– Тэрсел! – на лице его отразилась паника. – Очнись!

Я взглянул на него, и зрение со слухом замутились, словно я погрузился в мутную воду. Во рту все пересохло, и я понял, что привкус горечи исчез, уступив терпко-сладкому.

– Скит, – позвал я. – Не дай мне потерять сознание. Воды, много, быстро!

Он мигом вернулся с питьем. Я выпил почти весь кувшин, глубоко дыша и чувствуя дурноту.

– Меня мутит, – предупредил я из последних сил. – Таз.

Скит достал посудину, в которой он раньше остужал полотенце, накладываемое мне на лоб.

– Еще воды, – прошептал я, когда понял, что в желудке ничего не осталось, и рискнул взглянуть в посудину – на сгустки крови.

– Тэрсел! – испуганно запротестовал Скит.

– Воды! Или я сдохну.

Он, не зная, что делать, подчинился.

– Постой, – вспомнил я. – В моей седельной сумке в самом маленьком боковом кармане сверток с порошком. Высыпь его весь в воду.

После того, как он выполнил мое требование, я выпил и стал ждать. Через некоторое время дурнота отступила, легкий озноб тоже исчез. Стало тепло и спокойно, и я заснул. Когда проснулся, Скит все так же сидел рядом, с тревогой наблюдая за мной, прислушиваясь к дыханию и на всякий случай наготове с уже чистым тазиком. Мне даже стало жаль его – под глазами у мага воды пролегли тени, лицо было бледно от постоянного бдения за мной. Я вдруг понял, что больше не сержусь на него, и улыбнулся.

– Как ты? – поинтересовался он с участием. – Жар вроде бы спал.

– Спасибо, лучше. Только обещай больше не кормить меня с ложечки – это отвратительно, – с этими словами я протянул ему руку.

– Тэрсел! – он с неописуемой радостью сжал мне ладонь и облегченно вздохнул. – Наконец-то ты поправляешься.

– Да, – я все еще чувствовал слабость. – И, кажется, мне хочется есть.

– Хороший признак! – провозгласил Скит. – Сейчас чего-нибудь принесу.

Он вернулся с какой-то похлебкой и торжественно вручил ложку. Когда через три дня вернулись Гаст и Инведнис, они застали меня и Скита сидящими за столом, немного нетрезвыми, пьющими подогретое вино.

– Вот это да! – воскликнул Инведнис. – Похоже, мы зря торопились!

– Судя по вашим изумленным физиономиям, – заметил я, – Вы ожидали найти меня в… в…

– В околелом состоянии, – подсказал Скит, обнял за шею, упершись своим лбом в мой и пытаясь при этом заглянуть в глаза. А потом доверительно сообщил. – Правда, они действительно так думали.

– Ого! – только и выговорил Гаст, посмотрев на нас. – Вот и оставляй их без старших. Да вы оба хороши!

– Я не пьян, – возразил я, пытаясь освободиться от объятий Скита. – Просто слаб после болезни, а вот он точно напился.

– Заметно… Я рад, что ты поправился.

– Я, как ни странно, тоже. Умереть от простуды, что может оказаться глупее?

– Да, да, – вновь подал голос Скит. – Я помню, я полный придурок!

– Скит, пойдем-ка, – Инведнис помог освободиться от него и увел к постели, куда тот рухнул и тут же заснул.

Гаст бросил в ту сторону удивленный взгляд.

– Никогда не видел его таким, – негромко произнес маг огня.

– А вы бы еще на больший срок оставили его со мной, – я улыбнулся. – Тогда бы вообще не узнали.

– Представляю, – Гаст хмыкнул и добавил серьезно. – Сердишься на него?

– Уже нет.

– Вот и отлично. Хватит вам уже ссориться.

– А что посоветовал ваш лекарь?

– Ничего утешительного. Дал какие-то травы, но уверил, что шансов мало, – он похлопал меня по плечу. – А ты крепкий малый, ястребок. Но все же мы останемся здесь, пока ты полностью не поправишься.

В итоге мы задержались в деревне до самого конца холодов. Зима лютовала. Землю засыпало снегом слоем в четыре фута, не меньше. Так что двигаться дальше не представлялось возможным. Мы проводили все время, сидя в отведенной нам хижине у жаркого очага. Гаст иногда выходил из дома, чтобы с помощью огненной магии проложить между домами проходы и помогал рыбакам разжигать отсыревшие дрова. Я вырезал шахматы и читал взятую в Брингольде книгу по магии. Остальные уже давно прочли имевшиеся книжки и теперь изводились от безделья. Гаст кругами ходил около меня, когда я садился за чтение. Его все так же распирало желание узнать, какую магию я изучаю. В итоге Гаст не утерпел, взял том и полистал в надежде найти там картинки, по которым смог бы определить вид магии. Но ни на одной странице не оказалось даже самой крошечной иллюстрации. Он поглядел на книгу с разочарованием, но я промолчал, не удосужившись даже отпустить комментарий по поводу его несдержанности. На следующий день мы уже все четверо вырезали шахматные фигурки, а еще через неделю сыграли в них первую партию. Мне удалось обыграть Скита и Инведниса, но Гасту я проиграл, чем тот остался очень доволен.

Инведнис, увлекшись вырезанием, изготовил себе флейту и вскоре развлекал нас довольно сносной игрой. К середине зимы я прочел первую книгу. Книгу по охранной магии. Я не спешил взяться за вторую. Хотелось заняться чем-нибудь другим, тем, за что давно не брался… Я достал тетрадь, тонкую кисть и коробочку с красками.

– Можно? – Гаст присел рядом.

Но когда я рисовал, то слишком увлекался, и мне никто и ничто не могло помешать. Я окунул кисть в черную краску и набросал едва заметные контуры, потом чуть тряхнул ей, чтобы она очистилась и окунул кончик в новый цвет. Иногда я закрывал глаза, чтобы припомнить мелкие детали – на самом деле я слишком хорошо знал то, что рисовал.

– Это Брингольд? – Гаст завис над рисунком. – Здорово у тебя получилось…

– Я еще не закончил.

Я действительно нарисовал Брингольд. Гаст наверняка решил, что это вид с высоты птичьего полета. Я чуть повел рукой, и над столом, как раз над рисунком повис неширокий портал перехода. Где-то в глубине его за летящими вниз снежинками угадывались огоньки. Я еще раз легонько повел рукой. Ветер разметал снежинки, открыв полностью обзор, и никто из моих приятелей не сомневался, что далеко внизу, в черном провале ночи среди скал мы созерцаем Брингольд. Точно так же, как на рисунке – с высоты птичьего полета. Я еще раз взглянул на рисунок, чтобы убедиться в идентичности оригиналу, поставил сухой кистью связывающие точки и закрыл портал. Рисунок преобразился, набрав глубину, и на нем закружилась метель. Последнее движение кистью, и внизу справа в самом уголке появилась моя подпись. Инведнис и Скит не могли оторваться от рисунка. Гаст же смотрел на меня, и лицо его медленно заливала бледность.

– Я не знал, что в темной обители остались связующие маги… – заметил он.

– Не остались. Перед тобой последний, – я опустил взор на рисунок, наблюдая, как над крышами кружит снег, как далеко внизу по дороге движется фигурка одинокого всадника, как открываются ворота, чтобы впустить его.

– И они тебя выгнали?! – едва слышно произнес пораженный Гаст. – О чем они думали?

– Связующий маг? – переспросил Инведнис.

– Тэрсел всего-навсего открыл портал… – Скит ничего не понимал.

– Нет, – Гаст бросил на них хмурый взгляд. – Каждый связующий маг умеет открывать порталы, но не каждый, кто умеет путешествовать по мирам, может перенести увиденное на рисунок, а потом закрепить его с помощью магии с оригиналом. То, что происходит в настоящем Брингольде, отражается и здесь.

Скит вновь уставился на рисунок.

– Я думал, что это всего лишь магия иллюзий…

Гаст вновь обратился ко мне.

– Как же все-таки они решились выпустить тебя из виду? Начнись война, и ты оказался бы просто незаменим! Но, может быть, они уже получили все, что желали?

– Никто из колдовского Совета не знает об этом… И не узнает. Есть только одна подобная карта – карта Мидла. Она висит на стене в таверне Перекресток исключительно для развлечения посетителей – все считают ее плодом визуальной магии.

– Хм… А ты никогда не пытался создать план светлой обители? – Гаст решил не юлить на этот раз.

– Сумел каким-то чудом удержаться от подобного искушения, – я чуть улыбнулся, спокойно встретил пристальный взгляд мага огня и терпеливо дождался, пока он первый отведет глаза.