И верно, Дарья Семеновна все еще стояла там же, на краю уступа, и грозила нам кулаком. Мне, по крайней мере, так показалось. На землю с небес потихоньку спустились сумерки, можно и ошибиться.

— Так чем вы ее так раззадорили-то? — дружелюбно осведомился у нас водяник. — Расскажи, потешь старика. И про себя поведай.

— Мы к ней с миром пришли, — вдруг подала голос Василиса, — а она…

— Тебе, девка, слова никто не давал, — мигом осек ведьму старичок, недовольно глянув в ее сторону. — Я его спрашивал, ему и ответ держать.

— В принципе все так и есть, — не стал опровергать слова своей спутницы я. — У соседки вашей давние дрязги с кое-кем из серьезных столичных ведьм, из-за этого очень много шума получается. То машина сгорит, то они сцепятся так, что прохожие под раздачу попадают, приходится после эти хвосты подчищать. Старшая вон той красавицы велела ей прийти и предложить Дарье Семеновне перемирие, пока шум не утихнет. Та подношение, что с уважением ей прислали, взять взяла, а на остальное не согласилась. Ну и нас заодно хотела в лесу как следует постращать, а после, скорее всего, там и прикопать.

— Ну а вы, значит, водой решили от нее сбежать? — догадливо предположил водяник. — Хитро. Ты придумал?

— Я.

— Так и подумал сразу. Тебя ж для того и наняли, чтобы этим двое отсюда живыми ушли, верно?

— Верно, — подтвердил я.

— Знаю я таких, как ты, видал в былые времена пару раз. Вы рядом с нами обретаетесь, через то прокорм себе добываете. Раньше вашего брата называли залазниками.

— Как? — переспросил я.

— Залазниками, — повторил Речной Хозяин. — «Залаз» по-старому означало «опасность». Ну а вы вечно рядом с ней ходите, по самому краю, стало быть, залазники и есть.

— Залазник, — повторила вслух Василиса. — Странно, но красиво. Я, Макс, теперь тебя так называть и стану.

— Хоть горшком зови, только в печь не ставь, — отмахнулся я.

— Потешные вы, — булькнул водяной. — Ладно, дозволяю вам по моей реке идти туда, куда собрались. Но в другой раз, парень, ты уж не забудь мне поклониться, коли что тут задумал творить. С обычных человеков у меня спроса нет, они и раньше вежества особо не знали, а нынче вовсе беспамятными стали. Меня, да и вот этих двух для них все одно что нет. Выдумки мы. Сказки. Но ты близ нас живешь, потому должен понимать, когда и кому поклониться следует. Не для того, чтобы свою слабость явить, а дабы свое почтение старшим да мудрым выказать.

— Понял, батюшка Речной Хозяин. — Я встал со скамейки, находящейся посреди лодки и, не обращая внимания на попискивание Марго, согнулся в поясе. — Спасибо за доброту и науку.

Ответа я не получил, водяной уже скрылся под водой, только где-то недалеко то ли волна плеснула, то ли здоровенная рыба.

Василиса что-то хотела сказать, но я, строго глянув на нее, качнул головой и взялся за весла. Потом обсудим случившееся, на берегу.

— Слушайте, а вы не в курсе, кто по соседству с Дарьей Семеновной обитает? — задал я вопрос своим спутницам минуты через две, видя, что их просто распирает от желания поговорить. — Чего она так его не любит?

— Без понятия, — мигом отозвалась Марго, так и не отцепившаяся от лееров.

— Сашка там живет, — хихикнула Василиса. — Кто же еще?

— Прямо сразу стало понятно, — хмыкнул я. — Мы что, всех Сашек на свете знать должны? Так их сильно много.

— Смолин Сашка, — пояснила девушка. — Ведьмак.

— Погоди, — я чуть грести не бросил. — Это тот, что Ходящий близ Смерти? Который наследника Кащея спалил несколько лет назад?

— Ну да, — кивнула ведьма. — Он.

— О как! — Врать не стану, я сильно удивился. — Ничего себе он соседство выбрал! А ему-то это зачем?

— Без понятия, — пожала плечами Василиса. — Значит, надо для чего-то. Он себе на уме, просто так ничего не делает. Если живет рядом с этой старой стервой, значит, есть какая-то выгода. Да и не все время он тут проводит, больше в городе обитает. Так, заглядывает время от времени, в основном летом.

Ну вот, в любом случае съездил не зря. И денег заработал, и знакомство полезное завел, и интересную информацию добыл. Не скажу, что этот самый Смолин меня сильно интересует, ведьмаки — публика сложная в общении и очень вздорная, к тому же верная клановым принципам и помешанная на своем прошлом. С такими, как они, лучше вообще дел не иметь.

Зато его побратим мне крайне интересен, и за то, чтобы свести с ним знакомство, а еще лучше начать сотрудничать, я многое готов отдать.

А у этого товарища побратим кто?

Правильно. Хранитель кладов.

К Гриднево мы прибыли уже совсем в темноте. Впрочем, какая ж на реке темнота? Тут тебе и луна, романтически чертящая на водной глади дорожки, и звезды, которых с каждой летней ночью на небе все больше становится, и светляки, мерцающие в прибережных травах. Единственным пятном мрака была Марго, которой что романтизм, что красота происходящего были глубоко безразличны. Ей очень хотелось на берег, туда, где она могла снова стать уверенной в себе и самодостаточной главой вурдалачьей семьи.

Дядя Митяй, что примечательно, встречал нас на берегу, уж не знаю — то ли специально ждал, то ли просто так совпало. Его рослая фигура была видна издалека, в том числе и потому, что за ней призывно светились окна дома. Красиво, кстати, все это смотрелось. Как на старой открытке.

— Нет тебя и нет, уж думал, что придется на моторке вверх по реке идти, — проясняя ситуацию, сообщил он нам зычно. — Обещал же. А неохота. Темнотища, однако, к тому же близ Лозовки сваи старой мельницы из воды торчат. Им хоть сто лет в обед, а все никак не сгниют.

— А мы и без вас сюда дошли! — залихватски, прямо как юнга, крикнула Василиса. — Нам волна нипочем! И сваи тоже.

— На берег бы уже! — жалобно проныла Марго. — Макс, давай… Как там говорят… Это… Да мать твою так, что ты опять лодку раскачиваешь?

— Веселые у тебя подружки, — крякнул лодочник, огладив седоватую бороду. — Языкастые.

— Не то слово. — Я с удовольствием ощутил, как наше плавательное средство ткнулось носом в берег. — Все, прибыли. Желающие могут сойти на сушу.

— Все хочу пирс поставить, — сообщил мне дядя Митяй задумчиво, обматывая швартовочный трос, который я ему бросил, вокруг пня, торчащего из земли рядом с водой. — Но то одно, то другое — и никак.

— Найми людей, — предложил я, вытаскивая совсем уж обмякшую Марго из лодки. — Мастеров молотка, пилы и топора. Что, тут такие перевелись? В жизни не поверю.

— Так дорого, — вздохнул лодочник. — Цены кусаются. Инфляция, однако. Ну, красавицы, что насчет чайку? С баранками и медком?

— Да ладно? — оживилась Василиса. — Вот здорово! И мед есть?

— Как не быть? — чуть наигранно вроде как обиделся дядя Митяй. — Тут пасека неподалеку, так у меня прямые поставки. А если пожелаешь, так и наливочки тебе, красавица, налью рюмочку-другую. «Клюковка», сам делаю!

— Всего хочу! — моментально заявила ведьма. — Имею право, особенно после такого дня. Только мне бы сначала…

И она начала пританцовывать, давая понять дяде Митяю, куда именно ей надо.

— А, это тебе туда, туда, — лодочник махнул рукой в сторону дома. — Вон, как веранду обогнешь, так там строение нужное находится.

— И наверняка зеленого цвета, — мрачно поддела его вурдалачка.

— А как же, — с достоинством подтвердил дядя Митяй. — Мы традиции чтим!

Чай был горячий, ароматный и из настоящего самовара, баранки мягкие и аппетитные, а мед прозрачный и тягучий.

— Тут заночуем? — спросила у меня Василиса, допив третью чашку. — И как вообще отсюда в Москву выбираться? На электричке? Такси же не вызовешь.

— Можем и сегодня поехать, — произнес я, глядя на Марго, которая на минутку отлучилась в зеленое строение, а теперь снова уселась за стол, причем ее мрачность как рукой сняло, а на до того бледных щеках появился румянец. — Если есть желание.

Ясно. Марго решила не отставать от нас и тоже перекусила. Не иначе, как в небольшом рюкзачке, который постоянно болтался у нее за спиной, лежал НЗ в виде пакета с донорской кровью. Впрочем, лучше так, чем она, например, дяде Митяю в шею вцепится, когда голод начнет выжигать нутро. Ну, это я утрирую, конечно, не станет она такое устраивать, тем более на наших глазах, но и иметь под боком вурдалачку, которую мучит жажда крови, радость небольшая. Даже несмотря на то, что вы вроде как приятели.