Это сулило гораздо большее, нежели духовное служение. Такая власть способна вскружить голову даже самым набожным служителям, тем более что многие из них видели себя единственно верными носителями воли Всевышнего.

Таких становилось все больше. И отец Себастьян не был исключением.

Помощник Великого Инквизитора неторопливо шел по мрачным коридорам Магистрата. Немногие встречные монахи и рядовые инквизиторы испуганно жались к стенам, боясь встретиться с ним взглядом. Зловещее здание Магистрата больше напоминало тюрьму, чем резиденцию первого лица Церкви. Пламя масляных светильников по стенам дрожало, исходя удушливым чадом, придавая строгому интерьеру еще больше пугающей таинственности.

Но не эта аскетическая обстановка заставляла мрачнеть отца Себастьяна. Куда больше его беспокоили люди.

Люди, с их жалкими страстями, мелочными желаниями и смертными телами. Жалкие существа, способные притом легко разрушить грандиозное здание Веры, веками отстраиваемое во имя Всевышнего.

Но он, Себастьян, не допустит катастрофы.

Ведь в руках у него нити, которыми можно играючи управлять сильными мира сего – при известном навыке, разумеется. Но главная сила в другом.

В знании, которое пока имеется у него одного. И пока это знание не станет достоянием толпы – оно будет помогать ему в восхождении к высотам власти.

Во имя Всевышнего, разумеется. Да пребудет во всем его воля, да ниспошлет он благословение своему верному рабу Себастьяну…

…Покои Великого Инквизитора охранялись столь тщательно, что даже его верному помощнику пришлось дожидаться, пока суровые стражи из числа наиболее преданных послушников не осмотрят его лицо, будто видят впервые, не изучат перстень инквизитора на тощем пальце и пергамент с массивной печатью.

Тем временем вернулся посланный с докладом послушник и, склонившись, смиренно сообщил:

– Его святейшество ждет вас, брат мой…

Отец Себастьян сдержанно кивнул и вступил на территорию священных покоев.

Обстановка здесь разительно отличалась от хмурого монашеского стиля других помещений. Не было, правда, и излишней пышности. Но мрачная роскошь, царящая в зале для аудиенций и кабинетах Великого Инквизитора, приводила в замешательство визитеров и смущала умы помощников.

«Все дело в роскоши, недостойной духовного лица, – мрачно думал отец Себастьян. – Великий Инквизитор уже вообразил себя Императором».

Такая поспешность некоторым виделась признаком слабости, хотя, глядя на Самого, никто даже и думать не мог о подобном. Просто брали на заметку.

Инквизиторы – жестокие и мстительные люди, ведь им каждодневно приходится сталкиваться с ложью, ересью, происками магов и демонов, сохраняя при этом истовую веру в единственно верного бога. Себастьян прекрасно понимал, с кем имеет дело. А потому старался выглядеть самым лояльным и преданным помощником главы Церкви.

Великий Инквизитор Иоганн IV восседал в огромном кресле, спинка которого, черного дерева, покрытая церковной символикой и цитатами из Писания, высилась над головой мрачной башней, с вершины которой с подозрением взирал на вошедшего лик Всевышнего. Рядом стоял столик на изогнутых ножках, заваленный бумагами, придавленными толстым, с серебряным переплетом, томом. Мерно струился песок огромных песочных часов: Великий Инквизитор умел ценить время. Его святейшество изучал бумаги, и не нужно излишней проницательности, чтобы понять: большинство из них – доносы. Причем в большей части доносы членов братии друг на друга.

– Ваше святейшество… – Отец Себастьян скрючился в поклоне.

Не отрываясь от чтения, Великий Инквизитор небрежно протянул руку. Себастьян приблизился и припал губами к пухлым пальцам, унизанным перстнями.

Он каждый раз чувствовал унижение и злобу, целуя руку этого самодовольного интригана: ведь только в нем, Себастьяне, воплощается истинная воля Всевышнего, и место в этом кресле по праву принадлежит ему!

Но даже мускул не дрогнул на бледном лице. Слишком важны его цели, чтобы давать волю эмоциям.

– С чем пожаловал, брат Себастьян? – мощным баритоном поинтересовался Великий Инквизитор.

Этот голос был одной из причин стремительного взлета отца Иоганна, некогда рядового инквизитора в затерянном провинциальном городке. Его проповеди заставляли трепетать сердца простых прихожан, и братья-священники считали его чуть ли не новым пророком. Убеждением и угрозами отец Иоганн пробился на вершину церковной иерархии, умело подчинив себе инквизицию и вдохнув в нее зловещий огонь очищения.

И этому голосу больше всего завидовал отец Себастьян. В своих темных мечтах он нередко представлял себе, как в темной пыточной калеными щипцами вырывает этот ненавистный язык…

– В Магистрат доставили странных чужестранцев с окраин Империи. Пленивший их ассасин утверждает, что прибыли они со стороны упавшей звезды…

– Упавшая звезда… – отрывая взгляд от бумаг, произнес Великий Инквизитор. – Похоже на пророчество.

А Иоганн по-прежнему проницателен! Единственный минус столь высокого положения – это бесконечная отдаленность от источников достоверной информации и необходимость полагаться на сведения, получаемые от помощников. В свою очередь, помощники, действуя от имени Великого Инквизитора, обладают всей полнотой его полномочий.

Глупо не пользоваться таким преимуществом.

– Поверенный мой, брат Ферре, тоже так считает… – кивнул Себастьян.

В таких скользких вопросах лучше всего ссылаться на нижних чинов – с них меньше спрос, да и избавиться от них проще – если возникнет такая необходимость.

И главное – ни в коем случае не указывать истинный источник сведений.

Пока его святейшество сам не узнает о том, что сказала Пророчица…

Если к тому времени все еще будет в живых.

– Что ты намерен предпринять, брат мой? – прищурился Великий Инквизитор.

– Как обычно – допрос с пристрастием, – ответил отец Себастьян. – Мы извлечем из них все, что они знают. И даже чуть больше – знаете, как это иногда случается…

Оба негромко рассмеялись.

Старая шутка – про показания, данные под пытками. Как известно, сведения, полученные при допросе с пристрастием, бывают двух видов: те, что нужны для установления истины, и те, что сгодятся для суда. Инквизиторские палачи, увлеченные любимым делом, зачастую путали эти два вида, превращая допросы в кровавый фарс.

– Безусловно, – отсмеявшись, сказал Великий Инквизитор. – Только стоит подумать: не лучше ли будет использовать чужестранцев в своих интересах? Если они действительно явились из-за моря, значит, в Невендааре они лица новые. А это полезно для шпионажа и других деликатных поручений…

Себастьян прикусил губу: проклятый старик будто читал его мысли! Надо как можно скорее покончить с ним, пока он не вник в коварные замыслы собственного помощника…

Но вслух сказал:

– Вы, как обычно, смотрите на пару шагов вперед, ваше святейшество. Какая интересная мысль – использовать чужестранцев в наших целях! Действительно, сделай мы из них наших лазутчиков – трудно будет понять, откуда веревочка вьется. Ведь у них – чистое прошлое и готовые легенды… Вы – просто мастер комбинаций, ваше святейшество!

– Да, да… – благосклонно улыбнулся Великий Инквизитор.

Падкость на лесть – вот одна из его главных слабостей, с которыми не место во главе Священной инквизиции.

– Разрешите действовать по высшей ступени тайны? – проговорил Себастьян.

Великий Инквизитор на миг задумался.

Высшая ступень тайны означает устранение всех свидетелей. В том числе – конвойных, что доставили пленников, и инквизиторов, которым предстоит вести допросы. Такой расход людского материала требует серьезного обоснования.

– Хорошо, – решил Великий Инквизитор. – Действуйте по своему усмотрению. Но не забудьте поставить меня в известность о результатах…

Отец Себастьян склонился, с трудом сдерживая довольную улыбку.