— Так тебя, милок, никто и не держит, — доброжелательно сообщила мне Галина, вынырнувшая невесть откуда, чуть ли не из того самого оврага. — Садись, разворачивайся да уезжай. Дружка своего только высади — и в путь. Десять минут — и ты на трассе. Веришь?
— Верю. — Я убрал с лица улыбку, она более была не к месту. — Но не пойдет. Мы вместе в ваш славный городок прибыли, вместе его и покинем.
— Ничего не имеем против, — наконец-то подала голос самая старшая из женщин, та, которая среди этого собрания, несомненно, являлась главной. — Пусть только он отдаст нам то, что в награду от мельничников получил, и оба езжайте туда, куда пожелаете.
— Не в награду, — качнул головой я. — Это оплата за честно выполненную работу, по праву полученная.
— Велика разница! — разгрызла очередную семечку зеленоглазка. — Что в лоб, что по лбу.
— Не скажи, красавица, — возразил я. — Награду можно получить за дело, по дружбе или вообще просто так, потому что лихо и вовремя кого-то в попу чмокнул. А оплата — она всегда за труды достается, по договору. Устному, письменному — неважно, главное, что один сделал, другой заплатил. И если третий ее забрать желает, пальцем о палец не ударив, то не сильно это правильно. Что по закону, что по Покону.
— А ты кто такой есть-то? — осведомилась у меня старшая. Не с наездом, нет-нет. Просто она, похоже, хотела определиться, есть ей смысл дальше со мной общаться или нет. — Не могу понять. Говоришь складно, про Покон ведаешь, кто мы такие есть, похоже, в курсе. Но кровей не наших, тут меня не обманешь.
— Все верно, не ваших. Просто раб божий, обтянут кожей.
— Тогда тем более тебе тут делать нечего. Ступай отсюда с миром.
— Пока не сняли с тебя кожу, — добавила любительница семечек, за что мигом получила от своей старшей тычок под ребра.
По-хорошему, так мне и следует поступить. Драться с этой троицей, да еще на их территории, дело гиблое при любых раскладах. Всех мне точно не положить, а если хоть одна уйдет и поднимет шум, то из города я уже не выберусь никогда, тут и останусь.
А самое главное то, что моего интереса тут нет совершенно никакого. Дела Ореста — это дела Ореста, он меня для защиты не нанимал, потому никаких обязательств у меня перед ним нет. Будь он мне другом — можно было бы еще подумать, но и тут говорить не о чем. Я точно знаю, что колдун, случись эта неприятность со мной, даже пальцем бы не шевельнул, чтобы меня защитить. Ему это зачем?
Тем более что речь идет не о мести или каких-то личных претензиях. Этой троице нужна ступка. Да, возможно очень старая и крайне ценная, но жизнь дороже.
— Дамы, одну минуту, — выдал я улыбку (надеюсь, в достаточной степени очаровательную) и забрался в машину.
— Чего? — уставился на меня Троицкий, тиская предмет спора. — А?
— Бинго, — сообщил я ему. — Ты оказался невероятно догадливым, им на самом деле нужна эта хреновина. С одной стороны условной прямой она, с другой — наши жизни. Не знаю, как ты, а я выбираю последнее.
— Не отдам! — гаркнул вдруг колдун так, что у меня уши заложило. — Мое! Я за ней знаешь сколько охотился?
— Да нисколько, — рыкнул и я. — Хотел бы — давно заполучил. Завод бы купил, пожар там устроил, чтобы под шумок захоронку мельничных раздербанить, либо вообще украл при помощи хоть бы все той же Майи. Это ведь она, зараза рыжая, у полуденницы гребешок подрезала? Угадал?
Майя Виллеруа — довольно известная в Ночи особа и по совместительству мой основной конкурент. Ну, это она так считает, не я. Способы достижения цели у нас с ней сильно разные, и в подборе заказов я более щепетилен, так что какое здесь соперничество? Беспринципность во все времена и всегда оплачивалась куда лучше, чем чистоплюйство. При этом, по идее, все должно быть наоборот. Ей, носительнице голубых кровей и обладательнице длиннющего списка достославных предков, вроде как не к лицу те сомнительные авантюры, в которые она все время ввязывается, однако же вот, в трех из пяти случаев, в тех темах, которые в разговорах обычно называют «мутными» или «непонятными», почти наверняка обнаружится ее след. Правда, неразличимый настолько, что предъявить ничего не получится — ни пострадавшим, ни отделу.
Но все равно это только дело времени, раньше или позже допрыгается Майя. Точно говорю. Везение — штука заразная, рано или поздно оно изменяет любому. Как правило, в тот момент, когда человек начинает думать, что удача всегда будет на его стороне, и это факт, не требующий более никаких подтверждений.
Ах да. Еще она моя жена. Слава богу — бывшая. До сих пор удивляюсь, как я умудрился тогда целым и невредимым остаться, после трех месяцев нашего супружества, до предела забитых руганью, скандалами и обвинениями меня в сиволапости и плебействе. Как, впрочем, не понимаю, зачем вообще в эту авантюру, изначально обреченную на крах, ввязался. Одно время полагал, что дело в привороте, но нет, оказалось — ничего подобного. Знающая ведьма данный факт засвидетельствовала, из старых, настоящих, ей верить можно.
Так что объяснение одно — временное помешательство. Других у меня нет.
— Да какая разница? — злобно спросил Орест. — Главное — не отдам! Мой жизненный принцип такой — что мое, то мое!
— Не вопрос, — покладисто согласился я, перегнулся и распахнул дверь машины с его стороны. — Выходи и расскажи об этом вон тем трем дамам. Уверен, они охотно тебя выслушают. Что до меня — я пас. Мне этот головняк на фиг не нужен.
— Макс, да как же так? — Если бы я хорошо не знал Ореста, то непременно поверил бы в укоризненность взгляда, где смешались обида и недоумение. Мол — ох, почему ты меня предал? Но я знал его отлично, потому даже не подумал смущаться. — Мы же с тобой не чужие люди?
— Нет, — кивнул я. — Но ты, если честно, вообще-то не совсем человек, так что аргумент так себе. Потому отдай им горшок, и поехали. Вон скоро темнеть начнет уже, а нам пилить и пилить.
— Ладно, что ты хочешь за помощь? — Колдун захлопнул дверь, что вызвало смех у зеленоглазки, и сменил тон на деловой. — Назови свою цену. Сколько?
Хм. Ему на самом деле так нужна эта хреновина? Удивлен. Думал, он просто уперся из принципа, но если речь зашла о цене, то, выходит, я ошибся.
— Не вариант. — Я глянул на ведьм, которые, похоже, начинали терять терпение. — Против риска ничего не имею, но в изначально самоубийственные аферы не влезаю. Так что извини, но тут без меня.
— А репутация? Если все узнают, что смелый и отважный Чарушин спасовал…
— Ой, только вот банальностей не надо, — поморщился я. — Мы с тобой не в песочнице, и нам не по семь лет, правда? Все просто — это не моя драка, а твоя. Непосредственно я этим теткам в хрен не впился, о чем они мне уже сказали, так что иди и решай свои проблемы сам.
— А если я тебе скажу, кто автор того письма, что ты мне показывал? — внезапно предложил колдун. — Даю слово, что сделаю это, если мы уйдем отсюда живые и со ступкой.
— Нет, — подумав пару секунд, качнул головой я, — не катит. Кто его написал, сам узнаю, не сейчас, так после. Или не узнаю, что тоже не сильно страшно. Заказом больше, заказом меньше — велика беда? Не стоит оно того.
— Плюс три раза сделаю для тебя зелья, — добавил Орест. — Любые. Когда скажешь. Из тех, что мне под силу сварить, разумеется.
— Хм.
— Бесплатно! Из своих расходников. Макс, это хорошее предложение!
На самом деле хорошее. Троицкий по этой части один из лучших в столице, это факт. Но все равно овчинка не стоит выделки. Порвут же меня эти трое. Точно порвут. Ведьмы в драке жалости не знают ни к врагу, ни к себе, а если учесть, что к их когтям, более похожим на лезвия бритв, прилагаются недобрые древние познания в виде проклятий…
Или рискнуть? Силой мериться тут смысла как не было, так и нет, но можно поступить по-другому. Сдать назад, выскочить на улицу, попробовать как-то до вокзала добраться, ведь эти заразы дороги на выезд для нас заплели, а те, что внутри их городка, вряд ли. Ну а там прыгнем в первую попавшуюся электричку — и привет.
