Боюсь, что такого аттракциона неслыханной щедрости больше не будет никогда.[101]
Впрочем, о лихих девяностых en masse написано уже немало. Но о каких же именно аферах Медкова идёт речь?
Как и в случае с носиковской статьёй про машканту, цитировать свидетелей и участников описываемых событий можно до бесконечности. И всё равно бо́льшая их часть, намного превосходящая дерзостью чичиковских «баранов под двойными тулупчиками», остаётся пока что в виде глухих намёков, непонятных никому, кроме посвящённых, которые не спешат делиться подробностями, – например, рисование печатей на документах для таможни в «СorelDraw» (Носик однажды мимоходом упоминал эту историю в редакции «Lenta.Ru» как пример «качественного превосходства» людей «цифровой эпохи» над замшелыми совками – и потом в комменте в ЖЖ не стал этого отрицать). «Медков верил в Интернет тогда, когда всё общество полагалось на паяльники», – сформулировал Носик в ЖЖ, патетически генерализируя.
Процитируем опубликованное – фрагмент из книги 2004 года «Миллионер» «первого советского миллионера» Артёма Тарасова.
Шёл 1992 год. Илья Медков (один из первых советских бизнесменов) был очень убедителен для своих неполных двадцати шести лет. И до сих пор я уверен, что российская земля породила только двух предпринимателей величайшего масштаба: одного реального – Илью Медкова, а другого в литературе – Остапа Бендера…
Однажды Илья заявляет мне:
– Знаете, Артём Михайлович, а я купил ИТАР-ТАСС! Они все у меня на зарплате. Я могу теперь сообщать всему миру любую информацию, и она будет официальной, как бы государственной… Давайте на этом заработаем!
– Как?! – удивился я.
– Ну, например, если передать что-нибудь ночью, у американцев ведь будет раннее утро. Никто в России за ночь не опровергнет переданное сообщение как неверное. Значит, в Америке целый день все будут на ушах стоять, прежде чем выяснят правду. Разве на этом нельзя заработать? Давайте, например, передадим, что Ельцин умер и власть в России снова перешла в руки коммунистов. Что в Америке после этого произойдёт? Артём Михайлович, вы могли бы это просчитать? Что будет с ценами на американской бирже в этот день?
Я говорю:
– Илья, по-моему, это чудовищно! И уж точно незаконно…
– Незаконно где: в России или в Америке? Пусть американцы об этом беспокоятся!
А Илюша, я почти уверен, что это был именно он, вскоре провёл совершенно потрясающую комбинацию. ИТАР-ТАСС вдруг сообщил, что в Ленинградской области на атомной электростанции произошла утечка ядерного топлива. Разумеется, это сообщение тут же повторили все информационные агентства. Мир, напуганный Чернобылем, буквально закипел – такой информационной волны в прессе давно не видели. Несмотря на опровержения, скандал продолжался в течение почти двух недель. Нанятые Илюшей брокеры скупали акции ведущих скандинавских компаний, которые чудовищно упали в цене…
•
Как-то Илюша приезжает ко мне в Лондон и спрашивает:
– Артём Михайлович, вы можете класть наличную валюту в банк? Только мне нужно очень много – например, сто миллионов долларов в день наличными! Буду их на самолёте привозить, я тут недавно самолёт специальный прикупил…
Я говорю:
– Илюша, это просто нереально! Такой объём наличности можно сдавать, может быть, в Монако, и то не каждый день! В нормальной западной стране немедленно арестуют. Но откуда у тебя столько денег?
– Понимаете, Артём Михайлович, сейчас происходит очень большая афера… Но вы не подумайте плохого, я в ней лично не замешан! Просто государство фактически ограбило половину населения вместе со всеми иностранцами в России. А мне на этом предложили делать свой маленький бизнес. За то, что я перевезу сто миллионов и положу их в иностранный банк, мне платят процент.
Я не верил своим ушам – хотя поводов сомневаться в его словах у меня никогда не было.
– Вы наверняка слышали, что несколько месяцев назад Внешэкономбанк объявил себя банкротом[102], – продолжал Илюша. – А на самом деле там на счету оставалось восемь миллиардов долларов. Так вот, клиентам банка предлагается – неофициально, разумеется! – заплатить, чтобы вытащить оттуда часть своих денег, иначе они исчезнут совсем. Вы бы заплатили небольшой процент, чтобы спасти свой вклад?
– Заплатил бы, – согласился я.
– Ну вот видите! Сначала это стоило 10 %, потом 20 %, а сейчас уже доходит и до 30 %. Деятели из Внешэкономбанка наняли множество курьеров – таких, как я, с самолётами. Вот мы и возим наличность за границу, кладём её в банк и получаем свои проценты. Я ведь понимаю, что эта деятельность согласована с Верховным Советом и наверняка с председателем Центробанка, а может быть, вообще с Клинтоном? Если я откажусь возить деньги, на этом просто заработает кто-то вместо меня. А я что же, дурак? Это же их не остановит!
За несколько месяцев этой грандиозной аферы наличность из Внешэкономбанка была вывезена полностью.
Тогда противостояние Ельцина с Хасбулатовым и Руцким входило в решающую фазу. Центробанк вместе с Внешэкономбанком находился в подчинении Верховного Совета. Поэтому, скорее всего, эти деньги так и уплывали мимо Ельцина и его окружения – вплоть до осеннего расстрела Верховного Совета и ареста Хасбулатова с Руцким.[103]
