– Да? Но почему же?

– Это не в моей власти.

– Что, совсем невозможно? – грустно спросил Ждан. – Даже если гром грянет?

Фон Штоль усмехнулся и выразил сомнение. И тут же понял, что зря: гром грянул. Точнее, не гром, а некий отдаленный гул. Далеко на юго-востоке, где-то над снежными Драконьими горами, появилась блестящая точка. Глаза капитана округлились.

– Сударь! Да вы колдун. Шутка ли, аэролит накликали.

– Аэролит? А что это, герр фрегаттен-капитан? – спросил Франц.

– Аэролит, сиречь небесный камень. Так называют метеоры и болиды.

– Ну, Кузема, ты и даешь… – покачал головой Бурхан.

– Я не хотел, – заволновался Ждан. – Честное слово, это нечаянно получилось. Случайность, господа, чистая случайность!

Случайность грохотала все сильнее. За ней вырос хвост черного дыма.

– Бог ты мой, – испугался полицейский. – Вдруг это самое… на Бауцен грохнется? А у нас в участке только недавно ремонт сделали.

– Не должно, – сказал фон Штоль. – Летит в сторону границы. Это есть… очень… уместно. Судя по высоте, болид упадет в Покаяне. Где-то в районе плато Тиртан.

– Местность там лесистая, скалистая и безлюдная, – вставил Бурхан.

– Йа, – согласился фрегаттен-капитан. – Не думаю, что кто-то пострадает. Но вам, господа студенты, силы небесные ничем не помогут.

– Что, даже болид? – переспросил Ждан.

– Даже болид, даже появление самих небесников, не к ночи будь помянуты. Знаете, наш адмирал человек не слишком суеверный. Требует выполнения приказов вне зависимости от того, что падает сверху.

– Эх, – с досадой сказал Франц. – Дас ист пикник капут.

– Капут? Ну почему? Мой совет: попробуйте проехать дальше к норду.

– Похоже, ничего другого не остается.

Фрегаттен-капитан сочувственно кивнул.

– Боюсь, что так. Всего доброго, господа!

– Семь футов под киль, – уныло пожелал Кузема.

Фон Штоль вдруг перестал улыбаться.

– Спасибо, – сказал он. – Нам это пригодится.

Дорога шла вдоль Теклы. Съездов к реке попадалось много, но все они оказывались перекрытыми. Везде их ожидало одно и то же: смешанные кордоны полиции и морской пехоты, а над прибрежными лесами то там, то сям торчали черточки мачт. К берегу беспрепятственно проезжали только крытые военные фуры.

– Похоже, что кригсмарине затевает какие-то крупные маневры, – сообщил Ждан.

– Да, – с досадой согласился Франц, – эти морячки просто задались целью испортить нам праздник!

Время близилось к полудню. Нетерпеливый архитектор уже предложил было возвращаться, посчитав дальнейшую поездку бесполезной. Но тут зоркие степные глаза Бурхана чуть ли не в километре впереди все-таки углядели едва заметный разрыв между деревьями.

– Эй, любезный! Ну-ка, пошевели лошадок, – крикнул эфенди.

Кучер щелкнул кнутом, экипаж покатился быстрее. Вскоре они достигли нужного места, – поворота в узкую аллею между столетними соснами. Таинственную, тенистую, манящую. И никого там не было, – ни полицейских, ни солдат, ни праздно гуляющих агентов с корзинками грибов.

– Неужели повезло? – удивился Ждан. – Ну-ка, ну-ка, вперед, наш добрый Харон! То есть, поворачивай.

Экипаж наконец покинул заколдованный Муром-шляхт. Над ним тотчас сомкнулись кроны сосен. Но сквозь ветви пробивались яркие полуденные лучи, пронзая лес столбами света. У основания этих столбов ярко зеленела трава, рдели бусинки созревающей костяники. Стучал дятел, кому-то увесисто отмеривала годы кукушка. Пахло смолой. Потом к этому аромату начал примешиваться слабый запах тины, – со стороны реки подул ветерок.

– Прелесть, – сказал Франц. – Только лесных нимф и не хватает!

– Будут, – пообещал Бурхан.

Кэйр покачал головой.

– Очень странно.

– Что странно?

– Что вся эта прелесть не огорожена знаками частной собственности, вот что странно.

– Да. С прелестями такое бывает редко, – согласился Бурхан, дитя гарема.

Оставляя по правую руку длинную кирпичную ограду, они выехали к лесистому мысу. Между деревьями и урезом воды там тянулась полоса чистого песка, а из леса струился бормочущий ручей.

– Идеальное место, – оценил Бурхан, очень гордый тем, что благодаря его бдительности все обернулось так удачно.

– Но все же, чья это вилла? – сказал Кэйр, разглядывая кирпичный забор справа. – Не помню ее на карте.

Монументальный забор был очень высок, примерно в три человеческих роста. За ним густо росли голубые ели, а дальше – толстые старые сосны. Забор и два яруса хвойных крон совершенно скрывали внутреннее пространство усадьбы. Только в одном месте между деревьями краснел кусочек крыши.

– Очень уединенное гнездышко, – оценил Ждан. – И что за людоед там поселился?

– Весьма состоятельный, – заметил Кэйр. – В участке не меньше гектара.

– Если не два.

– Вполне может быть и три.

– Эй! Пора разгружаться, – нетерпеливо сказал Бурхан, торопясь наверстать упущенное время. – Разве мы нарушили какой-нибудь хитрый закон?

– Да вроде нет.

Архитектор Кирш страшно оживился.

– Тогда – за дело. Шнелль, шнелль, майн либер штудентен! Жизнь проходит! Хватайте ее за каудатум! То есть, за хвост.

– Бутылки не побейте, – предостерег Ждан. – Ибо это единственное оружие, которым мы располагаем.

– Против кого, чудак? Мы же не в эмиратах и не в диком Ящерленде. И вообще, зачем цивилизованным людям оружие?

– Дорогой мой, цивилизованный человек отличается от дикаря прежде всего оружием.

– Ну, ты и сформулировал!

– Попробуй опровергнуть, – проворчал Ждан.

Экипаж загнали под деревья.

Хозяин выпряг лошадей, напоил их из родника, привязал, а после этого завалился спать. Он был нанят до вечера, из блаженного возраста, когда бултыхание в воде доставляет удовольствие, давно вышел, а детектив про глупых покаянских шпионов, изо всех сил описанных неким господином У. О. Купадником, успел дочитать еще утром. Словом, выбора у бедняги не было, чем он с удовольствием и воспользовался.

Господа же студенты закопали бутылки в песок, корзину с провизией перенесли на берег, там же расстелили большие махровые полотенца. После этого, наконец дорвавшись до реки, больше часа азартно плескались, гонялись друг за другом и ныряли в поисках предсказанных русалок.

Потом с большим аппетитом пообедали, со вкусом выпили, выкурили по трубочке, сыграли в бридж и мирно задремали под шум мелких речных волн, под шорохи леса, под меланхолические крики чаек. Сытые, довольные, разморенные, и уже чуть-чуть обгоревшие.

Однако идиллия продолжалась не слишком долго. Сначала Бурхан, затем Кэйр и Франц были разбужены посторонними звуками. Проснулся даже известный соня Ждан, как это было ни странно.

Звуки доносились из-за поворота реки. Примерно в полумиле от пляжа над верхушками деревьев показались мачты. Ветер доносил хлопанье парусов, крики матросов, облепивших реи. Разворачиваясь, корабль на несколько минут показался из-за лесистого острова, но потом вошел в бухточку и вновь скрылся, оставив над деревьями только стеньги.

– Вот это да, – изумленно сказал Ждан. – Знаете, что это было за судно?

– И что это было за судно? – лениво поинтересовался Бурхан.

– «Поларштерн», господа. Разрази меня гром – «Поларштерн»! Яхта самого курфюрста.

– Ну да, – сказал Кэйр. – Ты уверен?

– Обижаешь, судья. Я с закрытыми глазами могу нарисовать чертеж этого роскошного корабля.

– Еще один сюрпри-из…

– Ну и что? – пожал плечами Бурхан. – Курфюрст тоже имеет право на маленький пикничок. Монаршая работа – она, знаете, какая? Тяже-о-лая. Ох!

Бурхан зевнул и повернулся на бок, собираясь еще разок как следует вздремнуть на свежем воздухе. Только спать в тот день никому уже не пришлось. Внезапно в шаге от полотенца эфенди в песок вонзилась самая настоящая боевая стрела. Длинная, черная, с черным же пером на конце.