— Отползи вон в тот дальний угол. И подожди, раз такая упрямая, — недовольно вздохнул парень. — Тутошняя милая компания женщин по полгода не видала и успела порядочно набраться. Как бы чего не вышло.

Об этом Кассия как-то не подумала. Она послушно уплыла в темный угол, оставив кувшин на столе. Посидев немного, Тревор поднялся и кошкой скользнул к подруге, стараясь не привлекать ненужного внимания.

— Не сердись, — начал он, загораживая девушку собой, — но мужские застолья зрелище грубое. Я, положим, знаю и уважаю всех, с кем воевал. Даже когда они… разное творят. А тебе оно надо?

— Они мне не нужны, с тобой поболтать хочу, — пристыжено возразила Кас.

— Ну, меня увидишь еще, — заверил Трев. — Расквартирован в замке над казармами. Завтра поболтаем. Уходи.

— Не гони меня, — взмолилась Кассия.

Казавшийся безупречным план трещал по швам.

Так настойчиво друг еще ни разу не выпроваживал. Внезапно за спиной что-то разбилось, и раздался шум драки.

— О чем я? — фыркнул Тревор. — Сейчас.

Крупный седой мужчина опрокинул стул, а двое рыцарей помоложе повисли у него на руках, что охотничьи псы на медведе. Седой, с багровым лицом и бешеными глазами, уставился на недавнего собеседника. Трев вырос между спорщиками и уперся седому в грудь. Что парень сказал, Кас не слышала, только старый рыцарь схватил его за шкирку, как котенка, разметав другой рукой пытавшихся ему помешать.

Девушка зажала рот ладонями от испуга. Но ничего не произошло. Тревор молча посмотрел седому в глаза и покачал головой, а тот вдруг смягчился. Отпустил Тревора и, пошатываясь, поплелся подальше от своего оппонента.

— Какие еще объяснения требуются? — вернувшись, спросил парень.

— Что там стряслось? — Кассия с опаской выглянула из-за плеча друга.

— Ничего, — резко ответил тот, но, заметив реакцию Кас, исправился: — Те двое — отличные ребята. Братья. А было их трое. Младшего мы потеряли. Виноватых тут нет: война есть война, только разве ж такое принять легко? Мужчина в годах — дядька им. Теперь уйдешь отсюда?

— Пойду, — скрепя сердце согласилась она.

Рыцари буянили всю ночь. Песни и музыка перемежались шумом столкновений и криками разнимающих. Кассия лежала в постели, глядя в черноту. Одна мысль грела ей душу: «Какое же счастье, что Сэм и Трев не пали в бою, увечий не получили и снова со мной».

Единственный способ приблизить утро — уснуть покрепче, чтобы часы промелькнули в забытье. Уже сквозь дрему Кас почудилось уханье совы, похожее на хриплый смех. Отдыха не получилось. Девушке грезилось, что замок превратился в пустой мрачный лабиринт, из которого невозможно выбраться. В детстве кошмары редко обходились без чудищ. Теперь же в них не было ничего. Пустота и тишина — вот что пугало сильнее всего. Кричи не кричи — некому услышать, некому откликнуться на зов.

Свет утренней зари рассеял ее тревоги. Милани принесла таз воды и кучу историй. В рыцарях она точно смыслила побольше госпожи. Ставшие привычными процедуры никак не мешали болтать. Милани рассказывала, что подслушала на празднике и после, на кухне.

— Говорят, юный Тревор — герой, — с придыханием сообщила служанка.

— Это я и без тебя знаю, — отмахнулась Кассия.

— Вот увидите, о нем еще не одну балладу сложат, — мечтательно улыбнулась Милани.

— Какой подвиг Трев совершил? — Кас подавала служанке шпильки и ленты.

— Одни одно плетут, другие — другое, — пожала плечами та. — А третьи все сразу.

— А что барон? Он выйдет к завтраку? — спохватилась Кассия.

— Сэр Седрик еще не оправился… от праздника, — хихикнула женщина. — Он едва ли спустится раньше ужина.

Предоставленная сама себе, Кас поспешила во двор. Ни там, ни за его пределами не было видно людей. После бурной ночи рассвет многим пришелся не по нутру. Конюшие спали в обнимку с собаками у стены, а на площади внешнего кольца кто-то натужно мучил лютню, едва попадая по струнам. Только со стен доносились окрики сердитой стражи в момент смены караула. Свежий ветерок ласкал лицо, наполняя сердце радостью, а тело — желанием жить.

Кассия шагала по каменным плитам внутреннего двора, вслушиваясь в стук своих каблуков. Она бродила туда-сюда в надежде встретить Самуэля или Тревора, но никто не появлялся. Отчаявшись, Кас направилась было обратно, только в дверях столкнулась с Тревом.

— Вот ты где, — облегченно вздохнул парень. — Я битый час какую-то Милани пытал. Хотя кто еще кого.

— Сэм не с тобой? — отчего-то расстроилась Кассия.

— Со мной, — кивнул Тревор. — Но ты ж знаешь его, вот он есть, а вот его нет. Невозможно уследить глазом. Полагаю, отправился повидать Саймона. Не думай — Самуэль тосковал по тебе не меньше моею. Просто мне-то можно с тобой встретиться без всяких, а ему нет. Сложно слишком объясняю?

— Немного, — подтвердила она. — Как же тебе удалось так выбиться?

— Не нарочно, — отшутился тот.

Они прогуливались рядом по безлюдному двору, Трев погружался в счастливые воспоминания, связывавшие его с друзьями. Парень смеялся, оживленно жестикулировал и корчил рожи, совсем как в детстве. Но в глубине его светлых глаз Кассия разглядела то, чего в них не было раньше: может, тоску, а может, и боль потерь. Война меняет людей с роковой неизбежностью. Кассии хватало фантазии представлять разные ужасы, только всякий раз подбираясь к этой теме, она упиралась в непреодолимую стену.

— Странно, все лежат в лежку, а ты бодр и свеж. — Кас заложила руки за спину.

— Как папаша твой говорил? — Тревор прищурился. — Не умеешь пить — не пей. Вот я и не пью, хоть и умею. Махнем по любимым местам, пока тут глухо?

— Нет. — Кассия отстранилась. — Барону не понравится.

— А он узнает? — уперся Трев.

— Даже если нет, — отрезала она.

— Ты… сильно изменилась, — вздохнул парень.

— Как и ты. Лучше скажи, когда кончится война?

Ей удалось переключить Тревора на другую тему.

Он принялся увлеченно рассуждать о будущем, как какой-нибудь прорицатель. Друг пророчил второй поход.

— Подкопим сил еще пару месяцев. Наберем новых рекрутов и снова двинем на войну с Легионами Проклятых. Тогда демонам не поздоровится, — обещал он. — Пусть только солнышко подсушит хляби.

— Если вы воюете, как празднуете, точно победа наша, — улыбнулась Кас. — После похода сразу за столы.

— Не сразу, — признался парень. — Мы пару дней в лесу лагерем простояли. Надо же было и в порядок себя привести. Чтобы, значит, красиво в город войти.

Тревор и Кассия виделись почти каждый день. Она читала, сидя на сваленных в кучу тюках, а мимо с криками проносились новобранцы, атакующие мешки с песком. Конечно, Самуэль тоже вертелся поблизости, но так и не осмелился подойти и заговорить.

Барону воссоединение друзей не нравилось, однако он воздержался от замечаний и даже не выказал недовольства, ибо это было бы равносильно признанию собственной заинтересованности, а значит, и ревности.

Рыцари — не котята. Каждый из них в отдельности головная боль, а все они вместе — катастрофа. Живые вояки сильно отличались от тех безупречных героев, выписанных в эпических романах. Они много кутили и много шумели, часто спорные вопросы решали в драке под восторженный визг служанок.

Седрик ворчал, что, если Эмри не призовет всех вновь в ближайшее время, Фальвикский замок не выдержит и развалится по камешку. Только на время молитвы в часовне рыцари забывали глупости и превращались в то, чем должны были быть.

Почтовая птица принесла письмо. И впервые Сэр Седрик не поделился новостями с Касс. Барон замкнулся в себе, сделался задумчивым и мрачным. Он бродил по своему замку, всматриваясь в портреты на стенах, или стоял у окна, любуясь спящим городком.

Кассия привыкла, что Самуэль немногословен, однако играть с ним в прятки устала. Она подкараулила друга на узкой лестнице, ведущей к внутренним укреплениям. Сэм вздрогнул, как громом пораженный.

— Почему ты избегаешь меня? — прямо спросила Кас.

— Простите, госпожа, — поклонился Самуэль.