– Расскажу чуть позже – хотелось бы узнать сначала, как у вас здесь дела?

– У нас все замечательно. Два года назад мы закончили восстанавливать обитель… Хотя и сейчас кое-что делаем. В первый год мы приводили в порядок жилые помещения и переправляли вещи сюда. Затем перебрались сами и, уже живя здесь, принялись за восстановление и обустройство остального. Кто-то занялся самой обителью, кто-то прилегающими землями, кто-то упорядочивал книги в этой библиотеке…

– А Игниферос? – поинтересовался я. – Что делал он?

– Все, – рука Бэйзела скользнула по карте по зеленым пятнышкам лесов. – Как и я с Лайтфелом. Сейчас мы занимаемся западным лесом… Погоди, ты имел в виду то, что он правит нами? Он сказал, что ты не против…

В голосе Бэйзела послышалась тревога.

– Это так. А Совет существует? Неплохая карта… Этот материк такой удивительной формы?

Я провел пальцем по линии побережья, изогнутого, как подкова. В центре юго-восточного побережья была обозначена обитель. Россыпь островов в море. На северо-западе сразу за обителью тянулся широкий пояс лесов. Далее высились горы, идущие к западному побережью.

– Да. В новый Совет входят двадцать пять колдунов – по двенадцать с каждой стороны. Я и Лайтфел теперь советники Игнифероса… – Бэйзел улыбнулся тому, как я с интересом изучал карту. – Я знаю, ты бы сделал более подробную. Эту, кстати, изготовил Эрслайт. У тебя совсем уже взрослый сын… Знаешь, когда я увидел тебя, сперва даже принял тебя за Эрслайта, если бы не твои светлые волосы и… У тебя другой взгляд.

– Вряд ли он ждет меня, – тихо произнес я.

– Ты ошибаешься…

– Тэрсел! – на пороге возник Гаст, подошел к нам, стиснул мне руку в крепком пожатии – его янтарные очи прожгли бы любого, и я едва не отвел глаза. – Я просто не поверил Ретчу! А ты совсем не изменился…

– Ты тоже особо не изменился, Гаст.

Гаст рассмеялся. Он заметно возмужал и слегка поправился, что, впрочем, нисколько не портило его.

– Достаточно лет прошло, чтобы все мы изменились, – заметил он, посерьезнев. – Даже если этого внешне особо и не видно. Почему так долго не возвращался?

– Ты третий, кто задает этот вопрос.

– Ни я, ни, похоже, Ретч, не получили ответа на него, – заметил Бэйзел.

– Но я не хочу стать третьим, кто не услышит ответа, – Гаст притворился недовольным.

Пришла моя очередь смеяться.

– Это займет много времени. А мне хотелось бы сначала узнать о том, что здесь происходит.

– А если в двух словах, – настаивал Гаст.

Я посмотрел на него.

– Не трудно догадаться, – негромко произнес я тоже серьезно. – У меня были неприятности.

В глазах Гаста запрыгала тревога. Он переглянулся с Бэйзелом.

– Это связано…

– Это не связано с наследственностью, – спешно прервал я.

– Выходит, Игниферос зря опасался.

– Зря, раз я вернулся.

Гаст снова оглядел меня.

– Ты не изменил своему цвету… – заметил он.

– А должен был? – полюбопытствовал я.

Гаст пожал плечами.

– Здесь многое стало по-другому, – проговорил Бэйзел. – С тех пор, как мы объединились. Не все согласились, но у них не осталось выбора – большинство признало Игнифероса нашим повелителем. А он издал новые законы обители. Теперь колдуны носят одежды, отвечающие виду магии или цвету рода, но никто не носит черных одежд.

На Бэйзеле действительно оказались светло-серые одежды.

– Почти никто… – заметил Гаст. – Ты должен знать – среди колдунов остались те, кто тайно носит черную одежду. Они собираются вместе и занимаются темной магией.

– Тайно? Хочешь сказать, что это запрещено? – я искренне удивился.

– Да. Игниферос определили черный цвет, как цвет несущий зло… – Бэйзел пожал плечами.

– Очень мило с его стороны, – я поморщился. – Он верно и не думал, что я вернусь… То-то я думал, что здесь на меня все так пялятся. А какую магию теперь относят к темной?

– Ту, которая причиняет вред.

– В таком случае, к ней можно отнести что угодно. Даже огненную.

– Никакая охранная магия к ней не относиться… – пояснил Гаст. – К темной магии отнесли также магию присутствия и гипномагию…

– Ну конечно же…

– Ты не согласен с этим?

– Гаст, я лучше, чем кто-либо другой знаю, насколько опасна гипномагия, – я не сводил с него взгляда.

– Прости…

– Я думал, что ты действительно обрадуешься моему возвращению, а ты читаешь мне ненужную мораль.

– Я действительно рад, – Гаст чуть нервно теребил в пальцах книжку. – Просто я предупредил тебя.

– Спасибо.

– Есть еще кое-что, что ты должен знать… – Гаст посмотрел на Бэйзела. – Ты извинишь меня?

– Только не долго, – Бэйзел сжал мне плечо и оставил нас одних.

Гаст рассказал мне об Авориэн.

– Она все-таки ждала тебя. Три года. Год, когда тебе исполнялось двадцать пять, оказался очень трудным для нее. Но ты не возвращался. Еще через три года стала встречаться со Скитом… Их дочери два года.

Гаст смотрел на меня и ничего не видел. Ни в моем лице, ни в глазах. А я молчал.

– Эрслайт рос, – продолжил Гаст. – И чем больше он походил на тебя, тем больше отдалялась от него Авориэн. Она признавалась, что при каждом взгляде на него, вспоминала тебя, и это причиняло ей боль. Я ее в чем-то понимал, но мальчишка совсем извелся. Даже Скит не понимал ее, и они из-за этого несколько раз ссорились. Но Авориэн по-прежнему все свое внимание уделяла второму ребенку…

Гаст смолк, пробежал глазами карту, разложенную на Бэйзеловом столе, и вновь посмотрел на меня.

– Тебе не понравится, но я не мог все так оставить. Я занялся мальчиком, в чем мне очень помог Ретч…

Он неожиданно засмеялся.

– Наконец-то!

– Наконец-то что? – я разозлился.

– Хоть какое-то проявление эмоций.

– Знаешь, Гаст, после услышанного я всю жизнь буду жалеть, что отдал малыша Авориэн, а не забрал с собой. Дай угадаю, он ведь стал огненным магом?

– Еще не стал, но станет – он усердный ученик. Прости, Тэрсел. Но у меня не осталось выбора. Твой сын оказался никому ненужным. Никто не хотел с ним заниматься, зная, кто его отец, и полагая, что и у него плохая наследственность. Ты сам знаешь – у него есть талант и сила, но они бы пропали зря, поэтому я стал учить его тому, что знал сам. Ретч, кстати, занимается с ним магией ветра. Да и Бэйзел с Мерлиндой тоже приложили руку к его обучению. Но что, в конце концов, плохого в огненной магии?

Он положил мне руку на плечо и утешающе потрепал.

– Эрслайт, кстати, жаждет увидеть тебя, – заметил Гаст. – Едва не помчался сюда, когда Ретч сообщил о твоем возращении.

– Я не готов, – едва слышно выдавил я.

– Что?! – Гаст уставился на меня. – Мальчишка практически лишился матери, а теперь и ты хочешь отвернуться от него!

– Я бросил его давно, решившись отдать Авориэн, Гаст, – я закусил губы. – Я оставил его крохой, а теперь…

– Ты просто струсил, – пальцы Гаста больно сжали мне плечо. – Он здесь, поблизости и ждет этой встречи.

Я глубоко вздохнул.

– Эрслайт! – громко позвал Гаст.

Эрслайт ступил в комнату и замедлил шаг, встретившись со мной взглядом, смешавшись и заробев. Гаст, нахмурившись, даже подтолкнул его ко мне. Сейчас ему было лет двенадцать, ниже меня на голову, черноволосый, да и черты лица все же помягче, чем у меня.

– Здравствуй, Эрслайт, – произнес я и протянул ему руку.

У Гаста брови взлетели вверх – наверное, он ожидал, что я все-таки обниму мальчишку. Но мы обменялись рукопожатием.

– Ладно, пока оставлю вас, – Гаст глянул на меня с упреком и ушел.

Несколько минут мы молчали, и тут я понял, что его смущает моя одежда. Сам Эрслайт был одет в молочного цвета легкую рубашку и светло-коричневые штаны. Я невольно задался вопросом, а как меня теперь будет воспринимать сам Игниферос.

– Гаст сказал, что занимался твоим обучением, – заметил я, чтобы с чего-нибудь начать разговор. – Но, конечно, мало успел рассказать.

Я чуть улыбнулся.