– Вот оно что, – тихо сказал Кэйр.

– Короче говоря, – продолжал капитан, – не исключаются ситуации, когда судьба всех может зависеть не только от команды, но и от любого пассажира. Поэтому каждый из мужчин пройдет соответствующую подготовку и получит место по авральному расписанию. Занятия и тренировки займут не больше двух часов в сутки, все остальное время – личное. Вот и все, что я собирался сказать. Желаю всем приятного аппетита!

За завтраком все четверо свежезавербованных колонистов с любопытством озирались. Обращало внимание, что часть мест за почетным капитанским столом оказалась незанятой, – некоторые из пассажиров не пришли. Причем пассажиры весьма знатные. Не слишком учтивый господин Кузема не преминул спросить о них мичмана Петроу-младшего. Молодой офицер взглянул на него с некоторым замешательством.

– Я думаю, эти места могут еще пригодиться, господин инженер.

– И я так думаю, – кивнул Ждан.

И продолжил с простодушным упрямством:

– А для кого?

– Поживем – увидим.

– Скрытничаете?

– Прошу извинить. Видите ли, вопросы, связанные с пассажирами, в мою компетенцию не входят.

– А что входит?

– Трюмная команда.

– Эге! Так вы инженер?

– Так точно.

– Морской Корпус заканчивали?

– Нет, Мохамаут. Потом подписал контракт, окончил ускоренные курсы. Ну, и – сюда.

– Понятно. Слушайте, возьмите меня в свою команду.

Мичман озадаченно отложил нож и вилку.

– Вас? Простите. В качестве кого?

– В качестве аварийного расписания.

– А кто вы по образованию?

– У меня такой же диплом судостроительного факультета, как и у вас.

– О!

– Ага. Так что, договорились?

– Разумеется. Правда, я должен еще получить добро от старпома, но думаю, он возражать не будет. Как вы относитесь к экскурсии по кораблю, коллега?

– С превеликим удовольствием. Я ведь изучал чертежи! А что, сильно течет посудина? Восемнадцать лет ведь плавает.

Мичман едва не подавился от возмущения.

– Да ни капли! Сударь, «Поларштерн» не на магрибской верфи строили.

Отработанным движением Кэйр и Бурхан наступили мурмазею сразу на обе ноги. Франц тоже пытался, но опоздал и наступил на ногу Кэйра.

Ждан охнул и принялся заглаживать промах.

– Ну, ну, не серчайте. Это ж я так… любя спросил. Без преувеличений. Вот именно. Разве можно оставаться равнодушным к такому кораблю, как «Поларштерн»? Это же сказка! Это ж… фея океанов! Вспомните изысканную заостренность носовой части, изящный подъем линии киля к корме, или этот восхитительный, полный свободы развал шпангоутов на миделе! А шкотовые лебедки? Ненамокающие паруса?

– Оу, – сказал Петроу.

– А система самотечного водозабора по трубам от форштевня? А высота мачт? А свинцовый балласт? А устойчивость на курсе? Нет, назовите мне еще хотя бы один корабль, не оставляющий волн в кильватере!

– Не могу, – признался мичман. – Волны, вообще-то… немного есть.

– Быть может, тогда вы знаете какое-то иное судно, сохраняющее сухой бак при волнении до пяти баллов?

Глаза Петроу-младшего загорелись.

– Таких больше нет.

– Герр Петроу…

– Зовите меня Виталием!

– Продолжим, Виталий. Если вы и видели коробку, которая при водоизмещении почти в две тысячи тонн имеет скуловые кили и при этом совершает циркуляцию радиусом…

– Довольно! – воскликнул сраженный Петроу. – Сударь, сразу после завтрака жду вас в грузовом трюме. Если опоздаете хоть на минуту – обижусь. Вы сами увидите, с какой точностью…

Кузема многозначительно глянул на друзей.

– Силен, – прошептал Бурхан. – Могет.

Франц показывал сразу два больших пальца.

– Безотказный механизм, – усмехнулся Кэйр. – Стоит наступить на ногу, как тут же просыпается гений.

Сразу после завтрака исчез не только Ждан, но и Франц; последний, конечно же, отправился осваивать санитарное дело. А вот Кэйру и Бурхану идти никуда не пришлось, – их определили в аварийную команду пассажирской палубы.

Под руководством Асмодей Сидорыча, младшего боцмана, но при этом, что было гораздо существеннее, еще и старшего буфетчика, они принялись изучать расположение спасательных средств, аптечек, пожарных помп и брезентовых рукавов. Пассажирскую палубу прошли из конца в конец, – от четырехтонных пушек в кормовом салоне до таких же чудовищ в носу.

Обучаемые проявили неподдельный интерес и высокое уважение к наставнику, чем быстро завоевали его расположение. Расщедрившись, боцман повел их показать даже корабельную крюйт-камеру.

– Так не положено, же Сидорыч, – сказал один из часовых.

– Да будет тебе, – сказал Асмодей, хитро щурясь. – Пущай одним глазком глянут. А я уж вас при раздаче харчей не обижу.

Матросы переглянулись.

– Лучше лишней чарочкой не обойди.

– Замотано, – кивнул Сидорыч.

Старший часовой выглянул в коридор и махнул рукой.

– Только быстро, – сказал он. – И через окошко глядеть будете, в самое нутро не пущу.

– А в самое и не надо.

– Спички выкладывайте, – потребовал второй матрос. – Зажигалки, кресалы. В общем, все огнеопасное, у кого что есть.

В крюйт-камеру вели тамбур и две двери.

Одна из них была завешена шторой из грубошерстного сукна, – чтобы препятствовать свободному проникновению воздушных потоков. Поскольку порох боялся сырости, наружные стенки камеры были обшиты листами жести, а изнутри – пластинами свинца с тщательно пропаянными стыками. Освещалось адское помещение фонарем, расположенным за стеной и отделенным двойным слоем толстого стекла. Через окошечко с такими же стеклами Кэйр с Бурханом несколько секунд рассматривали зловещие бочки и груды артиллерийских картузов.

– Жуткое дело, – сказал Бурхан. – Тут ведь тонны пороха!

– Тонны, – кивнул часовой.

Сидорыч не забывал о главной задаче.

– Запомните, господа. Крюйт-камера находится ниже уровня ватерлинии. На случай пожара она при помощи трубы соединена с забортным пространством, – сказал он. – А клапан располагается вот за этой стеной, в сухарной кладовой. Если его открыть, крюйт-камера доверху заполняется водой за четырнадцать минут.

– Целых четырнадцать? Не слишком ли долго, чтобы предотвратить взрыв? – спросил Кэйр.

– А никто не пробовал проверять, – усмехнулся часовой. – Неинтересно.

Асмодей Сидорыч щелкнул крышкой карманных часов.

– Занятие закончено, господа, – объявил он. – Можете подышать воздухом.

С минувшего вечера Кэйр с Бурханом на верхней палубе не появлялись. За это время произошло много изменений. В кильватере «Поларштерна» появились два корабля-близнеца с невысокими узкими корпусами. А впереди с борта на борт медленно переваливался огромный флагманский линкор «Денхорн», на котором плыл сам гросс-адмирал Мак-Магон.

Текла заметно расширилась. С малооблачного неба сиял Эпс. Шумела вода. Дул устойчивый юго-восточный ветер. Вся небольшая эскадра безостановочно двигалась вниз по реке и к четырем часам пополудни достигла курфюрстенбурга Сентубал, столицы федеральной земли Сентуберланд. На палубе появились оба величественных старца и принялись неторопливо беседовать, поглядывая на город. Некоторые из их фраз были слышны.

– …помилуй, Саймон, ты всерьез считаешь, что твоя опера лучше…

– …нет, дорогой мой, это больше, чем необходимость. Это благо. Иначе выродимся.

– …Альфонс? Ну почему, вполне вменяем. Но давай-ка…

Тут один из старцев взял другого за локоть и оба преспокойно поднялись на капитанский мостик. Вахтенный офицер отвесил им почтительный поклон. Очень заинтригованные Кэйр и Бурхан молча переглянулись. Кэйр развел руками, – мол, если на корабле есть принцесса, то почему бы не быть и… Бурхан понимающе кивнул.

В Сентубале эскадру явно ожидали. На идущий почти восьмиузловым ходом «Денхорн» с почтового баркаса ловко перебросили несколько пакетов. Несмотря на дневное время, мост через Теклу оказался разведенным, старинная цитадель салютовала орудийными залпами, а из устья Сенты на всех парусах вышел еще один линкор. Он обогнал «Поларштерн» и пристроился сразу за флагманским кораблем.