– Откуда ж ты так много про монастырскую жизнь знаешь? – Вогнар холодно блеснул единственным глазом, и мальчишка как-то мгновенно поскучнел.

– Так всем известно, чем монахини занимаются, – пожал он плечами, размешивая густеющую похлебку в плошке.

– Слышал? – страшно захохотал Бигдиш. – Делать им больше нечего, как только твой лук заговаривать!

– А поспорим, что завтра я вперед тебя птицу пристрелю в правый глаз? – взвился Вогнар, тоже вскакивая на ноги. Казалось, прямо сейчас он накинется на соперника с кулаками.

– Поспорим, поспорим! – загорелся Бигдиш. – Завтра утром и посмотрим!

– И я с вами! – радостно спохватился голубоглазый лучник Соло.

– Да куда тебе-то со своим простым луком? – презрительно фыркнул Вогнар. – Вон уже сколько лет в лучниках ходишь, никак до ассасина не дослужишься!

Оскорбившись, Соло сжал губы и процедил зло:

– Дослужусь и с костяным луком буду управляться получше твоего, одноглазый! – Оба готовы были вцепиться друг другу в горло.

Стаффорд, сидевший рядом с Ламбертом, раздраженно отшвырнул плошку, и из нее выплеснулась похлебка.

– Нужно остановить этих забияк! – процедил он, поднимаясь.

Одним коротким движением Ламберт остановил его, схвативши за руку.

– Сядь, Стаффорд, – тихо велел капитан и невозмутимо вернулся к ужину.

– Ламберт, они же позорят имперский стяг подобным поведением! – едва не захлебываясь словами, возмутился рыцарь.

Капитан помешал деревянной ложкой сероватую массу в плошке, обвел внимательным взором отряд, собравшийся вкруг огня. Воины возбужденно обсуждали завтрашний поединок лучников, сгорая от нетерпения. На усталых лицах играли довольные улыбки.

– Посмотри на них, Стаффорд, – ткнул Ламберт ложкой в сторону костра, – они – профессиональные сильные воины. Они лучшие. Но они всего лишь люди и могут сломаться. Им нужна разрядка…

«Разрядку» воины, как и договорились, устроили ранним утром. Стоило забрезжить солнечному свету, как спорщики уже приготовились, наконец, решить, кто же в этом отряде самый гениальный лучник. Настроение у противников сильно различалось. За ночь Бигдиш замерз, как безродный пес, и даже с пробуждением не мог согреться, а посему пребывал в отвратительном состоянии. В отличие от лучника, ассасин, наоборот, дышал сарказмом и приготовился к безоговорочной победе. Соло все еще злился на Вогнара и собирался уложить противника на две лопатки, даже если придется всадить ему стрелу меж бровей.

Рыцари ждали, когда, наконец, стрелки разомнутся. Все запрокинули головы к бледному голубеющему небу в ожидании дичи. Большие пушистые облака, похожие на седые кудри, окружали вершины гор. Перышками вился по светлой небесной глади дымок. Ни одной птицы в пределах полета стрелы не наблюдалось. Прошло полчаса, а птицы как-то не торопились попасть в лапы кровожадных охотников, и у тех уже порядком затекли вскинутые в ожидании руки и заныли мышцы. Да и любопытствующей публике надоело таращиться в чистое небо. Воины стали потихонечку расходиться по своим делам, собираться в дорогу и седлать лошадей.

Бигдиш с Вогнаром ревниво переглянулись и с упрямым видом направили луки со стрелами в пустые небеса.

– Может, постреляем по флягам? – сквозь зубы предложил Бигдиш, не глядя на противника.

Соло помялся, сплюнув. Вогнар не торопился с ответом и, пока на горизонте не появилось ни одной маломальски приличной птицы, потер слезящийся глаз.

– Согласен.

Трое лучников резко развернулись, опуская оружие, и посеменили к стоянке, удерживая друг друга от позорного падения лицом в снег. Соратники с интересом покосились на них, когда стрелки с деятельным видом принялись разыскивать в седельных сумках пустые фляги.

– С сорока шагов, – заявил Бигдиш.

– Лучше с пятидесяти, – поднял ставку Соло.

– Так неинтересно, – Вогнар облизал красные обветренные губы, – пусть кто-нибудь флягу на голову поставит.

Вокруг все насторожились, ассасин ткнул пальцем в Лариэлла и заявил:

– Вот! Мальчишка!

Лариэлл испуганно икнул и вытаращился, щелкнув зубами.

– Может, не надо? – жалобно проскулил он.

– Мы профессионалы! – заверил его Бигдиш и, схватив сопротивлявшегося Лариэлла за локоть, поставил его посреди поля.

– Не дрожи, щенок, а то упадет! – приказал Соло, ставя флягу на макушку Лариэллу. Тот только расширил глаза и испуганно сглотнул. Вокруг него мгновенно образовалось пустое пространство.

Стрелки снова вскинули оружие, а мальчик остолбенел, зажмурившись. Его губы беззвучно зашептали молитву. Шея как-то странно затряслась, а вместе с ней и кожаная мишень. Острия стрел застыли в воздухе, словно прицеливаясь. Щелкнул затвор арбалета, зазвенела отпущенная тетива. Три стрелы пронеслись над головой присевшего от страха мальчишки и воткнулись в седельную сумку на коне Стаффорда. Рыцарь отпрянул, а скакун испуганно зажал, вставая на дыбы. Стаффорд, вцепившийся в поводья, подскочил на месте.

– Да вы обезумели! – выкрикнул он зло, едва справляясь с конем. – Приказываю остановиться!

И тут в небе мелькнула черная точка. Стремительно с каждым мощным взмахом крыльев она приближалась, становясь большой темной птицей. Реакция последовала незамедлительная. С тетивы костяного лука, принадлежащего Вогнару, сорвалась стрела и метнулась к жертве. На короткое мгновение птица еще оставалась в воздухе, а потом камнем рухнула вниз.

– Бетрезен тебя дери! – пробормотал Бигдиш.

– Доигрались, – буркнул испуганно Соло, воровато оглядываясь через плечо на затягивавшего подпругу Стаффорду.

Вогнар молча устремился за камни, скрывшие погибшего ястреба. Недолго думая, лучники заторопились следом. Лариэлл сорвал с головы флягу и без лишних слов бросился за воинами, не отставая ни на шаг. Они выскочили на открытое пространство и, оторопев, остановились. На белом снегу вилась тонкая кровавая дорожка. Вогнар сидел рядом с распластанным ястребом, осторожно приподнимая сломанное крыло. Из птичьего глаза-горошины, пробив голову насквозь, торчало древко стрелы с черным оперением.

– Посланий нет! – крикнул Вогнар.

Но его все равно не слышали. То, что открылось взорам воинов дальше, потрясло сильнее, чем убийство ястреба, служившего Ламберту гонцом.

Скалистый уступ прятал превращенную в пепелище стоянку торгового каравана. Торчали под смерзшимся сероватым одеялом из пепла и снега черные остовы телег. Сожженные елочки ощетинились острыми опаленными ветвями. Под льдистой коркой легко угадывались останки лошадей. На том месте, где путники запалили костер, чернела огромная темная лужа, словно внутри этого огня сработало магическое заклинение, и оно оставило на земле след, похожий на звезду.

Лучники молча рассматривали ставший могилой для неизвестных путешественников лагерь, позабыв про убитую птицу.

– Лариэлл, – коротко велел Соло, – зови Ламберта.

Мальчишка, очнувшись, быстро закивал и развернулся.

– И про ястреба помалкивай! – последовал приказ Вогнара.

Лариэлл бросился за уступ и, поскользнувшись, неловко упал, словно ноги не держали его больше. В сугробе что-то пряталось, твердое и замерзшее. Быстро ладонями Лариэлл стал разрывать снег, и на него уставились широко распахнутые мертвые глаза на перекошенном застывшем лице с навсегда раззявленным ртом. На одно мгновение Лариэлл потерял дар речи, судорожно сглатывая тошнотворный комок, подкативший к горлу.

Ровно через один стук сердца пронзительный мальчишеский вопль расколол горную тишину, и прозрачный чистый воздух содрогнулся.

– Кто это может быть? – Ламберт задумчиво осматривал сожженную стоянку, пока воины освобождали мертвые тела из ледяного плена и готовили погребальный костер из молодых елочек, поваленных здесь же, в пролеске под горой.

– Я знаю только одно существо, способное поджечь даже камни. – Стаффорд кивнул на черную, выеденную огнем воронку в горной породе.

Ламберт и Лукай, стоявший рядом и ненароком слышавший разговор, обратили взоры к рыцарю. Тот перетирал меж пальцев рассыпавшийся в труху камушек.