Все произошло быстро. Боль обожгла плечо, но тут же все прошло. Зато закружилась голова. Панкратий обрабатывал рану. Я же смотрела, как солнце светит в окно. Подумала, что в соседнем доме тоже есть окна. И возможно кто-то все видит, что мы тут делаем.

— А тебя не смущает, что кто-то может наблюдать за твоей жизнью? — спросила я.

— Нет. Привык.

— Почему?

— Там, где я родился, могли посадить за обвинение в убийствах и похищений людей ради крови, — сказал Панкратий. Он наклонился к моей ноге. Зачерпнул деревянной лопаткой мазь и стал ее намазывать рану. — Поэтому жить открыто для нас норма и привычка. Мне рана на ноге нравится больше. Почти не загноилась.

Он все убрал. Я же закуталась в халат. Посмотрела на стол с едой.

— Хочешь есть? — спросил Панкратий.

— Хочу.

— Ответишь честно на мои вопросы, тогда получишь еду. Но ответы должны быть честными.

— А как ты поймешь, что я вру?

— Пойму. У тебя заболят ранки. Ты не сможешь это стерпеть и дотронешься до них.

— Это как сыворотка правды?

— Похоже. На что ты готова, чтобы остаться у меня?

— Не знаю. Не думала над этим вопросом.

— Если скажу переспать с каким-нибудь мужиком. Согласишься? — спросил он. Его вопрос меня удивил. Могу ли я воспротивиться его словам? Вот если он велит это сделать, то ведь пойду. Не смотря на стыд. Или будет ли мне стыдно.

— Не думай. Отвечай.

— Не могу так сразу. Я запуталась. Будет ли мне стыдно это сделать? Вроде я тебе вчера говорила, что хочу быть с тобой. Значит мне нужно быть верной. Но что такое верность? Будешь смеяться, но я этого не понимаю. Сегодня не понимаю. Вчера понимала. Как и не понимаю, что такое стыд. Есть лишь интерес. Любопытство. Все остальное такое дурное и запутанное, что я не могу однозначно ответить.

— Что не можешь ответить? Пойдешь перед ним ноги раздвигать или нет?

— Почему я не буду против этого. Меня это интересует.

— Значит пойдешь?

— Да.

— Так, давай короче. Сделаешь или нет. Согласишься или нет. Иначе мы будем до следующего утра разбираться.

— Хорошо.

— Велю подставить шею для чужого укуса?

— Соглашусь.

— В кабаке при всех велю взять мой член в рот и отсосать?

— Я это сделаю.

С каждым ответом я все больше понимала, что падаю в пропасть. У меня не получалось даже представить себе, что я могу его ослушаться.

— Хорошо. Отвечаешь честно. А если я этого всего не сделаю?

— Удивлюсь.

— Почему?

— Разве тебе не приятно мной пользоваться без ограничений? — спросила я. Панкратий кивнул.

— Пойдем есть.

— Мне надо будет зарплату получить. Неделя почти закончилась.

— Это неважно. Сегодня мы тебя нормально оденем.

— Как скажешь.

Мясо. Хлеб. Варенные овощи. Я все это ела, запивая фруктовым чаем. Панкратий то и дело поглядывал в мою сторону.

— Что-то не так? — спросила я.

— Нам надо было с тобой пораньше встретиться. Тогда бы тебя еще можно было спасти.

— О каком спасение ты говоришь? Не ты ли меня сам привязывал к себе?

— Хотел лишь немного поиграть. Бывает так, что чья-то кровь вкуснее других. Она чем-то выделяется. На нее подсаживаешься на какое-то время. Другая уже не может полноценно удовлетворить жажду. Я когда в первый раз попробовал твою кровь, то хорошо так на нее подсел. Поэтому и искал с тобой встречи. Но вот, что ты станешь моей девкой — на это я не рассчитывал.

— Тогда ты должен радоваться.

— Должен. Но мне не нравится твоя зависимость от меня. И как-то не особо люблю институт слома личности. Да, так проще добыть кровь. Но это лишает в женщине изюминки непредсказуемости. Ты не сможешь со мной спорить. Будешь смотреть глазами преданной собаки. Это раздражает.

— Если я правильно тебя понимаю, то в твоей власти устанавливать правила общения. Я не понимаю, но чувствую, что сейчас ты имеешь надо мной власть. Каждое твое слово для меня вкусное. Да, его можно сравнить с вкусное едой. Я готова тебя слушать и слушать. Когда ты меня касаешься, то внутри все заходится от блаженства. Но при этом я вчера чуть не ушла с другим вампиром. Рядом с ним были похожие чувства. Пусть и не такие острые и яркие, как с тобой. Поэтому как хочешь, так и будет.

— Вот про это я и говорю, — сказал Панкратий.

— Когда мы жили только с мамой. Не в городе. Еще отец пропал. И вот мы подобрали голодную собаку с подбитой лапой. Шерсть у нее была вся в комках. Ребра торчали так, что смотреть было страшно. И еще она хромала. Мы выходили ее на объедках. Она жила с нами какое-то время. Наверное долгое. Мысли путаются. Прошлое забывается, как что-то не нужное. И вот, когда мама встретила Игната, то он собаку забирать отказался. Она не стала настаивать, потому что была рада, что он нас с сестрой забрал с собой в город. Собака за коляской бежала долго. Пока не упала без сил. Можно сказать, что она вновь не хотела оказаться на улице. Или что была слишком сильно привязана к нам. Но мне кажется было все вместе. Пусть я не уверена, что все эта история правда. Может я ее только что придумала. Но я себя чувствую такой собакой. С тобой мне хорошо. С тобой я чувствую счастье. А там его нет. Там есть обман. Много обмана и жертвенности. Бессмысленной. Ты говоришь, что тебе нравится моя кровь. Если случится, что она разонравиться. Или я тебе надоем. То пристрой меня куда-нибудь. Только не возвращай назад и не выгоняй на улицу.

Почему-то он разозлился после моих слов. Я видела как его лицо побелело, вытянулось, приобретая резкие черты. Глаза покраснели. Кулаки сжались. Внутренне я уже приготовилась к тому, что получу за свои слова. Приготовилась, что он меня ударит. Накинется. Он же поманил меня к себе. Подходить страшно. Ослушаться нельзя.

Я подошла к нему. Панкратий зачем-то посадил меня к себе на колени. Обнял. Взял из вазы для фруктов мандарин. Начал его чистить. Разделил его на дольки. Протянул несколько долек мне. Оранжевые кусочки на его ладони смотрелись маленькими. Крошечными. Это меня почему-то развеселило. Я тихо рассмеялась, но дольки взяла. Кисло-сладкие, ароматные. Закрыв глаза, я наслаждалась вкусом. При этом совсем забыла про его вспышку гнева. Открыв глаза, я вновь увидела несколько долек на его ладони. Тут же их взяла.

— Ты не собачка. Не надо так себя считать.

— Ты меня с рук кормишь.

— Я о тебе забочусь, — ответил Панкратий. — Ухаживаю.

— Мне нравится.

— Тогда поцелуй меня.

Я обняла его за шею. Коснулась его губ своими губами. Он зарылся пальцами в мои волосы. Захватил мои губы своими губами.

— Запомни, я тебя не брошу. Даже думать об этом не смей, — прошептал он мне в губы. — И не задавай вопросов. Просто не брошу. Будем вместе мой век доживать.

Хотела с ним согласиться, но он меня опять поцеловал. На душе расцвели прям цветы. Мне стало так хорошо, что я начала бояться задохнуться от счастья.

Не знаю откуда он принес платье. Но оно мне подошло. Правда было темных тонов, какие точно не носят девушки на выданье. Только меня это не особо волновало. Я это отметила, но совсем не расстроилась. Раньше бы переживала. А еще были мягкие туфли из замши. Не хватало лишь нижнего белья, но и без него было вполне неплохо. Только необычно.

Поход по магазинам занял много времени. Я не готова была к покупок платьев. И не видела в этом необходимости. Но Панкратий настоял. Сказал, что они мне понадобятся. Раз сказал, то значит ему нужно было верить. Я и верила, отдаваясь фальшивому счастью полностью. Единственное, что к обеду меня начала мучить слабость. Мне захотелось спать. Я несколько раз споткнулась. Потом вовсе начала закрывать глаза, когда мы сидели за столом. Пока в какой-о момент не положила голову на руки прямо рядом с тарелкой и не задремала.

— Привет. Ты чего так девчонку заездил, что она у тебя за столом спит?

— Пусть отдыхает. Что с законом? — спросил Панкратий.

— Сегодня его приняли. Даже подписали. Можешь нанимать девиц на выданье в угоду вампирам.