— Вик… успокойся, брат. — Гуннар пытается схватить Вика за плечо, но тот отмахивается.

— Это не твоё дело. Разве ты не слышал её? Она моя женщина. — И с этими словами он бросается ко мне, и мы оказываемся в другой комнате. Я прижата спиной к стене, одной рукой он сжимает мне горло, а другую упирает в стену рядом с моей головой. Его лицо оказывается близко к моему. — Тебе необходимо следить за языком. — Его дыхание — горячая ласка на моих губах.

— И это твоё заявление я должна воспринимать как угрозу? Нет, подожди, если не сомневаюсь, то это не угроза, верно? Потому что это не так уж важно, и нужно ли упоминать, что ты совсем не страшный? Ну, не для меня, — бормочу я, и то, как его глаза вспыхивают голубым огнём… Прямо сейчас мне следовало бы усомниться в собственном здравомыслии.

— Триа. — Моё имя — низкое рычание, такое сильное, что заставляет стену дрожать позади меня.

— Да? — выдыхаю я.

Ну, да, я возбуждаюсь от того, что раздражаю Демона. Я ведь упоминала, что мне следует усомниться в своём здравомыслии, верно?

— К чёрту, — рычит Вик, и я могу только ахнуть от шока, когда он накрывает мой рот своим. То, как он просовывает обтянутое кожей бедро между моих ног, заставляет дрожать. Тонкая ткань комбинезона оставляет мало места для воображения о том, как он будет чувствовать себя обнажённым рядом со мной. Я впиваюсь пальцами в его кожаную безрукавку и грубо притягиваю ближе к себе. Я хочу большего. Я хочу чувствовать, как он доминирует над моим телом. Каждый восхитительный дюйм меня хочет отдаться удовольствию, на которое Вик дал мне лишь намёк. Он скользит рукой вниз по моему телу, и звук рвущейся ткани наполняет воздух, прежде чем прохладный ветерок касается моей обнажённой кожи. Я полностью поглощена поцелуем, пока Вик не входит в меня одним резким движением.

Я впиваюсь ногтями в его плечо, запрокидывая голову, чтобы выкрикнуть его имя. От боли? От всепоглощающего удовольствия? Не знаю, но что бы это ни было, мне нужно больше. Наклоняясь вперёд, я утыкаюсь лицом в изгиб его шеи. Мои губы скользят по его коже, и я вдыхаю пряный, насыщенный аромат. Чувство принадлежности переполняет меня, и такие ощущения никогда прежде не наполняли мои вены. Вик — мой единственный и неповторимый, зеркало моей души, которое встречается раз в жизни. У меня удлиняются клыки, и я погружаю их ему в кожу

Он содрогается, и клянусь, что его член становится ещё больше внутри меня. В груди Вика зарождается низкий гул. И этот гул нарастает, пока Вик не запрокидывает голову, а затем наклоняется вперёд, а я инстинктивно склоняю голову, чтобы подчиниться, позволяя ему заявить на меня права. Он впивается в меня клыками, и первая струя крови, попадающая в его рот, вызывает у меня оргазм.

Искры молнии, испорченные удовольствием и теплом, сеют хаос в моём теле. Я уплываю, и где-то на заднем плане чувствую, как его бёдра вжимаются в меня, когда он замирает глубоко внутри. Ещё больше тепла проникает в систему, второй оргазм разрывает последнюю связь, которая была у меня с телом, отправляя плавать, чтобы поглотить всё, что есть у Вика.

~Вик~

Мой член всё ещё стоит, даже после того, как я был опустошён всего несколько минут назад. Мне пришлось отнести Трию на кровать, где сейчас смотрю на неё. Я скольжу пальцами по тому месту на шее, куда вонзились её зубы; заявляя, что я — её пара. Великолепно. Нет лучшего чувства в этом испорченном мире, чем заявлять права и быть чьей-то парой.

Импульс энергии во мне? Я никогда не испытывал ничего подобного. Как будто воздух вокруг потрескивает от одной только вибрации. Чёрт, какое приятное ощущение. И красота передо мной? Моя женщина. Моё всё, чего, как я думал, никогда не был достоин. Длинные, рыжие, огненные волосы разметались по матрасу, кожа раскраснелась, а лицо олицетворяет полное удовлетворение. Из-за меня. Поправка, из-за нас. Нас. Наша связь не только древняя, поскольку уходит корнями в наши ДНК, но и её сильный характер и то, как она противостоит мне — с обнажёнными когтями, — показывает всё, что мне нужно и что я ценю в женщине.

Триа шевелится, приоткрывает глаза и улыбается, прежде чем вытягивает руки над головой. Да… То, как она двигается, полностью обнажённым и выставленным напоказ передо мной без какого-либо стыда или дискомфорта? Я готов ко второму, третьему, адскому девятому или десятому раунду, какая разница, пока я буду в ней ближайшие несколько жизней. Слава богу, что мы бессмертны, а значит, мне хватит времени насладиться женщиной, которая была создана для меня.

Я моргаю, и она оказывается передо мной. Чёрт. Она перенеслась. Я могу телепортироваться из одного места в другое одной лишь мыслью, и она тоже.

Впервые я увидел её после того, как запер Дио в темнице, так что знал, что Триа близнец Дио, так как Дио не переставал говорить о ней. В основном о том, как Триа придёт за ней и как надерёт мне задницу. Я думал, что они — полноценные Фениксы, потому что я был свидетелем того, как Дио возродилась из пламени. Чего я не знал, что они — смесь могущественных суперов. Но я больше не совершал этой ошибки, черт возьми, если бы я позволил ей ускользнуть у меня из рук. Это означает, что я произнёс заклинание, чтобы она не переносилась, чтобы убежать от меня. Кажется, заклинание рассеялось из-за нашего спаривания. Не имеет значения, поскольку ясно, что она больше никогда не оставит меня.

Кроме того, с установлением нашей связи я могу найти её в любой точке этой чёртовой планеты одной лишь мыслью. И наоборот. Она царапает ногтями дорожку вниз по моей груди, и я втягиваю воздух. Эта женщина ещё не знает, но держит меня за яйца. Я бы сделал для неё всё, что угодно, любое дерьмо, которого я хочу или не хочу, или мог бы даже сделать дерьмо, о котором никогда не думал. Например, как она упомянула о том, чтобы связаться с сёстрами и попросить о помощи.

Чертовы Церберы должны прикрывать мою спину, когда случилось дерьмо с Вапулой. Я знаю, что она права, но это вызывает у меня отвращение. Может, мне нужно дать ей вести в этом, немного открыться и встретиться со всеми лицом к лицу. Как она сказала, выслушай и сделай с то, что я хочу. Но сначала? Во-первых, мне нужно сказать ей, что она добилась своего. И, чёрт возьми, она обрадуется. Видеть её такой? С это улыбкой? У меня никогда такого не было. За время, что она здесь, между нами всегда были гнев и разочарование. Излишне говорить, что я собираюсь сделать своей личной целью, осчастливить её. Даже если это означает делать то, чего я никогда бы не сделал.

— Сладкая, — прохрипел я, уже жалея, что обратился к ней, потому что она дразнила мой сосок.

Она лишь мычит в ответ и переключается на другой сосок, чтобы лизнуть и скользнуть к моей шее, прикусывая кожу. Да, сейчас я затыкаюсь; любые слова могут подождать.

Я обхватываю её обнажённые бёдра, но она рычит на меня. В один момент я сжимаю её бедра, в следующий — я спиной на кровати, а она оседлала меня.

Что за на хер?

В мгновение ока я прижимаю её к себе, заводя её руки над головой.

— Ну-ну, маленький светлячок. На этот раз я прощу, но, чёрт, не совершай ошибки… Я за это отвечаю.

Она прищуривается. Раньше я находил это выражение смесью разочарования с соблазном. Но теперь, когда она в постели и подо мной, я нахожу этот образ чертовски сексуальным, и это меня чертовски заводит. Но мне лучше сгладить момент, так как она явно начинает злиться.

— Я готов пойти на компромиссы, и следую твоему совету, — говорю я, удерживая её взгляд в плену.

Замешательство отражается на её хорошеньком личике, но она стонет, когда я слегка сдвигаюсь и погружаюсь в её сладостный рай. Я двигаю бёдрами, скользя наружу, а затем вперёд внутрь. Твою мать. Она освещает каждый дюйм моего тела, а вместе с ним и мою душу. Триа сопротивляется моей хватке на запястьях. Я знаю, что она хочет что-то контролировать, даже если только для того, чтобы ухватиться или напрячься и снова сжать мой член. Чёрт. Мы были друг у друга всего один раз, и все же мы оба точно знаем, как утолить жажду другого.