И мне выйти одному тоже не получится, инструкции даны вахтеру строгие. Думаю, что и в окно выпрыгнуть незаметно не получится, впрочем, я и не собираюсь это делать.

Есть даже прислуга, взрослая женщина убирается и приносит еду из столовой.

Теперь я могу выйти прогуляться по городу, нужно только предупреждать хотя бы за полчаса своих конвоиров.

Отвели меня в ГУМ, в спецотдел, где я купил себе немного белья, спортивный костюм, то есть, одежду для спорта, какую-никакую подходящую. Еще туфли для спорта и несколько фуфаек, чтобы менять их почаще.

Да, футболки называются нательными фуфайками, считаются нижним бельем и ходить в них очень неприлично.

Потом выделенные мне деньги закончились, как я понял, советское государство еще не признало мое неоспоримую ценность. Поэтому я уже живу в довольно хорошем месте, однако, денежное довольствие еще не больше шестисот рублей на меня выделено. Одежда в Стране Советов довольно дорогая, на обычную зарплату пару костюмов не купишь.

А летняя Москва уже мне нравится, только в центре ведутся сплошные работы, сносятся старые дома и храмы, прокладываются широкие магистрали и проспекты. Высоток сталинских еще нет, я про них и не переживаю, архитектура того времени не совсем в моем вкусе. Очень уж она однообразная.

Гуляю по городу, хожу в кино, знакомлюсь с народом. Да, из Москвы делают витрину счастливой жизни при социализме. Двое конвоиров за спиной, правда, очень мешают чувствовать себя свободным человеком, да и людей подставлять не хочу. Поэтому ни с кем не общаюсь, чтобы собеседникам не задавали потом вопросы ненужные.

Не нравится мне такая жизнь все равно, это я уже чувствую отчетливо.

Навестили меня в первый же день и двое доверенных опричников Вождя, привезли мое добро и разрешили просмотреть бумажные листы, чтобы отобрать нужные.

— Только, перенеси с них на эту тетрадь все, что тебе нужно, листы мы заберем, — командует мне один из них.

Ну, всего источников у меня около пятидесяти, из пяти из них я переношу информацию в тетрадь полностью.

— Как ты умудряешься что-то здесь видеть? — не понимает второй цербер.

— Технологии из будущего, товарищ, — отвечаю ему я.

— И еще. Что это за предметы? — он показывает мне лечебные камни.

— Специальные линзы для лечения. Чтобы человек с сильной энергетикой у себя в теле мог лечить болезни у других людей, — надолго задумавшись, отвечаю я.

Пора еще сильнее заинтересовать Вождя, а то что-то он совсем не собирается меня всерьез принимать, как ни обидно мне это признавать.

Все, наживка закинута, посмотрим, кто на нее клюнет.

Тетрадку у меня забрали и все остальное тоже.

В этот раз меня выдернули из послеобеденного сна уже на следующий день.

Перенесенные в тетрадь короткие заметки по знаменательным дням и планы с технологиями не совсем мирного атома резко подняли интерес власть предержащих. Про атом вообще — тема совершенно новая и непререкаемо передовая.

Думаю, что именно интерес Вождя советского народа, хотя, не исключено, что и физикам их показали. Не придется блуждать в потемках ученым, чтобы прикрыть Советский Союз ядреной бомбой. Думаю, что у нашего руководства здорово подгорало после бомбардировки американцами несчастной Японии все четыре последующих года.

С другой стороны, больше не пришлось лить кровь американских парней, завоевывая саму Японию. Еще постоянно отбиваясь от камикадзе.

Хотя, ядерное деление урана еще не открыто на самом деле и случится этот важный исторический прорыв только в декабре тридцать восьмого года. Недолго ждать осталось, только, и случится это событие в стане потенциальных врагов.

Посмотрим, насколько оно поможет Советскому Союзу в будущем?

Правда, японцы уже и не помнят точно, кто их бомбил, полностью отдавшись на милость звездно-полосатых победителей.

— Нужно бы костюмчик поменять, чтобы лучше сидел, — задумался я, последний раз глядя на себя в высоком зеркале на выходе из подъезда.

Теперь уже можно, заслужил перед Родиной. Впрочем, орден Боевого Красного знамени тоже не отказался бы получить на лацкан. В такие карательные времена это еще одна преграда между допросами и свободной.

Если, конечно, не сам Вождь лично отметил твою фамилию в расстрельном списке.

Годы в стране трудные, а будут еще трудней, как поется в одной популярной песне, любая новая и целая одежда еще в радость советским людям. Однако, в Москве уже конкретно по одежке встречают, это я чувствую. Тут рядовым изделием Москвошвеи никого не удивишь. Поэтому лучше бы прибарахлиться, раз я Родину спасаю.

Правда, с атомной бомбой это получилось, а вот предсказания мои не хотят принимать в свои уши.

В спецотделе ГУМа я видел и гораздо лучше варианты, что-то фирменное, похоже, румынского производства, однако, наличных на них явно на моем счету не хватает.

В общем, пора поговорить с высоким руководством серьезно. За одни только черновики процесса создания бомбы пора меня озолотить именно так, как мне требуется для нормальной жизни. А то уже месяц женщину не ощущал в своих объятьях, в ресторанах хороших не питался, на красивых и довольных жизнью людей не смотрел. Веду какую-то жизнь полузаключенного и только терплю всякие ограничения и несправедливости от конвойных. Еще и на их чугунно-свинцовые рожи смотрю безо всякой радости.

Питаюсь из столовки, вполне нормально, но, без эстетического всякого удовольствия.

Совсем не за такой жизнью я сюда пришел, пусть и понимаю все сложности данного периода в истории страны.

Теперь доезжаем за пять минут до Кремля, хоть какое-то облегчение для меня после поездки на машине, когда с двух сторон притерт на заднем сидении крепкими мужиками.

Сразу же попадаю к кабинету Сталина, где опять Поскребышев заставляет нас с охраной подождать пять минут.

Вождь ждет меня за столом, теперь уже с заметно большим интересом к моим словам.

— Благодарю вас, товарищ Автанадзе, ваши записи здорово помогут нашим ученым в разработке сами знаете чего, — начало довольно торжественное.

— Служу Советскому Союзу! — вот мой ответ.

Новая такая фраза вместо «Служу трудовому народу!».

— Давайте теперь подробнее по поводу того, что нас ждет в ближайшее время. Вот у вас указано, что двадцать девятого июля японцы атакуют наших пограничников на озере Хасан. Чем закончится эта операция?

Да, я указал в тетрадке основные события, однако, не стал писать, чем все закончится.

Нужно же как-то популярно такие вещи объяснять недоверчивому тирану.

— Через две недели бои закончатся примерно равными, небольшими потерями. Все стороны объявят о своей победе. Если перекинуть туда немного больше войск с техникой и ждать нападения, наша победа будет значительнее и несомненнее. А так наши потери больше японских окажутся.

Сталин сделал себе отметку в бумагах, недовольно нахмурив брови.

Ага, не нравится ему что-то из критики про советское слушать? Пусть он к командованию войсками там не имеет никакого отношения, а все равно нахмурился. Советские воины бьют врагов с размаху, а сами не гибнут в фильмах почти никогда?

Хотя, он же про тонущего Чапаева раз сорок смотрел за два года? Нравится ему классно снятая вещь! Да еще под своим личным руководством, наверняка. Психическая атака каппелевцев, конечно, завораживает серьезно, правда, именно они в такие и не ходили. И про один-единственный пулемет тоже как-то странно смотреть, что все Петьку ждут. В дивизии их должно несколько десятков быть, не меньше.

— А что вы скажете насчет работы комитета по невмешательству в войну в Испании?

— Немцы и итальянцы выводить своих как бы добровольцев не будут, однако, участь республиканского правительства все равно предрешена. Италия там совсем рядом, плечо достаки мизерное, а Муссолини не прекратит помогать Франко до полной победы. Продолжать оказывать военную помощь Испании для СССР не имеет особого смысла, гонять через всю Европу корабли с техникой. Лучше сосредоточиться на подготовке к своей войне.