После работы я должна была зайти на рынок и купить к завтрашнему воскресному обеду продукты. По воскресеньям у нас никто не работал. Это время старались провести с семьей или отойти после субботних гулянок.

Вечером на рынке было дешевле купить продукты. Они уже теряли привлекательность. Некоторые были подведшие. А если учесть, что рынок завтра не работал, то продавцы часто отдавали товар почти за бесценок.

На рынке можно было узнать сплетни, скандалы. Но в основном они касались богатых и знатных. А все равно было интересно слушать о чужих проблемах и понимать, что есть жизнь намного хуже, чем собственная. К примеру, как разорилась одна семья. У них реально ничего не осталось. Родственники отвернулись. И куда им было податься? Старшая дочка отправилась к вампирам в девки. Вампиры не женились на людях, но вот спали и пили их кровь вполне себе с удовольствием. И вот она стала девкой. Это считалось быть хуже, чем шлюхой. Хотя по мне все едино. Отношения без замужества — это тот еще позор, который ложился не только на саму женщину, но и на ее семью. Только мои взгляды были немного устаревшими. Я бы сказала деревенскими. Сейчас было принято всего лишь отрекаться от заблудшей женщины, попавшей под дурное влияние. А вот семья оставалась чистой, если больше с падшей женщиной не общалась.

Если бы я об этом знала, то сама бы в шлюхи пошла после приезда в город. Но теперь меня останавливала подросшая Лиза. Игнат не раз говорил, что если я уйду, то он сделает ее своей любовницей. Оставалось лишь подождать и понадеяться, что этого не случится. Хотя Игнат и сам хотел сбагрить Лизу с рук. Это его и останавливало.

— А ну, стоять! — резкий окрик заставил обернуться. И обернулась не только я. Симпатичный мужчина смотрел на меня со злым прищуром. — Где твоя сестра?

— Так я вам и сказала! — ответила я, признавая в мужчине вчерашнего вампира, с которым Лиза сидела за столом.

— Она мне должна...

— Все долги прощены, — быстро ответила я. — Не смейте к ней подходить. Лиза честная девушка.

— Вот я и проверю.

— А денег хватит, чтобы такие проверки устраивать? По одежде, вы довольно юны, и заработок у вас пока оставляет желать лучшего. Опыта мало. Иначе бы почувствовали обман.

— Какая дерзкая! — насмешливо сказал второй, подходя ко мне со спины и отбирая корзину с продуктами. Том подошел ко мне. Наклонился, пытаясь напугать.

— Наблюдательная. Если попались на обман, то признавайте свое поражение, — сказала я, уверенная, что правда на моей стороне. Мы были на улице среди бела дня. Чего они мне могли сделать? только запугать. Но эти двое пошли дальше. Сообщник Тома схватил меня за руки и резко оторвал от земли. Силы ему было не занимать. Том наклонился еще больше, почти касаясь щеки.

— Арчи, отпусти ее. Она Панкратием помечена, — недовольно сказал Том.

— Чего это он за девку вписался?

— Хрен его знает, — ответил Том. Меня отпустили. Пихнули в руку корзину. — Еще раз твоя сестра заявится в наш район, то я ей отомщу. Так и передай, негодяйке.

— Двое на одну напали. Очень сильно! — крикнула я им вслед. Они только рассмеялись. Я же почувствовала, как меня бьет нервная дрожь. Они меня все-таки напугали.

Может и хорошо, что Панкратий моей крови попробовал. Я слышала, что вампиры оставляли на жертве свой уникальный след, запах, который не чувствовали люди, но легко понимали вампиры. Скоро от него не останется следа, но к тому времени и вчерашнее приключение всеми забудется.

Дома выяснилось, что Лиза еще не пришла, а мама ушла к соседке. Игнат работал в мастерской. Я разобрала корзину. Потом хотела подняться к себе, но тут обо мне вспомнил Игнат.

— Подойди сюда. Я тебе покажу одну вещь, — позвал он меня в мастерскую.

— Может в другой раз?

— Да не бойся ты так, — улыбнулся он.

Вроде в настроении. Таким он был довольно редко. И лучше это настроение было не портить. Я убрала корзину и пошла следом за ним в мастерскую.

В мастерской пахло свежей стружкой и лаком. А еще масленной пропиткой и смолой. На стене сохли заготовки. Стол занимали бревна, из которых Игнат делал детали.

Он отошел к полке. Вернулся оттуда с маленькой железной птичкой. На крыльях птичке были зеленые камешки. В глазах были вставлены красные, а клюв был покрыт золотым напылением.

— Как тебе?

— Красиво, — ответила я.

— Ты ее к свету поднеси, — посоветовал Игнат. Я подошла к лампе, которая работала в мастерской. Поднесла птичку к свету. Камешки заиграли разноцветными огнями. Птичка расправила крылья. Махнула ими и тут же замерла.

— Как?

— Там пружинка из специального металла. При нагревании пружинка разжимается и двигает крылья. Интересная вещь. Согласись?

— А как птичка опять крылья опускает? — спросила я.

— Там механизм, который пружину ставит на место, — ответил Игнат. — Понравился подарок? Пока был в столице, то вспомнил, что я тебе ничего толком и не подарил за все время.

Он сжал мои пальцы, накрывая птичку и пряча ее от света.

— Мне она тебя напомнила. Ты такая же. С виду обычная, а внутри тебя есть пружинка, которая однажды раскроется. Тогда ты расправишь крылья. Я по тебе скучал, — сказал он. Попытался меня поцеловать, но я отступила. Ведь знала, что мне за это прилетит, а все равно отступила. Он пробормотал ругательства. Схватил за плечо, поворачивая в сторону стола, на котором лежали бревна.

Я попыталась вырваться, но это было бесполезно. Он был сильным. Сказывалась работа с деревом. Я никогда не могла бороться с этими руками. И это пугало. Но я боролась. Тихо, молча, пытаясь хотя бы раз выиграть этот бой. И каждый раз он хватал меня за шею. Тыкал куда-нибудь лицом, чтобы я не могла лишний раз повернуться и при этом не расцарапать лицо. Задирал мне юбку, стягивал панталоны и входил. Благо все это занимало считанные минуты. Пару движений, и я была вновь свободна. Иногда он злился на мое упрямство и несговорчивость, иногда просил перестать сопротивляться и признать свою власть надо мной. Я молчала. Молчала. Сопротивлялась. Получала синяки и унижение.

— Когда-нибудь ты поймешь, что это приятно, — пробормотал он.

Приятно? Он меня удивил. За два года, которые он меня пользовал, я только начала ненавидеть поцелуи и прикасания. Он мне тут про приятное говорить начал. Хотела бы ему ответить, но Игнат все равно слушать не будет. Только ударит лишний раз. Зачем это?

Птичка все еще была в моей руке. Явно согретая теплом руки, она то сжимала, то разжимала крылья, чем щекотала руку. Надо было ему кинуть эту птичку в лицо. Но зачем? Он мне ее подарил. А я смогу ее когда-нибудь продать. Мало ли какие наступят времена. Когда гордость и честь потеряны, то остается практичность.

Придя в комнату, я упала лицом в кровать, и какое-то время лежала, не шевелясь. Я слышала, как вернулась мама. Слышала голос сестры, которая смеялась, рассказывая что-то веселое. Из мастерской доносился звук пилы. Дом жил своей жизнью, а я лежала и этой жизни совсем не чувствовала. Будущего нет. Настоящее под вопросом. Прошлое забыто. И как жить дальше? Молодость проходила стороной. Смех и радость давно забыты. Вот и сейчас в руках птичка. Но стоило ей обрадоваться, как сразу получила за радость. Иногда мне казалось, что если разучиться улыбаться, то жизнь станет намного проще и яснее. В ней никто не будет причинять боль. И не буду эту боль причинять я.

— Опять лежишь? — забегая в комнату, спросила Лиза.

— А что нужно делать?

— Нам приглашение пришло. В парке устроят общегородские танцы. Вход бесплатно. Там лишь один минус. Будут вампиры.

— Тебя сегодня Том искал.

— Что? Ему так вчера понравилось? — рассмеялась Лиза.

— Сказал, что если тебя увидит в районе вампиров, то отомстит.

— Пусть попробует. Кстати, парк — это место общего пользования. И там он на меня нападать не имеет права.

— Я ему об этом и сказала.

— Вот и славно. На следующей неделе пойдем с тобой на танцы. Это намного интереснее, чем на лекции о чистоте ходить. Но как только Лев Анатольевич вновь их продолжит, то мы туда пойдем.