- Что значит «не-а»? Ты что вообще такое, какое ты имеешь право…

- То и «не-а»! Слушай, поставь, а?.. Сказала нет, потому что астарх тебя за другим послал! Вот другое и спрашивай! Ну серьезно, некомфортно… А вдруг я ядовитая?

Ронард, подумав, все же вернул нелепую собеседницу на землю, вытер руки о траву. Если уж она знает об астархе…

- Так-то лучше, – проворчала жаба. – В общем, Хозяин согласен на Пустошь. Если там возникнет новый Лес, то он вернет границы прежнего и скрепит новый договор. Ну, чего вылупился? Все, заметано, подписывайте.

- Я шел к Скогену не только с этой просьбой, – тихо ответил Ронард, уже не удивляясь ничему.

- Ну а вторую твою просьбу на девицу повесили, она же первая пришла. Все равно ведь одинаковые. Ой, ладно, раз вы на двоих все… В общем, с нее обязательство не сниму, но разделю между обоими. Доставишь ее через месяц в Пустошь с тем, что у нее внутри, и, считай, свободны оба. Ну, это если еще с Песчаником удастся сговориться… Все, пока, утомил уже.

Жаба тяжело развернулась и заковыляла к роднику.

- Ты не сказала, что у нее внутри! Что потребовал от Ардины Скоген?!

Жаба остановилась, качая широкой головой. Наверно, хотела наградить пренебрежительным взглядом, но необъятная ее шея не позволила повернуть рогатую голову, так что Ронард увидел только уголок широкого тонкого рта, скривившегося в утомленной человеческой глупостью ухмылке.

- Что, что… А новый Лес, по-твоему, сам собой в Пустоши возникнет?

Глава 17. Skog frø

В ожидании его светлости я беспрекословно позволила восторженному Хельме и Мексе водить меня по округе. Анхельм щедро делился новыми знаниями, да и сама Мекса словно оттаяла в родных краях, ничем не напоминая прежнюю скованную и нелюдимую второкурсницу. Нет, уже третьекурсницу. Здоровалась с каждым встречным унвартом по своим обычаям, со всей силы ударяясь плечами, рассказывала в своей рваной манере чуть не о каждом кустике.

А послушать было что! Все-таки, до чего удивителен Лес…

-Къоттсоп. Мясной гриб. Как курица на вкус. Только вываривать в семи водах надо, иначе ядовитый.

Мясистая розовая шляпка его вполне оправдывала название, только вот рой жирных зеленых мух над ним аппетита не вызывал.

- Опнегресс,«отвори-трава». Видишь, против роста стелется. К любой двери отмычка, но только руками рвать, на ней любой нож переломится.

Куда там было Разнотравному саду в Академии до этого разнообразия!

- Это «подлянка». Нет, к подлости никакого отношения… Подле воды звенеть начинает, так подземные источники ищут.Фьерфе-вертихвостка. Нет, хвостом не вертит: она гнезд не строит, оттого несется где ни попадя, сама потом яйца найти не может… Яйца вкусные. Грисса увидите, даже такого мелкого, уходите сразу: где-то рядом его мать обязательно будет…

Следующей на пути попалась все та же нахальная желтая жаба.

- Я передумала, – безапелляционно заявила она мне, не обращая внимания на друзей.

- Что… почему? – испугалась я. – Скоген не выполнит просьбу?

- Сажать не здесь будешь, вот в чем передумала.

- А… где?

- Где, где, – рассердилась она. – Любопытные все такие, одни вопросы. Вон твойэктфелльидет, у него и спросишь. Все, пока. Нет, да чтоб я еще раз на замену вышла…

Я понимала, что кем бы ворчливое животное ни было, но говорило оно действительно от лица Хозяина. Тем не менее, велико было искушение наподдать нахалке вслед… Кто такойэктфеллья не поняла, но вскоре навстречу нам вышел арн Шентия. И, кажется, с рогатой посредницей ему тоже пришлось пообщаться.

Мекса посмотрела с неожиданным любопытством, Хельме чуть нахохлился, я же еле сдержала порыв подбежать и обнять его светлость. Не пришлось: Ронард сам подошел к нашей компании, приобнял меня за плечи, бережно взяв мою левую ладонь в руку.

- Мекса, – приветственно кивнул он, словно не она застукала нас пару часов на кровати в недвусмысленном положении. – Анхельм.

У Мексы взвился хвост, легонько шлепнув кончиком его светлость по лодыжкам. Это у унвартов такое вежливо-осторожное приветствие, я уже знала. Вот же ж, гордый опасный народ, а тоже свой этикет имеется. Хельме пока ничем не ответил, но переступил с ноги на ногу.

- Ой ладно, что уж там, – буркнул он наконец и протянул Ронарду руку.

Шентия посерьезнел, оценив жест, и крепко пожал ее в ответ. Хельме таки не удержался и со всей дури зарядил плечом в плечо его светлости, мысля ударить побольнее. Только, наверно, забыл, что чем крепче такое приветствие, тем большее расположение унварт выказывает. И сам же чуть не взвыл, напоровшись на каменные натренированные мышцы арна во встречном движении. Ронард спрятал мелькнувшую улыбку в уголке рта.

- Ты знаешь, что после такого унварты сразу переходят на «ты»?

Хельме округлил глаза. Мекса тихо хихикнула и кивнула, подтверждая. С ней его светлость стукнулся гораздо более деликатно.

-Эктфелль– это супруг, если по вашим понятиям, – шепнула мне на ухо подруга, когда мы все возвращались к трейту астарха. Я удивленно подняла на нее глаза, но та лишь подмигнула.

Астарх нас ждал, но прежде всех разговоров мы плотно поужинали простой, но вкусной пищей. Мясо, овощи, травяной чай с диким медом. Хлеба здесь не пекли, да и кто бы стал выращивать зерно в диком Лесу. Зато были волокнистые запеченные плоды с похожим хлебным вкусом, отлично сгодились на замену.

- Хозяин согласен, астарх, – первым начал Ронард. – Теперь слово за тобой.

Унварт кивнул, словно и сам уже знал об этом. Мы только не знали, что за разговор состоялся между Империей и Лесом.

- Воля унвартов неотделима от воли Хозяина. Я согласен на этот союз. Согласится ли император Нердес.

- Он согласится, это я беру на себя.

Так мы узнали, что Лес готов вернуться к прежним договоренностям и оказать помощь в грядущей войне с Самаконой в обмен на новые территории. Услышав, что́ Империя готова отдать, я вздрогнула. Пустошь. Обширная территория, некогда бывшая целым королевством, а ныне выжженная, мертвая, черное пятно на карте Империи. Разрушенная вырвавшимся из Леса сортъселем – духом Тьмы, но не сумевшим убить своего носителя. Данстор Гратис выжил. И ждет меня.

- Но разве в Пустоши может что-то вырасти? – тихо спросила я астарха.

Вместо ответа Ронард взял меня бережно за руку, ту самую, где под кожей уже пускало корни неведомое семечко.

- Хозяин велел посадить его через месяц. Мы пойдем туда вместе, Ардина. Это моя часть обязательства.

Астарх тоже посмотрел на мою ладонь.

-Skog frø, – с удивлением произнес он, будто смог разглядеть что-то больше. – Зерно Леса.

Отец с дочерью переглянулись без слов. Им слова не нужны, у них и так общая память.

- Да не томите уже! – первым не выдержал Анхельм.

- Наверно, вам стоит понимать, что не все в Лесу плодится так, как привыкли думать люди, – Хельме уже по привычке вытаращился на астарха, нарисовав себе невесть какие картины в голове. – Нет, по большей части, конечно, обычным образом. Шишки, пыльца, семена, косточки. Орки родятся от двух родителей, ульвы по осени щенятся. Но далеко не всё… У многих существ природа магическая, и это не та магия, что у людей.

- Мансывозникают, – припомнила я слова Мексы, и та кивнула в подтверждение. – Не рождаются.

- Верно, – сказал астарх и продолжил. – Сильфиды появляются из самого солнечного света и растворяются к зиме, когда небо надолго скрывается за хмурыми облаками. Водяные змеи отращивают новые головы и просто делятся надвое. Больших черных пауков-скитнейпорождает сама земля, если на нее прольется насильственная кровь. Наши деревья-трейтырождаются вместе с унвартом и умирают с ним же.

- У Скогена был необычный сад, – задумчиво сказал Ронард. – Не уверен, но, кажется, я видел Древо Безвременья. По крайней мере, именно так оно описывалось в легендах.